Сборники стихотворений - Владимир Маяковский

высок и гладок, сидит

облеченный ответственный. На нем

контрабандный подарок - жилет, в кармане

ручка на страже, в другом

уголочком торчит билет с длиннющим

подчищенным стажем. Весь день

сплошная работа уму. На лбу

непролазная дума: кому

ему

устроить куму, кому приспособить кума? Он всюду

пристроил

мелкую сошку, везде

у него

по лазутчику. Он знает,

кому подставить ножку и где

иметь заручку. Каждый на месте: невеста в тресте, кум в Гум, брат в наркомат. Все шире периферия родных, и в ведомостичках узких не вместишь

всех сортов наградных спецставки,

тантьемы,

нагрузки! Он специалист,

но особого рода: он в слове

мистику стер. Он понял буквально

"братство народов" . как счастье братьев,

теть

и сестер. Он думает:

как сократить ему штаты? У Кэт

не глаза, а угли... А может быть,

место

оставить для Наты? У Наты формы округлей. А там

в приемной

сдержанный гул, и воздух от дыма спирается. Ответственный жмет плечьми:

- Не могу! Нормально...

Дела разбираются! Зайдите еще

через день-другой...Но дней не дождаться жданных. Напрасно

проситель

согнулся дугой. - Нельзя...

Не имеется данных!Пока поймет!

Обшаркав паркет, порывшись в своих чемоданах, проситель

кладет на суконце пакет с листами

новейших данных. Простился.

Ладонью пакет заслоня - взрумянились щеки - пончики,со сладострастием,

пальцы слюня, мерзавец

считает червончики. А давший

по учрежденью орет, от правильной гневности красен: - Подать резолюцию!

И в разворот - во весь!

на бумаге:

"Согласен"! Ответственный

мчит

в какой-то подъезд. Машину оставил

по праву. Ответственный

ужин с любовницей ест ответственный

хлещет "Абрау". Любовницу щиплет,

весел и хитр. - Вот это

подарочки Сонечке: Вот это, Сонечка,

вам на духи. Вот это

вам на кальсончики...Такому

в краже рабочих тыщ для ширмы октябрьское зарево.

Он к нам пришел,

чтоб советскую нищь на кабаки разбазаривать. Я белому

руку, пожалуй, дам, пожму, не побрезгав ею. Я лишь усмехнусь:

- А здорово вам наши

намылили шею!Укравшему хлеб

не потребуешь кар. Возможно

простить и убийце. Быть может, больной,

сумасшедший угар в душе

у него

клубится. Но если

скравший

этот вот рубль ладонью

ладонь мою тронет, я, руку помыв,

кирпичом ототру поганую кожу с ладони. Мы белым

едва обломали рога; хромает

пока что

одна нога,для нас,

полусытых и латочных, страшней

и гаже

любого врага взяточник. Железный лозунг

партией дан. Он нам

недешево дался! Долой присосавшихся

к нашим

рядам и тех,

кто к грошам

присосался! Нам строиться надо

в гигантский рост, но эти

обсели кассы. Каленым железом

выжжет нарост партия

и рабочие массы.

1926

В ПОВЕСТКУ ДНЯ

Ставка на вас,

комсомольцы-товарищи,на вас,

грядущее творящих! Петь

заставьте

быт тарабарящий! Расчистьте

квартирный ящик! За десять лет

устанешь бороться,расшатаны

- многие!

тряской. Заплыло

тиной

быта болотце, покрылось

будничной ряской. Мы так же

сердца наши

ревностью жжем и суд наш

по-старому скорый: мы часто

наганом

и финским ножом решаем

любовные споры. Нет, взвидя,

что есть

любовная ржа, что каши вдвоем

не сваришь,ты зубы стиснь

и, руку пожав, скажи:

- Прощевай, товарищ!У скольких

мечта:

"Квартирку б внаем! Свои сундуки

да клети! И угол мой

и хозяйство мое и мой

на стене

портретик". Не наше счастье

счастье вдвоем! С классом

спаяйся четко! Коммуна:

все, что мое,

твое, кроме

зубных щеток. И мы

по-прежнему,

если радостно, по-прежнему,

если горе нам мы топим горе в сорокаградусной и празднуем

радость

трехгорным. Питье

на песни б выменять нам. Такую

сделай, хоть тресни! Чтоб пенистей пива,

чтоб крепче вина хватали

за душу

песни.

___________

Гуляя,

работая,

к любимой льня,думай о коммуне,

быть или не быть ей?! В порядок

этого

майского дня поставьте

вопрос о быте.

1926

ПРОТЕКЦИЯ Обывателиада в 3-х частях

1

Обыватель Михин друг дворничихин. Дворник Службин с Фелицией в дружбе. У тети Фелиции лицо в милиции. Квартхоз милиции

Федор Овечко имеет

в совете

нужного человечка. Чин лица

не упомнишь никак: главшвейцар

или помистопника. А этому чину

домами знакома мамаша

машинистки секретаря райкома. У дочки ее

большущие связи: друг во ВЦИКе

(шофер в автобазе!), а Петров, говорят,

развозит мужчину, о котором

все говорят шепоточком,

маленького роста,

огромного чина. Словом

он...

Не решаюсь...

Точка.

2

Тихий Михин пойдет к дворничихе. "Прошу покорненько, попросите дворника". Дворник стукнется к тетке заступнице. Тетка Фелиция шушукнет в милиции. Квартхоз Овечко замолвит словечко. А главшвейцар Да Винчи с лица, весь в бороде,

как картина в раме,прямо

пойдет

к машинисткиной маме. Просьбу

дочь

предает огласке: глазки да ласки,

ласки да глазки... Кого не ловили на такую аферу? Куда ж удержаться простаку-шоферу! Петров подождет,

покамест,

как солнце, персонье лицо расперсонится: - Простите, товарищ,

извинений тысячка...И просит

и молит, ласковей лани. И чин снисходит:

- Вот вам записочка.А в записке

исполнение всех желаний.

3

А попробуй

полазий без родственных связей! Покроют дворники словом черненьким. Обложит белолицая тетя Фелиция. Подвернется нога, перервутся нервы у взвидевших наган и усы милиционеровы. В швейцарской судачат:

- И не лезь к совету все на даче,

никого нету.И мама сама

и дитя-машинистка, невинность блюдя,

не допустят близко. А разных главных

неуловимо шоферы

возят и возят мимо. Не ухватишь

скользкие,

не люди, а налимы. "Без доклада воспрещается".

Куда ни глянь, "И пойдут они, солнцем палимы, И застонут...".

Дело дрянь! Кто бы ни были

сему виновниками - сошка маленькая

или крупный кит,разорвем

сплетенную чиновниками паутину кумовства,

протекций,

волокит.

1926

ЛЮБОВЬ

Мир

опять

цветами оброс, у мира

весенний вид. И вновь

встает

нерешенный вопрос о женщинах

и о любви. Мы любим парад,

нарядную песню. Говорим красиво,

выходя на митинг. Но часто

под этим,

покрытый плесенью, старенький-старенький бытик. Поет на собранье:

"Вперед, товарищи..." А дома,

забыв об арии сольной, орет на жену,

что щи не в наваре и что

огурцы

плоховато просолены. Живет с другой

киоск в ширину, бельем

шантанная дива. Но тонким чулком

попрекает жену: - Компрометируешь

пред коллективом.То лезут к любой,

была бы с ногами. Пять баб

переменит

в течение суток. У нас, мол,

свобода,

а не моногамия. Долой мещанство

и предрассудок! С цветка на цветок

молодым стрекозлом порхает,

летает

и мечется. Одноему

в мире

кажется злом это

алиментщица. Он рад умереть, экономя треть, три года

судиться рад: и я, мол, не я, и она не моя, и я вообще

кастрат. А любят,

так будь

монашенкой верной тиранит

ревностью

всякий пустяк и мерит

любовь

на калибр револьверный, неверной

в затылок

пулю пустя. Четвертый

герой десятка сражений, а так,

что любо-дорого, бежит

в перепуге

от туфли жениной, простой туфли Мосторга. А другой

стрелу любви

иначе метит, путает

- ребенок этакий уловленье

любимой

в романические сети с повышеньем

подчиненной по тарифной

сетке... По женской линии тоже вам не райские скинии. Простенького паренька подцепила

барынька. Он работать,

а ее

не удержать никак бегает за клёшем

каждого бульварника. Что ж,

сиди

и в плаче

Нилом нилься. Ишь!

Жених! - Для кого ж я, милые, женился? Для себя

или для них?У родителей

и дети этакого сорта: - Что родители?

И мы

не хуже, мол!Занимаются

любовью в виде спорта, не успев

вписаться в комсомол. И дальше,

к деревне,

быт без движеньица живут, как и раньше,

из года в год. Вот так же

замуж выходят

и женятся, как покупают

рабочий скот. Если будет

длиться так

за годом годик, то, скажу вам прямо, не сумеет

разобрать

и брачный кодекс, где отец и дочь,

который сын и мама. Я не за семью.

В огне

и в дыме синем выгори

и этого старья кусок, где шипели

матери-гусыни и детей

стерег

- отец-гусак! Нет.

Но мы живем коммуной

плотно, в общежитиях