Приключения вертихвостки - Ира Брилёва

Единственное обстоятельство, которое смущало меня во всей этой идиллии, была его мать. Все-таки, люди говорят, что яблоко от яблони… Вот это-то меня и смущало. И даже тревожило.

Просыпаясь ночами рядом с Эмиком, я не могла подолгу уснуть, прислушиваясь к его дыханию, в стотысячный раз задавая себе вопрос, правда ли, что он настоящий? Не ошибаюсь ли я?

Мое сердце говорило мне, что человек, который так нравился мне, настоящий, хороший. Но трезвый ум и небольшой, но оч-чень жизненный мой опыт нашептывали мне, чтобы я не торопилась. Мало ли, как бывает? Люди могут очень тщательно скрывать свою сущность. Да еще при таком отягчающем факторе, как его мать, которую я теперь мысленно прозвала «безумная мадам»!

Несколько раз я порывалась начать откровенный разговор с Эмиком, но каждый раз я умолкала, потому что в последний момент страх брал надо мной верх. Страх того, что, узнав правду обо мне, Эмик поведет себя так же, как его мать, жестко и даже, может быть, жестоко. И я отступала, снова и снова терзаясь неизвестностью и ужасом возможной потери. Это изматывало меня, но придумать какой-то другой выход я не могла.

«Пусть будет, как будет», — эта мысль всегда была для меня спасительным кругом. Наверное, от нее веяло трусостью и малодушием. Но это только на первый взгляд. Разве много найдется людей, которые, пребывая в абсолютном счастье и комфорте рядом с любимым человеком, найдут в себе силы добровольно от всего этого отказаться? И, может быть, в одну минуту потерять все, что так дорого и к чему стремишься всю жизнь? И я продолжала молчать.

Мы поужинали, и я все ждала, когда Эмик пойдет в свой кабинет. Это было для него ежевечерним ритуалом. Там он садился в кожаное кресло с высокой спинкой и разбирал почту или делал несколько телефонных звонков. Я иногда при этом сидела у него на коленях. Но сегодня мне не хотелось присутствовать при его разговоре с матерью. Я понимала, что при мне он не сможет говорить откровенно. А вот именно эта откровенность меня и интересовала.

Конечно, человек может любить детей и жалеть кошек. Но когда речь идет о деньгах или бизнесе, то я бы не взялась предсказывать, что из этого может выйти. Мне просто хотелось посмотреть на это своими глазами.

Через полчаса после ужина Эмик ушел в кабинет, а я серой мышкой прокралась в прихожую и стала смотреть на телефонный аппарат. Я знала, что когда берут трубку в кабинете, то на телефоне в прихожей загорается зелененький огонек светодиода.

Я прождала минут пятнадцать, подпрыгивая от каждого шороха. Я очень боялась, что Эмик застанет меня за таким непонятным занятием, как сидение в темной прихожей, и мне даже не хотелось думать, каковы могут быть последствия. Наконец зеленый огонек на телефоне вспыхнул как глаз разрешающего светофора. Я дрожащей рукой взяла трубку.

— Мам, привет. Ты звонила. Что случилось?

— Я по тому нашему делу. Прошло уже больше трех месяцев. Я думаю, что все уже всё забыли и окончательно расслабились…

Ух, ты! Значит, мало ей того, что ее горе-киллер исчез бесследно. Она снова за свое. Неугомонная ты наша!

Я сидела в темном углу прихожей, и телефонная трубка плясала в моей руке — так я тряслась от крупной нервной дрожи, которую — знаю точно из собственного опыта, — совершенно невозможно унять.

А Вован по-прежнему проживал там же, где я его видела в последний раз — под строгим надзором Олега и его лучшего соглядатая. Вован ни на что не жаловался и пребывал в прекрасном расположении духа. Наш рыжий киллер состоял у меня на полном пансионе, который ему гарантировал наш с ним устный договор: он спал и ел, сколько хотел, смотрел подряд все сериалы по телевизору, и даже попросил журналы с кроссвордами. Его любимой передачей была передача «Дом-2» с этими жуткими телесными и душевными откровениями всякого неприкаянного телевизионного сброда, набранного прямо с улицы. Вован наслаждался подробностями этого шоу и смаковал их, пытаясь даже обсуждать весь этот бред со стерегущим его детективом. Тот морщился и советовал Вовану заняться каким-нибудь приличным делом. Но «рыжий» искренне возмущался непонятливостью детектива и горевал, что «Дом-2» невозможно смотреть по телеку круглосуточно. После «Дома-2» следующими в культурном рейтинге Вована были мультики. Кто бы сомневался!

И избавиться от этого рыжего туповатого верзилы не было у нас пока никакой возможности. Вот и приходилось держать его под присмотром, кормить, поить и ублажать.

Мы несколько раз обсуждали с Олегом эту неожиданно свалившуюся на нашу голову «ситуацию». Но другого выхода, кроме как наслаждаться обществом Вована, у нас не было. Как ни крутили мы с Олегом этот вопрос, все равно получалось, что спокойней и надежней кормить этого борова самим и держать его на веревочке в соседней комнате. Так хотя бы «мадам», пребывая в неведении какое-то время, не станет ничего предпринимать. Ведь нет ничего хуже, чем неизвестность. Вот этот-то фактор сейчас и работал на нас. Как долго он сможет быть нам полезным, мы не знали.

Когда я на днях на несколько минут заскочила в гости к моим детективам, проверить, все ли там в порядке — присутствие Вована держало меня на легком «взводе», — мы с Олегом в очередной раз обсудили сложившуюся ситуацию и окончательно решили предоставить событиям идти своим чередом. Ведь не навек же все это затянется! Через пару месяцев я спокойно вступлю в наследство, и все закончится само собой.

Если бы мы только знали, сколько всего ожидает нас впереди!

А пока мы терпели рыжего Вована и ждали. Чего? Ничего. Просто ждали.

Это только в дешевых сериалах беспринципные детективы могут тихо пристукнуть своего подопечного, выдав эту неприятность за несчастный случай. В нашем варианте все было совсем не так. Олег был человеком не только профессиональным, но и порядочным. А я дала Вовану слово, что ни один волос не упадет с его головы. Да еще и денег пообещала сверх того, о чем мы договорились. Я верила в людей, и мне почему-то казалось, что если человеку дать шанс выкарабкаться из дерьма и начать новую жизнь, то он просто обязан этим шансом воспользоваться. Поразмыслив немного, я предложила Вовану такой вариант, и он, радостно заржав, сразу же согласился. По мнению Олега это было лишним. Он очень долго молчал и смотрел на меня, не мигая. Потом он просто сказал:

— Я много видел на своем веку, но такой экземпляр, как ты, вижу впервые.

Я не совсем поняла, что он имел в виду, но Олег после этой тирады заулыбался и погладил меня по голове.

— Ты замечательная. — Он переходил на «ты» только в исключительных случаях, когда хотел донести до меня какую-то важную мысль. Больше он ничего не сказал. А потом мы просто пили чай.

Видимо, наши расчеты оказались не совсем верны. Исчезновение Вована если и озадачило «мадам», то ни в коем случае не убавило ее боевого пыла. О чем и свидетельствовало мое сидение сейчас в темном углу эмиковой прихожей и страшная трясучка, из-за которой я боялась быть случайно обнаруженной за таким несвойственным для меня занятием.

Не дослушав мать до конца, Эмик перебил ее довольно резко:

— Мам, ты опять за старое! Ну я же тебе сказал, оно того не стоит. Что тебе, денег не хватает, что ли. — У Эмика явно испортилось настроение.

— Это твои деньги. А я хочу свои! — начала заводиться «мадам».

— Какие же они твои? Отец тебе всегда говорил, что даст тебе на жизнь достаточно, а остальное пожертвует какому-нибудь детскому фонду. Надо было все решать, когда он был жив. Чего теперь кулаками-то махать. Наживешь неприятности с этой криминальной возней.

— Ага, и этот детский фонд зовут Зиночка, — видимо, все остальные слова Эмика она пропустила мимо ушей. Голос ее взлетел до фальцета. — Ты что, с ума сошел? — Последнюю фразу она выкрикнула так злобно и громко, что я чуть не выронила трубку из рук. Яд в ее голосе, который до этого был смешан с изрядной долей ласки — она самозабвенно, как все тираны, любила своего сына — теперь стал настоящим стопроцентным убийственным зельем. — Тебе хорошо говорить, а меня просто смешали с грязью! И кто? Какая-то малолетняя сучка!

— Мама, не кричи. Ну, да. Я тебя понимаю. И эта, как ты говоришь, малолетняя сучка, видимо, не такая уж и дура, раз ты гоняешься за ней уже три месяца. Может, хватит? Послушай, у меня сейчас куча работы. Мне надо довести до ума новый проект, и поэтому мне совершенно некогда возиться со всем этим дерьмом!

— Ты же обещал мне помочь! — мадам взвизгнула так, словно ее за задницу цапнул крокодил. — Вот как ты держишь слово…

Эмик снова не дал ей договорить.

— Мама, я не давал тебе никакого слова. Я просто обещал посильную помощь, но, как видно, ты и без меня справляешься. И вообще, не нравится мне эта твоя затея. Я говорю вполне серьезно, — голос Эмика стал теперь похож на тот его голос, который я однажды услышала в телефонной трубке, когда на заре нашего знакомства он кого-то одернул в офисе. В нем были звон металла и власть. Я поежилась. — Ну, хорошо, — голос Эмика смягчился. — А как ты собираешься забирать наследство у этой Зины, если ты даже не знаешь, из чего именно оно состоит.