Профессор бессмертия. Мистические произведения русских писателей - Сборник

– Здравствуй, духовница… Это кто же с тобой?.. Кого привела?..

Машура впилась своими черными глазами в Ракеева.

Перед ней стоял мужчина лет за сорок, роста выше среднего, одетый в суконную поддевку, в высокие сапоги бутылками. Лицо Ракеева с грубыми чертами было окаймлено темно-русой бородой. Волосы на голове были тоже русые. Серые глаза показались Машуре сначала будто мутными.

– Она из Отрадного, кормилец, – отвечала с большим благоговением Таиса, – эта верст двести отсюда… Она – крестная моя дочка…

– Ну, здравствуй, Маша, будешь наша!.. – сказал вдруг Ракеев, внимательно взглянув на Машуру. Глаза его при этом загорелись каким-то особым блеском. Мутность их исчезла. Машура была поражена и словами Ракеева, и его взглядом. Она опустила голову и не знала, что отвечать.

– Ничего, ничего, Машенька, не робей, родненькая. Будешь наша, этого не минуешь… – Ракеев обратился к Таисе:

– В обитель везешь, на испытание?

– Она крепостная господ Сухоруковых, – сказала робко Таиса.

– Это ничего, что крепостная… Она мне нравится… Вези, вези… Мы ее справим хорошо. А вот я ей сейчас подарочек дам, – Ракеев пошел во внутренние комнаты и вынес оттуда черные монашеские четки. Он протянул эти четки Машуре.

– Бери, целуй руку, – сказала Таиса своей крестнице. Машура взяла и хотела поцеловать руку Ракеева.

– Не надо, – сказал тот с ласковой улыбкой. – Мы с ней просто в губы поцелуемся, по христианскому обычаю. – Он подошел близко к Машуре, смотря весело ей прямо в глаза, взял за плечи и поцеловал довольно плотно без всякого смущения. – Какая она у тебя ладная, да белая, – обратился он к Таисе. – А ты не робей, родненькая, – сказал он опять Машуре, которая вся зарделась от его поцелуя. – Все мы братья и сестры во Христе. Я вот и с ней, со старушкой, также похристосуюсь, – сказал Ракеев, подойдя к Таисе и поцеловав ее в губы. – Так-то, миленькие! А теперь идите, я еще за вами в обитель пошлю… Скоро у меня здесь будет годовое моление… Вот ее, – обращаясь к Таисе, сказал Ракеев, – ты и привезешь на наш праздник… Только скажи Манефе, что сначала ей нужно принятие сделать…

Таиса и Маша ушли. Таиса была в полном восторге; она ног под собой не чувствовала.

– Вот, привел Бог благодать от самого Христа получить… – говорила она. – Так-то это радостно, так радостно…

Маша молчала. Она была смущена и нервно перебирала в руках данные ей четки.

– И четки он тебе дал, – говорила Таиса. – Ах, как хорошо!.. Какая ты счастливая… Ему понравилась!.. Вот по этим четкам теперь молиться будешь…

Из Виндреевки наши путешественницы выбрались часов в одиннадцать утра. Они двинулись дальше уже вдвоем, без возницы; Афиногена задержал старец Никифор по особому делу. Тот должен будет доставить в обитель новые паникадила для моленной, которые пришли из Москвы, а также восковые свечи.

Таиса хорошо знала лесную дорогу в обитель. Она взялась сама править лошадью. Наши спутницы долго ехали в лесу в полном молчании. Наконец это молчание было прервано Машурой.

– Какой он удивительный! – сказала она как бы про себя. – И какие у него глаза!.. Навек запомнишь… – И Машура устремила вдаль свой пристальный взор. – Я вот и сейчас словно их вижу… – проговорила она.

– И как он мог мое имя угадать! – продолжала вслух удивляться Машура. – А когда подошел он ко мне, мне страшно сделалось… Хоть бежать была готова… Только потом я оправилась, – улыбнулась Машура, – потому что он ласковый…

– Он божественный, Маша, божественный! – восторженно отозвалась на эти машурины слова Таиса. – Он истинные чудеса может совершать…

– А барина моего он может от болезни вылечить? – спросила вдруг свою спутницу Машура.

– Само собой, может, все может, – отвечала Таиса. Но после этих слов духовница повернулась к своей крестнице и покачала ей укоризненно головой. – Экая ты, Машенька! Не можешь ты своего барина из головы выбросить, – выговорила она, – ты о себе лучше думай… Подумай, как бы тебе жизнь праведную начать… А энти мысли ты брось…

– Я о себе, крестная, и думаю, – оправдывалась Машура, – я свою душу хочу спасти… Для этого в вашу обитель еду…

– То-то вот, душу спасти!.. – покачала опять головой духовница. – А как спасешь-то ты ее? Вот наша вера как раз к спасению и приводит… Эта вера особенная! Это – сама правда истинная, не то что у других раскольников… Ее понять надо. Не всякий ее понимает.

– Ты и растолкуй мне, крестная, эту свою правду истинную, – сказала Машура.

– Видишь ли, милая Машенька, – начала толковать Таиса, – по нашей вере Бог может в людей вселяться, и эти люди, скажу тебе, могут сделаться христами. И, значит, Христос не один… Только это очень редко бывает… Душу-то человеческую с грехами нужно убить, чтобы Бог вселился… А кто это может?.. В нашей округе только один такой христос и есть – Максим Васильевич… А вот на Москве первый христос был Данила Филиппович из города Костромы… Это давно было… Потом был христос Иван Тимофеевич из Мурома. И богородицы по нашей вере являлись и являются…

– Я об этих христах что-то вовсе и не знала, – произнесла Машура.

– Где тебе, милая, это все знать… А у нашего Максима-то Васильевича двенадцать апостолов, – продолжала свою речь Таиса, – которые из них в Виндреевке живут, а которые в других деревнях… Они веру нашу проповедуют. Старец Никифор, что нас в Виндреевке встретил, тоже апостол. Он часто к нам в обитель жалует… И может чудотворить; только он не такой блистательный, как Максим Васильевич…

Таиса разговорилась, благо Машура ее с великим вниманием слушала.

– У нас, милая, такой устав, – продолжала с увлечением духовница, – первое дело: соблюдай посты, потом будь целомудренна, живи в чистоте, а также в полном смирении старайся быть. Вот так душу-то человек от грехов и очистит… И не думай, Машенька, чтобы мы насильно в обители держали… Из нашей обители девицы опять в мир идут, значит, по своей свободе, они вольные… У нас только они в вере и духовном житии окрепают…

– А замуж они потом выходят? – спросила Машура.

– По нашей вере, Машенька, они должны иметь мужей духовных, и любовь у них к таким мужьям должна быть особенная, ангельская… Стало быть, не плотская, не такая, как у всех людей… И мужья у них тоже нашей веры… В нашу веру и замужних принимают, – продолжала разъяснять крестнице Таиса, – но только требуют от них, чтобы жена обещалась со своим законным мужем стараться жить врозь… И вот все они потом святыми делаются, потому что только о своем спасении да о божественном думают… И на них дух святой нисходит; они в блаженной радости ликуют… И видят чудеса великие. И ты увидишь эти чудеса, Машенька. Вот увидишь чудеса на большом молении у Максима Васильевича. И такая, погляжу я на тебя, ты счастливая. Ведь сам Максим Васильевич приказал тебя на этот праздник привести. А на нем только избранные бывают…