Атлант расправил плечи. Книга 1 - Айн Рэнд

— Дело всегда найдется. — Он говорил без особой уверенности. — По-моему, они собираются ввести ограничения только в Колорадо и Нью-Мексико. У меня все еще есть железная дорога в Аризоне, как и двадцать лет назад. Ею и займусь. Я устал, Дэгни. У меня как-то не было времени заметить это, но по-моему, я действительно устал.

Она ничего не могла сказать.

— Я не собираюсь строить дорогу через одну из кризисных зон, — сказал он все тем же безразличным тоном. — Они пытались всучить мне это в качестве утешительного приза. Но все это лишь пустые разговоры. Нельзя строить железную дорогу там, где на сотни миль лишь пара чахлых ферм, которым с трудом удается прокормить самих себя. В таких районах невозможно добиться, чтобы дорога окупилась и дала прибыль. А если этого не сделаешь ты, то кто это сделает за тебя? Это просто чушь. Они сами не знали, что говорили.

— К черту их кризисные зоны. Я думаю о тебе. Что ты будешь делать с самим собой?

— Не знаю… Есть масса вещей, на которые раньше у меня просто не было времени. Рыбалка, например. Мне всегда нравилось рыбачить. Может быть, я начну читать книги, я всегда этого хотел. Буду жить не спеша. Рыбачить. Знаешь, в Аризоне есть такие тихие и спокойные места, где на мили вокруг не встретишь ни души. — Он посмотрел на нее и добавил: — Выбрось это из головы. Зачем тебе переживать за меня?

— Не за тебя, — сказала вдруг она. — Это… Надеюсь, ты понимаешь, что я хотела помочь тебе бороться не ради тебя.

Он улыбнулся. Это была легкая, дружеская улыбка.

— Я понимаю.

— Я хотела тебе помочь не из жалости, сочувствия или еще какой-нибудь мерзости. Послушай, я собиралась устроить тебе в Колорадо сущий ад. Я собиралась влезть в твой бизнес и, если понадобится, просто размазать тебя по стенке и выжить оттуда.

Он слабо рассмеялся, давая понять, что должным образом оценил услышанное.

— Да, уж ты бы постаралась, — сказал он.

— Только я полагала, что в этом не будет надобности. Я думала, что там хватило бы места для нас обоих.

— Да, хватило бы.

— И тем не менее, если бы я поняла, что нам двоим там тесно, я бы сделала свою дорогу лучше твоей, разорила бы тебя, и мне было бы наплевать, что случится с тобой потом. Но это… Дэн, мне кажется, я даже смотреть не смогу на Рио-Норт. Боже мой, Дэн, я не хочу быть бандитом!

Какое-то время он молча смотрел на нее, смотрел как-то странно, словно со стороны, а затем мягко сказал:

— Эх, девочка, тебе бы следовало родиться на сотню лет раньше. Тогда бы у тебя был шанс.

— К черту это. Я сама себе этот шанс организую.

— И у меня в твоем возрасте были такие намерения.

— У тебя это получилось.

— Ты так думаешь?

Она сидела неподвижно, не в силах даже шелохнуться. Он вдруг выпрямился и сказал резко, словно отдавая приказ:

— Тебе нужно всерьез заняться Рио-Норт, и чем скорее, тем лучше. Ты должна подготовить все до того, как я уйду оттуда, потому что, если ты не успеешь, это будет равносильно смертному приговору для Эллиса Вайета и других предпринимателей Колорадо, самых лучших людей, оставшихся в этой стране. Ты должна не допустить этого. Теперь тебе одной придется нести на своих плечах этот груз. Твоему брату бесполезно объяснять, что, если бы ты боролась со мной, тебе было бы намного легче. Но мы с тобой знаем это. Поэтому приготовься заранее. Что бы ты ни делала, ты не будешь ни бандитом, ни нахлебником. В той части страны ни один бандит долго не протянет, и все, чего ты добьешься, будет заработано честным трудом. А такие, как твой брат, не в счет. Теперь все зависит только от тебя.

Дэгни сидела, глядя на него, и спрашивала себя, что могло сломить такого человека; она твердо знала одно: только не Джеймс Таггарт.

Она заметила, что Конвэй смотрит на нее так, словно его тоже мучает какой-то вопрос. Затем он улыбнулся, и она с удивлением отметила, что его улыбка выражала горечь, жалость и сочувствие.

— Не надо меня жалеть, — сказал он. — Я думаю, что из нас двоих именно тебе придется пережить очень трудные времена, и тебе будет намного больнее и труднее, чем мне.

Дэгни позвонила на завод и договорилась встретиться в полдень с Хэнком Реардэном. Едва она повесила трубку и склонилась над картами Рио-Норт, разостланными на ее столе, как дверь кабинета открылась. Дэгни вздрогнула, она никого не ожидала и не думала, что кто-то может войти к ней без приглашения.

В кабинет вошел незнакомый человек. Это был молодой, высокий мужчина. Что-то в его внешности говорило о взрывном темпераменте, хотя она и не могла понять, что именно. Возможно, ей так показалось потому, что ей сразу в глаза его самообладание, казавшееся чуть ли не вызывающим. У него были темные глаза и растрепанные волосы. На нем была очень дорогая одежда, но он носил ее так, словно ему было абсолютно безразлично, как он одет.

— Эллис Вайет, — представился он.

Она непроизвольно поднялась. Ей стало ясно, почему никто не смог остановить его в приемной.

— Садитесь, мистер Вайет, — сказала она улыбаясь.

— В этом нет необходимости. — Он не улыбнулся в ответ. — Я не веду долгих разговоров.

Медленно, словно в раздумье, продолжая смотреть на него, она села, откинулась на спинку кресла и сказала: — Я вас слушаю.

— Я пришел поговорить с вами, потому что, насколько я понимаю, вы единственный человек в этой команде бестолочей, у которого еще остались мозги.

— Чем могу быть вам полезна?

— Я пришел предъявить вам ультиматум. — Он изъяснялся предельно ясно, произнося каждое слово необыкновенно четко. — Я требую, чтобы «Таггарт трансконтинентал» через девять месяцев наладила движение в Колорадо так, как того требует мой бизнес. Если ваша грязная интрига, которая помогла вам отделаться от «Финикс — Дуранго», имела целью оградить вас от необходимости работать должным образом, то заявляю, что номер не пройдет. Я не предъявлял к вам никаких претензий, никаких требований, когда вы не смогли предоставить мне тот уровень услуг, в котором я нуждался. Я просто нашел того, кто мог это сделать. Теперь же вы хотите вынудить меня иметь дело только с вами и надеетесь диктовать свои условия, не оставляя мне выбора. Вы надеетесь, что мне придется снизить уровень производительности до уровня вашей некомпетентности. Так вот, вы крупно просчитались. Медленно, с усилием она спросила:

— Хотите, я расскажу вам, что собираюсь сделать с нашей линией в Колорадо?

— Нет. Меня не интересуют ваши намерения, и я не собираюсь обсуждать их. Что и как вы будете делать, меня не волнует. Это ваша работа. Я вас просто предупреждаю. Все, кто хочет работать со мной, должны либо принимать мои условия, либо не иметь со мной дела вообще. Но запомните, я не заключаю никаких сделок с некомпетентностью. Если уж вы хотите зарабатывать на перевозках моей нефти, вы должны быть так же хороши в своем деле, как я в своем. Я хочу, чтобы вы это поняли.

— Я понимаю, — сказала она спокойно.

— Я не стану попусту тратить время, доказывая вам, почему вы должны серьезно отнестись к моим словам. Вы и сами все поймете, раз уж вы настолько умны, что в состоянии заставить эту прогнившую лавочку хоть как-то работать. Мы с вами прекрасно понимаем, что, если «Таггарт трансконтинентал» будет работать в Колорадо так, как пять лет назад, это разорит меня. Я знаю, что именно этого вы и добиваетесь. Вы хотите кормиться за мой счет, а потом, выжав из меня все что можно, возьметесь за кого-то другого. Сейчас почти все так делают. Поэтому вот мой ультиматум: сейчас я в вашей власти, и вы в силах уничтожить меня. Возможно, мне придется уйти, но учтите, что, уходя, я не забуду прихватить всех вас с собой.

Где-то глубоко внутри, под покровом бесчувственности, с которой она выслушивала эти резкие, как пощечина, слова, Дэгни почувствовала капельку жгучей боли, словно от ожога. Ей хотелось рассказать ему о долгих годах, которые она провела в поисках такого человека, как он, с которым ей хотелось бы работать; она хотела сказать, что его враги были и ее врагами, что у них общая цель и они по одну сторону баррикады. Ей хотелось крикнуть ему в лицо: «Я не одна из них!», но она знала, что не сделает этого. Она несла ответственность за «Таггарт трансконтинентал» и за все, что делалось от имени компании. Сейчас она не имела никакого права оправдываться.

Выпрямившись в кресле и глядя на него тем же пристальным и открытым взглядом, что и он, она спокойно ответила:

— Вы получите необходимый вам транспорт, мистер Вайет.

Она увидела на его лице едва заметное удивление. Похоже, он не ожидал такого ответа, возможно, его больше всего удивило то, что она не пыталась защититься или оправдаться. Какое-то время он молча пристально рассматривал ее, затем сказал, уже не так резко:

— Хорошо. Спасибо. До свидания.