2008_36 (584) - Газета Дуэль

Однако Гера ухитрился развалить и это дело. Теперь акции «Первого национального сбербанка» ежедневно падали, показывая, что фюрера окружали недоумки. Гиммлер предложил пристрелить Геру, чтобы тот не дискредитировал высокую идею фюрерства. Было жаль мальчугана, но ничего не поделаешь. Фюрер обязан заботиться об экономике и о своем народе. В ближайшее время Геру должны устранить в какой-нибудь аварии, благо недостатка в них не было. Фюрер любил «естественную убыль» и не любил шумную стрельбу…

Другим ослом в окружении фюрера был министр финансов Алеша Кудреватый. Это он, а не Гера обеспечивал передачу финансов под внешнее управление, и теперь фюрер ежедневно должен был звонить наверх и узнавать курс доллара и прогноз на инфляцию. Финансы — это важнейшая часть экономики, и потому фюрер начинал свой день с этого звонка.

Однако на этот раз там отказались консультировать его и попросили перезвонить через час. Фюрер позвонил Гиммлеру, и тот по своим каналам выяснил, что в США вылетели в трубу две финансовые пирамиды, в которых Кудреватый по указанию фюрера держал местную казну. По-видимому, сейчас внешние управляющие распределяли убытки между акционерами. На долю фюрера и страны, принявшей фюрерство, должно перепасть от 50 до 100 млрд. долларов.

Собственно с финансов все и начиналось. Алеша долго ходил кругами вокруг фюрера и не мог ясно выложить предложение о передаче финансов под внешнее управление. Он ковырял в носу, сверлил носком ботинка ковер, чесал за ухом и громко сморкался. Поначалу фюрера это забавляло. Было нетрудно понять, что Алешу хорошо «смазали» и он опасается, что ведомство Гиммлера уже сообщило фюреру все вплоть до суммы. Последнее больше всего беспокоило Алешу. Не продешевил ли он? Не подорвет ли это его авторитет и авторитет фюрерства?..

Вдоволь насладившись душевными колебаниями Кудреватого, фюрер дал согласие на передачу финансов под внешнее управление. За это он получил свое первое поощрение. Американский президент благосклонно похлопал его по плечу. Дело было на каком-то высоком саммите. Во время встречи перед телекамерами президент захватил руку фюрера в рукопожатии, а другой рукой начал похлопывать его по плечу. Это явно не соответствовало идее фюрерства, и потому фюрер попытался вырваться, но президент крепко держал его правую руку. По-видимому, технология похлопывания была у него отработана хорошо. Деваться было некуда, и фюрер изобрел теорию, согласно которой поддерживать международные финансы — это христианский долг каждого фюрера…

Далее все пошло как по накатанному. Президент объяснил фюреру, что христианский долг охватывает и нефть. В результате нефть потекла за границу, доходы от ее продажи оседали там же, а внутренняя цена на бензин в стране, выбравшей фюрерство, поднялась выше мировой. Затем были автомобилестроение, судостроение и авиастроение. Оказалось, что христианский долг охватывает и их. В авиации эта страна до выбора фюрерства занимала в мире передовые позиции, в судостроении — средние, а в автомобилестроении чуть ниже средних, но вполне конкурентоспособные по параметру цена-качество. Все ухнуло и куда-то ушло. Внутренний рынок был отдан иностранным компаниям.

Каждый раз после передачи очередной отрасли под внешнее управление фюрер встречался с американским президентом. И каждый раз президент одобрительно похлопывал фюрера по плечу. Фюрер тоже пытался похлопать по плечу президента, но доставал лишь чуть выше локтя. В этом просматривалась судьба, а потому в окружении фюрера непрерывно крепла и нарастала теория христианского долга.

А народ, выбравший фюрерство, непрерывно вымирал. Те, что сидели наверху, умирали от наркотиков, пьянки, обжорства депрессантами и простого обжорства. Те же, которые находились в нижней части социальной лестницы, дохли от суррогатного алкоголя, от травм на улицах и на дорогах, от простой голодухи и от болезней.

Находились хулиганы, которые пытались протестовать и даже выходить на демонстрации. Однако ничего сделать они не могли, весь процесс вымирания был оформлен вполне демократично. Народ сам голосовал за него и за фюрера. Местный избирательный закон был составлен так, что голосовать можно было либо за фюрера, либо никак. Да, встречались такие, которые пытались голосовать никак, но после правильного подсчета голосов и их мнение было в пользу фюрера. Так что тех хулиганов били резиновыми дубинками на вполне законных основаниях.

Более того, избирательный закон был составлен столь удачно, что в нем не предусматривалась необходимость в избирателях. Даже если все они передохнут, фюреру и его партии была гарантирована победа на любых выборах. Это обстоятельство наводило на мысль об оптимизации процесса сокращения населения страны, принявшей фюрерство. Существовали три контрольных ориентира такого сокращения.

Первая и самая малая цифра в 27 млн. человек указывала старинный ориентир, дарованный этой стране еще иностранным фюрером. Нынешнему фюреру она внушала доверие, но в пропагандистском плане существенно уступала другим. Ходили слухи, что именно за нее того иностранного фюрера поймали и оторвали ему яйца. Вторая цифра превосходила первую процентов на 30 и являлась неофициальным порогом прохождение страны в ВТО. Это облегчало ее реализацию, поскольку она была сопряжена с пропагандой присоединения к цивилизованным странам, чему противостоять было невозможно. Наконец третья цифра предполагала сокращение населения до уровня самообеспечения продовольствием, то есть до 20 % от нынешнего. Данная перспектива была еще весьма далека, а потому обсуждалась лишь в кругах демократической науки…

После принятия закрытой трехступенчатой программы сокращения населения Гиммлер предложил фюреру взрывать по ночам дома обывателей, что должно было дать максимальный эффект. Первые три опыта были успешны, но на четвертый раз агентов Гиммлера поймали и попытались кастрировать. Конечно, гестапо отбило своих парней, но планы пришлось менять. Основным методом сокращения избыточного населения был признан экономический с постепенной передачей всего хозяйства под внешнее управление.

К моменту передачи под внешнее управление энергетики в народе наблюдались брожение и ропот. Требовались дополнительные меры стимулирования. Фюрер выступил по телевидению и сообщил согражданам, что повышения цен на электроэнергию не будет. В противном случае он собственноручно выдернет сверхприбыль из желудка у энергетических олигархов.

Кроме того, и по линии ведомства Гиммлера были проведены активные мероприятия. Какого-то мальчишку из неблагополучной семьи удалось насильно затащить в синагогу, где у него был найден кинжал умопомрачительных размеров. Это доказывало, что мальчишка был явным фашистом. Фюрер дал указание разобраться с ним по полной программе. Намечался громкий процесс, но ребята Гиммлера допустили утечку информации, и пришлось ограничиться тихим закрытым процессом. Мальчишке дали 19 лет демократических лагерей, но почему-то это не привело к снижению брожения.

Пришлось Гиммлеру организовывать псевдопокушение на руководителя пока еще государственной энергетической компании Толика Рыжего. На этот раз нити заговора вели в армию. Удалось быстро найти полковника, который нелестно отзывался о Рыжем и потому мог участвовать в этом покушении. Однако полковник оказался крепким орешком. Два года люди Гиммлера собирали на него материал, два года уговаривали его в СИЗО чистосердечно раскаяться. И полковник каялся, но только лишь в том, что это был не он. В противном случае результат был бы другим. Толик сдох бы, почти не мучаясь, а тут какой-то водевиль…

Гиммлер уверял, что материалов, собранных на полковника, достаточно, чтобы осудить его при любом составе суда. Вот почему фюрер согласился на суд присяжных. Однако прослушка, установленная в совещательной комнате, показала, что присяжные ведут дело к оправданию полковника. Трижды Гиммлер подбирал предлоги, чтобы заменить присяжных. На четвертый раз в составе присяжных нашелся грамотный человек, который выводил прослушку из строя на время их совещаний, а между совещаниями все работало нормально. Суд удалось довести до конца, и присяжные признали полковника невиновным…

Обедал фюрер бутербродами, прихваченными из дома. Паучкам было нетрудно проверить и их, а вот с проверкой пищи из местной столовой могли возникнуть трудности. После обеда фюрер изучал данные социологических служб. Собственно служба была одна и состояла она из стукачей Гиммлера. В зависимости от проводимой кампании они либо стучали, либо собирали социологическую информацию. Данная информация делилась на две категории: аппарат и народ.

Аппарат показывал значительную специализацию в своем развитии. С одной стороны, при решении тестовых задач на изъятие денег у народа или из казны представители аппарата демонстрировали свежее оригинальное мышление, порой переходящее в гениальность.