Сердце тигра - Александр Прохоров

К вечеру восьмого дня, им повстречался патруль. Из лесной чащи справа от дороги вышли четверо вооруженных, облаченных в доспехи легионеров и поинтересовались, кто и с какой целью едет в расположение римских частей. Узнав, что прибыл сам префект дворцовой стражи, они тут же освободили дорогу и сообщили, что до лагеря осталось меньше одного дня пути. От патрульных, Публий Фуск узнал, что всю прошедшую неделю, на левом берегу Данубия было не спокойно. Там собрались огромные отряды хаттов, гермундуров, церрокатов и свевов [72], на помощь им прибыли конные лучники аламанны и вся эта масса варваров, числом более ста тысяч, в любую минуту могла пойти на прорыв.

Рано утром конвой снова отправились в путь. Дорога обогнула очередное болотце и повела дальше через холмы, покрытые, преимущественно лиственными лесами. Произрастали здесь в основном дубы и клены, а по берегам небольших речек ивы и тис. Далее, начался сосновый лес, не особенно густой, а кое-где, так и вовсе встречались широкие просеки и множество пней. Все это указывало на близость военного лагеря, для постройки которого всегда требовалось много древесины.

Наконец, далеко впереди, в просветах между деревьями, путники увидели его.

Огромный военный лагерь, рассчитанный на несколько легионов располагался в трех стадиях [73] от Августы Винделиков — города-крепости, служившей опорой римлянам в этом диком краю. Гарнизон города включал в себя три когорты легионеров и скифскую кавалерию, числом более двух тысяч человек. Ещё один лагерь, поменьше, находился на другом берегу Данубия, там же прибывали командиры северных армий Максимин Сцева и Деций Аврелиан. Всего же в районе Августы Винделиков, на обоих берегах Данубия было сосредоточено две римские армии числом до 70-ти тысяч солдат. Далее, вниз по течению реки, на левом берегу в районе Виндобоны [74] находился 10-тый легион Гемина [75] славный своим боевыми подвигами.

Прильнув к прутьям клетки, Лоредан и Нарбо с любопытством взирали на мощные укрепления военного лагеря. Процессия, как раз переваливала через очередной холм и с его вершины, открывался превосходный вид на широкие рвы, стенки которых были утыканы заточенными кольями и валы — высокие земляные насыпи на краю которых, поднималась сплошная стена из вертикально вбитых в землю, толстых, заточенных по верху бревен высотою в три человеческих роста. Примерно через каждые сто шагов были сооружены мощные башни с оборудованными площадками для лучников и катапульт.

Лагерь, располагался немного в стороне от основной дороги, к его преторским воротам вела отдельная дорога, шагов в двести-триста длинною, отходящая от основного тракта.

Публий Фуск, подняв руку, приказал всем остановиться. Отсюда с вершины, он сразу заметил, что в окрестностях лагеря, что-то не так. Прежде всего, его насторожило слишком большое число лучников на башнях. Все они, смотрели в сторону огромного лесного массива, расположенного к востоку от лагеря, туда же были направлены и катапульты. В лесу, что-то происходило. До слуха преторианцев и пленников, вскоре, донесся приглушённый шум, такой, когда где-то далеко, разом, кричат тысячи и тысячи людей и крики эти сливаются единый рев. Но с каждым мгновением, шум в лесу становился все явственней и громче, вскоре уже были слышны отдельные выкрики, звон оружия, ржание лошадей.

- Битва! — выдохнул один из преторианцев, с тревогой глядя, то на товарищей, то в сторону леса.

- Значит, германцы перешли реку, — процедил Публий Фуск, не отрывая взгляда от чащи. — Грязные варвары! — он бросил быстрый взгляд на своих солдат. — Быстрее в лагерь!

И тут из-за деревьев хлынули толпы людей. Многие сотни! Нет, тысячи людей! Преторианцы не смогли сдержать негодующих возгласов, увидев, что бегущие одеты в кольчужные доспехи римских вспомогательных войск. Многие были без оружия, щитов и шлемов, многие были ранены. Все эти беспорядочные толпы неслись, не разбирая дороги: одни бежали в сторону холма, где находился отряд Публия Фуска, другие повернули влево и понеслись к болотам, раскинувшимся вдоль течения Данубия, кто-то направился в сторону Виндобоны.

- Трусливые собаки! — вскричал Публий Фуск, наблюдая за бегущими. — Рассыпались от одного удара! Всех этих проклятых циспаданцев, фригийцев и лингонов [76] надо на кресты!

Тут из леса показались новые отряды. Солдаты были в пластинчатых доспехах из под которых виднелись края красных туник, в круглых шлемах с усиленной, очень широкой затылочной пластиной и с пучками красных перьев на остром навершье. Они двигались, соблюдая порядок, плотным строем, сомкнув прямоугольные скутумы [77] и подняв боевые значки с изображением волчицы кормящей близнецов Ромула и Рема.

- Это второй Италийский легион! — вскричал Публий, увидев значки. — Тоже отступают!

Из леса вышли три колонны легионеров, каждая, численностью в две тысячи человек или около того. Задние ряды солдат пятились, их выставленные копья, были обращены к лесу. Колонны медленно ползли в сторону лагеря. Почти следом за римлянами, из леса с воплями, свистом и улюлюканьем хлынули толпы германцев. Их были тысячи! Высокие бородатые люди со всклоченными, длинными волосами. Они накатились на задние шеренги легионеров, потом отхлынули, но тут же, снова напали. Тела большинства варваров не были защищены даже самыми простыми доспехами. Многие, бились с голыми торсами, выкрашенными синей или желтой краской, на других были лишь плащи из волчьих или медвежьих шкур, накинутых на те же голые тела. У некоторых германцев были круглые щиты и обоюдоострые длинные мечи, которыми можно было с одинаковым успехом и колоть и рубить, большинство же были вооружены двуручными секирами, а иногда и просто огромными узловатыми дубинами. Вместе с тем, своим грубым оружием, варвары дрались мастерски. Ни раз, они пробивали бреши в рядах легионеров и лишь выучка и дисциплина, помогали последним, вновь сплачивать ряды и продолжать более менее организованный отход.

Из леса выкатывались все новые и новые толпы варваров. Среди полуголых и наряженных в шкуры пехотинцев, заметно выделялись варвары в плащах украшенных серебром, в остроконечных шлемах и больших кожаных нагрудниках с изображением ястреба. Некоторые из них, под нагрудником носили еще и кольчуги из крупных колец. Все эти варвары без исключения были вооружены огромными луками и фалькатами [78]. Затем, из леса вырвалось несколько сотен таких же воинов, но уже верхом на косматых лошадях. То были аламанны — свирепые кочевники появившиеся совсем недавно откуда то из глубин Германии и теперь бродящие огромными отрядами вдоль северной границы Империи. Они уже успели прославиться своей доблестью и воинским искусством. Затем, из чащи хлынули хатты в коричневых кожаных панцирях, обшитых по краям медвежьим мехом и в коротких черных плащах. На их остроконечных шлемах, по низу украшенных полосками из лисьих шкур, торчали загнутые бычьи рога и черные перья. Хатты, в отличии от других варваров, двигались плотными рядами, соблюдая определённый порядок. Их строй был не такой безупречный, как у римлян, но все же, всякий кто взглянул бы на них, признал, что кроме обычной для варваров доблести, эти люди не чужды и дисциплины.

Знатные воины хаттов, вожди и их дружинники выезжали из леса верхом на лошадях. Их было около двух тысяч. Все они имели крепкие кольчуги и хорошее вооружение. Круглые шлемы всадников с тыльной стороны покрывали волчьи шкуры, которые спускались и ниже, закрывая плечи и верхнюю часть спины.

Варвары разделились, кавалерия хаттов ринулась преследовать бегущие вспомогательные войска, остальные набросились на солдат 2-го Италийского легиона, чтобы не дать им скрыться в лагере. Римские лучники, прикрывая своих товарищей, открыли по толпам варваров ураганную стрельбу из луков, катапульты тоже заработали, метая камни, стрелы и целые пучки тяжелых копий. Орда преследователей взорвалась криками боли и ярости. Сраженные метательными снарядами люди, валились десятками. Конные и пешие аламанны принялись в ответ стрелять из своих огромных луков. Один за другим, римские лучники падали с башен, быстро стали расти и потери среди обслуги катапульт.

Между тем, северные и западные ворота лагеря открылись и на встречу войску варваров хлынули толпы римских велитов [79]. В это же время через южные и восточные ворота стройными рядами выходили колонны легионеров и римская тяжелая кавалерия. Пока велиты и пращники сдерживали противника, основные войска быстро строились в боевые порядки. Под бой барабанов и пение труб, под пронзительные звуки центурионских свистков, солдаты занимали свои места, соединяясь в центурии и когорты, а затем и в легионы. Кавалерийские турмы [80] занимали места на флангах. Командующий римской армией успел вывести и построить к бою три легиона и всю, имеющуюся у него кавалерию, числом более трех тысяч.