Подставное лицо - Алексей Макеев

Сбрасывая в прихожей туфли, Гуров услышал звонок телефона.

– Лева, привет! – Голос Марии, даже преодолев половину земного шара, сохранил свое волнующее обаяние. – У нас раннее утро. Сегодня я впервые по-настоящему выспалась. Как ты? Что новенького?

– Да я ничего. – Гуров постарался придать голосу безмятежность и умиротворение. – У меня, счастье мое, все в порядке. А новенького… Да как и обычно – ловим и ловим, а они все не кончаются…

– Что, серьезные проблемы? – В голосе Марии зазвучала тревога. – Левка, ты мне только не ври! Я ж тебя на любом расстоянии насквозь вижу. Как ни притворяйся – меня не проведешь. Что там у тебя?

– Господи, да ничего особенного! – Гуров рассмеялся вполне естественно, но, как видно, Марию этот смех не убедил. – Обычная работа. Это ж когда у нас было, чтобы и гладко, и без проблем? Честное пионерское!

– Ладно, скоро буду дома. Разберемся, – великодушно пообещала Мария.

Еще немного поговорив о погоде в Москве и Буэнос-Айресе, наговорив друг другу массу любезностей (что лишний раз подтвердило правило – разлука обостряет чувства), они пожелали на прощание доброго дня и спокойной ночи…

Открыв глаза, Гуров долго вспоминал, что же ему приснилось. Наконец с большим облегчением он вспомнил, что во сне он летал легко и свободно, как птица. Он отталкивался от вершины высокой горы и парил в небе, а потом спускался на другую вершину и вновь отталкивался… "Странно, – размышлял Гуров, причесываясь перед зеркалом, – говорят, что если летаешь во сне, значит, растешь. Куда ж еще расти-то?!" Когда он уже заканчивал завтрак – традиционные холостяцкие пельмени, – неожиданно зазвонил телефон.

– Кому это приспичило – ни свет ни заря? – недовольно проворчал Гуров, откладывая вилку. – Скоро буду обходиться без будильника – звонари разбудят.

"Ранней пташкой" оказался следователь прокуратуры. Стараясь придать своему невзрачному тенорку оттенок значительности и властности, он объявил, что ждет Гурова к себе в самое ближайшее время в связи с "вновь обнаружившимися обстоятельствами". Уловив в голосе следователя плохо скрытое ликование ("Ну, я тебе теперь устрою!"), Гуров решил позвонить Петру. Тот оказался на своем рабочем месте.

– Петр, ты что, в кабинете уже и ночуешь? – сочувственно поинтересовался Гуров. – А у меня к тебе дело. Только что звонил мой «ангел-хранитель» из городской прокуратуры. У меня такое ощущение, что он все же попытается выполнить свою угрозу насчет Лефортова. Похоже, ставки в игре начали резко возрастать. А повод у него, кстати, хоть и хлипкий, но реальный. Я тебе об этом вчера рассказывал.

– Да, Лева, с тобой скучать не приходится, – грустно заключил Орлов, протяжно и громко вздохнув. – Я никак не пойму: почему ты, как магнит, буквально притягиваешь к себе всевозможные неприятности? Ладно, я буду на связи. Если что – сразу же звони. Как, говоришь, фамилия следователя? Слепцов? Ну добро, созвонимся.

Когда Гуров вошел в кабинет следователя, тот, едва не выскочив из-за стола, разразился длинной, высокопарной тирадой:

– Гражданин Гуров, вы представляете серьезную опасность как для отдельных граждан, так и для общества в целом. Безжалостно расстреляв невинного человека, вы совершенно не раскаялись в содеянном и продолжаете творить зло на улицах столицы. Вчера вечером вы нанесли тяжелейшую травму молодому человеку и угрожали убить его ножом. Как это следует понимать?

– Вопрос задан риторически? А то, может быть, вы уже знаете на него и ответ? Или вас и в самом деле интересуют обстоятельства вчерашнего происшествия на бульваре? – Гуров с иронией смотрел на следователя, и тот, чувствуя эту убийственную иронию, едва не скрежетал зубами от раздражения и злости.

– Да, я хотел бы узнать, почему вы нанесли увечье человеку и за что хотели его убить? Что это – мания? Думаю, тут не лишней была бы психиатрическая экспертиза. Объясните, что происходит?

– Что происходит? – Гуров коротко рассмеялся. – Происходит препаскудное изнасилование истины продажными адвокатами и предвзятыми следователями. Кстати, в причинах этой предвзятости стоило бы разобраться особо. Я же по вашему лицу вижу, что давать вам какие-либо объяснения – все равно что объяснять глухому нотную грамоту. Вы же ни за что не поверите, что этот ваш "молодой человек" вместе с еще двумя подобными ему отморозками зверски избивал ногами случайного прохожего, который прогуливался по аллее со своей девушкой. Вам невозможно доказать, что это у "молодого человека" в руке был нож. Вы ни за что не согласитесь с тем, что эти трое подонков стали причиной драки, приставая к девушке, за которую и вступился ее друг. У вас ведь другая версия, не правда ли?

– Вот именно! – с оттенком надменности следователь снисходительно улыбнулся. – Теперь я просто уверен, что вам верить нельзя, ни единому вашему слову. Вот у меня на столе конкретное заявление от пострадавшего, который сообщает иные факты. По его словам, он пытался представиться понравившейся ему девушке. Но тут на него напал ранее отвергнутый ею поклонник. Завязалась драка. Проходя мимо, вы, вместо того чтобы их разнять и вступиться за пострадавшего, принялись его избивать и травмировали ему плечо, разорвав суставные связки. А затем, достав нож, грозились… Читаю: "Эта пика будет торчать у тебя из кадыка". Это ваши слова?

– Мои, мои, – с сарказмом усмехнулся Гуров. – Только адресованы они были дружкам этого мерзавца, один из которых намеревался достать пистолет. Что ж про них ничего не говорится? И еще. А как же заявления действительно пострадавшего и его девушки?

– Девушку вы запугали. И она была вынуждена оговорить невинного человека. А этот ваш "действительно пострадавший" лжет вместе с вами, чтобы запутать следствие. Где результаты медицинского освидетельствования вашего протеже? Их нет. А вот – смотрите, заключение медицинского эксперта, который осматривал молодого человека, изувеченного вами. Вот свидетельские показания прохожих. Они полностью подтверждают его слова.

– Ну и ну! – Гуров рассмеялся от души, поражаясь наглости продажных службистов. – Небось всю ночь трудились не покладая рук, стряпая эту липу?

– Зря смеетесь, гражданин Гуров. – Следователь зловеще улыбнулся. – Учитывая опасность, какую вы представляете для общества, я принимаю решение о помещении вас в следственный изолятор. Охрана!

– А теперь послушайте, что хочет вам сказать генерал-лейтенант Орлов. – Гуров протянул ему свой сотовый, который до этого незаметно включил.

– О чем мне с ним разговаривать? – Следователь пренебрежительно скривился, но телефон все же взял.

Гуров не слышал, что говорил Петр, но тут же со следователем вдруг стали происходить непонятные метаморфозы. Он внезапно съежился, сник, позеленел, его голос осип и стал робким, заискивающим.

– Да… Да, товарищ генерал-лейтенант… Я все понял. Клянусь вам, это нелепое недоразумение. Я вам все-все объясню. Это просто… Э-э-э… Кто-то меня преднамеренно подставил. Что вы, что вы! Ни в коем случае!.. Слушаюсь… Да, да, сейчас же…

Обливаясь потом, следователь медленно положил сотовый на край стола и, пряча глаза, неуверенно махнул рукой охранникам в милицейском камуфляже, которые вошли минуту назад по его распоряжению. Те, переглядываясь и пожимая плечами, покинули кабинет. Все так же, не поднимая глаз, следователь приглушенно откашлялся и сипловато объявил Гурову, что тот может быть свободен. Гуров невозмутимо положил сотовый в карман и спокойно направился к двери. Выходя из кабинета, он оглянулся. На лице следователя, глядевшего ему вслед, было такое буйное сочетание бессильной злости, страха и досады, что Гуров не вытерпел и, выйдя из здания прокуратуры, сразу же позвонил Орлову.

– Петр, это было феноменальное зрелище – за минуту дутый Голиаф превратился в смертельно напуганного пигмея. Будь добр, открой секрет – что ж ты ему такое невероятное сообщил?

– А-а-а!… – рассмеялся Орлов. – Любопытство одолело. Да тут никаких секретов. Просто со вчерашнего дня, сразу после твоего звонка, мы взяли этого умника под плотное наблюдение. И надо же, такая удача: его удалось сфотографировать в ресторане в компании с одним весьма подозрительным гражданином. Причем в момент передачи ему какого-то свертка. После этого на стоянке у дома, где проживает этот "блюститель закона", наши ребята пощупали его «БМВ». Нашли тайничок, в котором лежали денежки – пятьдесят тысяч баксов. Но самое ценное было то, что на свертке сохранились пальчики как посредника, передавшего их в ресторане, так и господина следователя. Вот я его и спросил: откуда дровишки? Ну все, сейчас им займутся его же собственные коллеги. С руководством прокуратуры я уже созвонился. А у тебя сегодня что?

– Жду звонка этого парня из клуба "Команданте Че" – вдруг глава революционеров Марина Перовская согласится встретиться? Хотя, как я понял, это маловероятно. Вечером жду первый письменный отчет своего нового информатора. Это один из гришкаевских шпиков, которого я раскрутил вчера вечером. Кое-что интересное он мне уже порассказал, я этот разговор записал на свой сотовый. Давай тебе его сброшу, может, тоже что-то нужное извлечешь. Только просьба – его не рассекречивать. Это только для тебя.