Голос во тьме (СИ) - Танго Аргентина

Натан кратко пересказал все, что узнал от пиромана. Лонгсдейл по мере повествования все меньше интересовался амулетом, а под конец и вовсе рассеянно постукивал им по ладони, задумчиво слушая смутное описание маньяка, выданное пироманом. Огонь в глазах ведьмы тоже постепенно угасал, сменяясь настороженностью и недоверием.

— Ну? Что скажете? Врет?

Пес вздохнул и помотал башкой.

— Историю насчет Чертовой Плеши можно проверить, поискав в городском архиве документы, относящиеся к той эпохе, — сказал Лонгсдейл. — Там должны сохраниться записи о чуме, бараках и числе погибших. Маньяк действительно может не знать, что на месте парка были чумные бараки, но его будет тянуть туда инстинктивно.

— Но он же не хочет вызвать нечисть? — спросил Натан. Он сам не знал, чего в его вопросе больше — недоумения (ведь зачем–то же маньяк таскается туда как на работу!) или надежды (комиссару хватило и одного ифрита для остроты ощущений).

— Там не обязательно вызывать нечисть, — фыркнула Джен. — В местах, где смерть сочится из самой почвы, можно заниматься уймой интересных вещей.

— Например?

— Поднимать мертвых, — с энтузиазмом начала ведьма. — Проклинать живых. Наводить порчу или мор на целый город. Отравлять воду и воздух. Насылать безумие на людей и животных. А еще…

— Хватит! — возопил комиссар, представив все и сразу. Пес ехидно оскалился.

— Тем не менее, — вмешался Лонгсдейл, строго глядя на девушку, — я пока так и не нашел ни одного указания на то, чем же именно занимается этот чародей.

— Возня с трупами. Оживление мертвых? — не очень уверенно предположил Бреннон.

— С чего вы взяли? Для поднятия мертвых не нужны части человеческих тел. Дьявольщина! — прорычал Лонгсдейл, и Натан вздрогнул, уловив отзвук того, другого голоса. — Пока он не начнет делать хоть что–то, кроме отрезания клочков кожи…

— Он может собирать из них какое–то существо? — перебил комиссар. Лонгсдейл удивленно сморгнул:

— Вы представляете, сколько еще жертв ему понадобится, если он и дальше будет довольствоваться малым? А кожа, кости, внутренние органы? Кровь, в конце концов.

— Может, это все у него уже есть, и ему осталось только лицо.

Консультант задумался. Ведьма забарабанила пальцами по спинке кресла, и Бреннон отметил, что они не сочли его идею нелепой. Хотя комиссар высказал ее лишь потому, что это была единственная более или менее рациональная причина, которую он мог найти.

— Но почему он просто не снял скальп? — спросила Джен. — Ведь девушки уже были мертвы, свидетелей — никого, под рукой — послушная марионетка, которая настрогает труп хоть ломтиком, хоть кубиком. Зачем собирать лицо из кусочков?

— Ну, у меня два варианта, — хмуро сказал Бреннон. — Либо дело в какой–то чертовой магической причине, которую вы должны мне назвать; либо он хочет собрать определенное лицо и отрезает те части, которые больше всего подходят.

Консультант принялся расхаживать перед камином; пес подвернул пышный хвост под брюхо.

— А он прав, — заметила Джен. — На месте чумных бараков с погостом вполне хватит ресурса на то, чтобы поднять мертвеца. Даже если он сшит из лоскутков.

— Но зачем ему это? — пробормотал Лонгсдейл. — Какой в этом прок? На кладбище Сент–Роз уйма потенциальной нежити, крайне злобной и опасной. Не говоря уже о действующих кладбищах, где можно набрать армию упырей всего за одну ночь.

Комиссар поежился, вспомнив свору мертвых, которую натравил на них ифрит.

— Поймаем гада — и спросим, — постановил Натан. — А это приводит нас к следующему вопросу — насчет, гм, природы этого маньяка. Пироман прав?

Консультант остановился и уставился на Бреннона так, будто только что увидел.

— Поймаем? — переспросил Лонгсдейл. — Вы хотите устроить засаду? Но почему сейчас?

— Потому что у нас уже есть три убитые девушки. Потому что я, черт возьми, не стану рисковать своими людьми. Но теперь, когда вы доставили нам амулеты, этого типа можно обезвредить. Все спланировать, продумать…

— Если пироман прав, — сказал консультант, — то эти амулеты бесполезны.

— Чего?! — взвился с места Бреннон. — Почему это?

— Потому что амулет рассчитан на защиту от заклятий и колдунов. А маньяк, если ваш пироман прав…

— Мой?!

— Если он прав, то маньяк не пользуется заклятиями. Он принуждает силой своей воли. Амулета хватит на минуту или две.

— Но ведь Пегги спаслась!

— Нет. Ее амулет перегорел за минуту–полторы. Ей просто повезло, что в комнату вошла мисс Тэй, и маньяк взялся за более легкую добычу.

— А он прав? — спросил Бреннон, пристально глядя на Лонгсдейла. — Пироман прав?

Консультант опустил голову. Он думал долго и наконец неохотно сказал:

— Это в принципе возможно.

— В принципе, — едко повторил комиссар.

— Пироман не врет насчет порталов, — пояснила Джен. — Открываясь внезапно, они действительно вызывают мощный магический взрыв. Сила той стороны хлещет в дыру, как вода — в пробоину в плотине. Но я не знаю, кто сможет выжить под таким ударом.

— Даже такие, как ты?

— Да. Человека скорее сотрет в порошок, чем…

— Но в принципе это возможно, — повторил Лонгсдейл. — Это вполне объясняет странные способности маньяка.

Бреннон потер виски. Голова уже трещала.

— А мы? Почему нас не разнесло в клочья, когда мы были около портала в церкви?

— Именно потому, что это портал, — сказал консультант. — Искусственно созданный, рассчитанный на то, чтобы не пропустить ничего лишнего. Не брешь в плотине, а шлюз.

Комиссар повернулся к Лонгсдейлу и, глядя на него в упор, спросил:

— Вы такое помните?

— Я?

— Рядом с вами взрывался стихийный портал?

Пес внимательно посмотрел на комиссара. Консультант растерянно молчал. Джен подалась вперед.

— Я не помню, — чуть слышно сказал Лонгсдейл.

— Да, — вздохнул Бреннон, — это все равно не объясняет, откуда в вашей голове взялись такие знания.

— Я всегда это знал. Я всегда таким был… таким себя помню.

— Но ведь никто не знает на самом деле, можно выжить или нет! — горячо воскликнула Джен, схватив его за плечо. — Стихийный портал — редкость, их не наблюдает табун ученых с секундомерами! Может… может… поэтому… — она смолкла и беспомощно обвела рукой консультанта и его пса.

— Но я видел один раз то, что остается вокруг такого портала после прорыва, — возразил Лонгсдейл. — То, что было в церкви — мелочь по сравнению с тем, как оно разрушает и искажает все вокруг. Реальность, которую вы там найдете — скомканное изорванное полотно. Человек, даже пережив подобное, исказится до неузнаваемости.

Бреннон молча слушал, хотя на языке у него вертелось: «И что не так? Разве вас не исказило до того, что даже нежить бежит от вас, едва учуяв?» Но сейчас он не мог сказать консультанту ни о двуединой сущности, ни о том, что Валентина считает его мертвецом. Только не сейчас, когда Лонгсдейл был таким бледным, расстроенным и взъерошенным, почти как обычный человек.

— Ладно, замнем, идея была неудачной, — буркнул комиссар. — Что нам делать с маньяком?

— Оставьте вы вашего маньяка! — ведьма схватила Лонгсдейла за плечи. — Вы вспоминаете? Вы что–нибудь можете вспомнить?

— Я не знаю что, — беспомощно ответил консультант. — Что мне надо вспомнить? Вы утверждаете, что есть какой–то человек внутри, — он стукнул себя кулаком в грудь, — но я даже не знаю, о чем вы говорите!

— Мы обсудим это позже, — помягче сказал Бреннон. — Когда вы будете готовы и у нас будет на это время.

— Да, — прошептал Лонгсдейл с облегчением и провел рукой по лбу, — да, будет время…

Джен сердито фыркнула и отвернулась от них.

— Итак, Полтора кулака сказал, что голос был у него в голове, — деловито продолжал Натан, — но мне тут неясно одно. Почему маньяку вообще потребовался человек для взлома ворот?

Лонгсдейл поморгал, встряхнул головой и заметил:

— Скорее всего, потому, что маньяк не может влиять на материальные предметы. Заклятие нематериально, его он может разрушить, а ворота — нет.