Возвращённые тенью - Валентина Герман

— Он мертв? — хмуро спросил Дариан, когда король приблизился.

Плоидис лишь кивнул и сдержанно произнес:

— Благодарю за помощь, Дариан.

— Вам стоит благодарить не меня, — мягко заметил юноша.

Плоидис чуть сощурился и равнодушно взглянул на Иллиандру.

— Спасибо.

— Ты ранен, — встревоженно прошептала она в ответ.

Плоидис бросил небрежный взгляд на плечо.

— Царапина, — он вновь обернулся к юноше. — Окажи любезность, Дариан, отнеси меч обратно в оружейную.

— Разумеется, Ваше Величество.

— Благодарю. Всего хорошего.

И, развернувшись, Плоидис направился к замку.

Иллиандра не заметила, как Дариан отошел, и, подняв с земли меч, остановился, молчаливо ожидая ее. Она, не шевелясь, смотрела вслед королю, одиноко удалявшемуся по аллее. Его белая рубашка, его гордая осанка, и этот окрашенный алым рукав…

О Боги, он ведь был готов пролить свою кровь за нее…

— Плоидис!.. — Иллиандра, подхватив юбки, бросилась по каменистой дорожке.

Он остановился и, слегка обернувшись, взглянул на нее через плечо безжизненным взором.

— Вы что-то хотели, графиня?

Она остановилась в шаге от него и тихо произнесла:

— Я лишь хотела сказать, что люблю тебя, Плоидис.

Его глаза сузились.

— Мне показалось, я достаточно ясно выразил вчера свое решение.

— Я не оставлю тебя одного. Я знаю, что ты любишь меня…

— Знаешь?.. — Плоидис вдруг насмешливо поднял одну бровь. — О Боги, и как же ты думаешь, ты можешь знать это, если я и сам не знаю, что чувствую теперь?

Иллиандра неверяще качала головой.

— Плоидис, я понимаю, ты можешь быть безумно разгневан на меня сейчас, но…

Он сощурился.

— Я сказал тебе все, что хотел, вчера вечером. И я прошу тебя хотя бы уважать мое решение, если ты все еще не считаешь себя достаточно земной, чтобы подчиняться моим приказам.

И, не дожидаясь более ее ответа, он развернулся и тяжелой поступью вновь зашагал к замку.

Иллиандра застыла на месте, словно от пощечины.

— Плоидис… — прошептала она потерянно.

Спустя полминуты кто-то тронул ее за плечо, и Иллиандра смятенно обернулась. Рядом стоял Дариан.

— Пойдем, Илли, — сказал он мягко. — Пойдем.

— Нет… — она качнула головой, и прижала руки к губам, стараясь справиться с подступившими слезами. — Дариан… Это все… это конец…

— Нет, нет. Все образуется, Илли, — ответил Дариан, одной рукой обнимая ее за плечи. — Я обещаю тебе.

Иллиандра не ответила, внезапно замечая в другой его руке меч Плоидиса. Она отстранилась, протягивая к нему руку, и Дариан непонимающе подал ей оружие. Иллиандра печально коснулась кожаной рукояти, вспоминая, как лишь несколько минут назад его пальцы сжимали ее… Его оружие казалось огромным и устрашающим в ее нежных руках. Иллиандра с усилием подняла широкое лезвие на ладонь и только теперь осознала его невероятную тяжесть. Как Плоидис мог обращаться с ним так, будто оно было вовсе невесомым?..

Иллиандра, не отрываясь, смотрела на массивное, игравшее темными бликами лезвие, и слезы застилали ее глаза.

Все было кончено. Он не хотел больше видеть ее, никогда.

Его тяжелый, холодный меч лежал в ее руках — но даже он был бессилен против ее безоружной силы непоправимо ранить его сердце.

Внутренняя дверь королевского кабинета открылась, и на пороге возник Делтон.

— Ваше Величество, — он поклонился. — Вы вызывали меня.

Плоидис мрачно взглянул на него и холодно произнес вместо приветствия:

— Потрудитесь объяснить мне, граф Делтон, какого черта Вы посмели устроить подобное за моей спиной.

— Я боюсь, у меня нет объяснения, Ваше Величество, — ровно ответил Делтон.

Плоидис сощурился:

— Нет объяснения?..

Делтон качнул головой.

— Нет. Я виноват, Ваше Величество.

Плоидис поднялся с кресла и с ледяной усмешкой повторил:

— Вы виноваты.

Граф молчал.

Король вдруг стремительно подошел ближе.

— Черт возьми, Делтон, Вы хоть сознаете, что сделали? Вы отправили ее в лапы этого ублюдка, даже не зная, кто он на самом деле, и чего он хочет от меня, и что может сделать с ней…

Делтон качнул головой.

— О Боги, разумеется, я не отправлял ее, Ваше Величество. Я старался отговорить ее, но не смог… Вы и сами знаете, насколько она упряма, когда дело касается Вас.

Плоидис сощурился.

— Вы прекрасно понимаете, что должны были немедленно сообщить мне об этом.

Делтон вздохнул.

— Я дал ей слово… И Ваше Величество, простите за дерзость, но я совершенно не хочу вмешиваться в ваши отношения.

— Это не вопрос наших отношений, Делтон, это вопрос ее безопасности!

Делтон чуть сжал губы.

— Или же Вашей.

— Что?..

— Сколько я знаю Илли, ее всегда заботила только Ваша безопасность. И в этот раз, решив, она уже не передумала бы, и, простите, но даже Вы едва ли смогли бы связать ей руки… я предпочел держать ее игру под наблюдением, ради ее же блага. Если Вы считаете, что я был не прав, Ваше Величество, я готов понести свое наказание.

Плоидис сжал губы и перевел взгляд в окно.

— Вы видели, что случилось в последний раз, когда она заботилась о моей безопасности, Ронтан, — тихо произнес король и вновь пронзительно взглянул на графа. — И я не допущу, чтобы это когда-нибудь повторилось. Отныне я требую, чтобы обо всем, во что она попытается ввязаться, помимо написания своих проповедей, Вы докладывали мне. Немедленно. Вам ясно, Ронтан?

— Вполне, — ответил граф и спустя мгновение добавил: — Однако, боюсь, Вам все же не удастся удержать ее этим.

— Что?.. — Плоидис, предполагавший уже закончить разговор, удивленно поднял бровь.

— Неужели Вы думаете, что Иллиандра будет готова посвятить свою жизнь сочинению поэтических лозунгов?.. В то время, как ее внутренняя сила, ее стремление…

— Граф Делтон! — Плоидис резко оборвал его. — Вам ясен приказ?

Делтон сжал губы.

— Да, Ваше Величество.

— Великолепно. Он не обсуждается.

Делтон чуть поклонился.

— Разумеется, Ваше Величество.

— Вы свободны.

— С Вашего позволения.

Граф вновь поклонился и направился к дверям.

— И имейте в виду, — произнес Плоидис, когда граф уже был у выхода. — Ослушаетесь этого приказания — и кара Ваша будет самой суровой.

За ужином, как, впрочем, и за весь прошедший день, Иллиандра почти не притронулась к еде. Весь день она отчаянно пыталась найти себе занятие, но строчки в книгах расплывались у нее перед глазами, перо застыло над бумагой, так и не излив на нее ни слова; и Иллиандра проводила долгие часы, бесцельно слоняясь по комнатам, останавливаясь у окон, вытаскивая книги с полок и вновь ставя их на место.