спящая красавица - Дмитрий Бортников

Разжечь костер? В самом начале я думал. Мысленно пересматривал, что спалить в этой ледяной заднице! Точно! Я лежал внутри мамонта, вмерзшего в мировые льды! Ему-то что?! Он спал! Ему — ничего! Конечно! Ему — не то что ничего, нет, ему — кайф! Да, так спать и никогда не просыпаться! Если б мне так же удалось! Да насрать мне на всякие холода и льдины!

О боже! Надо было что-то делать! Двигаться! Пошевелиться, почесать ухо, пятку, икру об икру! Ну что-то хотя бы!

Я думал: ну ладно, а как девки ходят в юбках?! В такой холод! Да! Как они выживают?! Как? Где у них печка?! Бабцы! Им даже холодно по-другому, чем нам! В том-то все и дело! О! Мне холодно по- женски!.. Я был готов сменить свой холод на их! Только бы чуть потеплее! Ну чуть-чуть! Говорю — я готов на все! Только уснуть! Да. А потом — не важно! Потом — ничего не важно.

Раздеться?! Вылезти из-под одеяла?! Раз у меня холод по-женски — так согреваться я тоже должен по-женски! Так же! О-о-о, бабцы! Пышки, ворчуньи, доходяжки, худышки, пердуньи, кочерги и кочережки, кобылы, хрычовки, солдатки, сучки злые и стервы простые, мохнатки задиристые, норки заковыристые! Примите меня к себе! Возьмите с собой! Научите как! Да! Как надо держать тепло! Как хранить жизнь!

Дайте мне ваш жар жизни! Покажите, где он! Где?! Откуда у вас эта сила?! Ваша выносливость! Девочки... Они ведь и болеют меньше! Намного меньше и по-другому! И какая сопротивляемость! Господи, как вы живучи!.. Дайте мне это! Научите! Покажите! Где она, ваша буржуйка?! Ваш костер! Ваши дрова! Ваша жара! В чем ваша тайна?! Чем вы топите ваши печи?! Что вами движет?! Что в вас горит! Где ваш мокрый огонь?! Покажите мне это! Вашу тайну! В чем здесь трюк!.. В чем!.. Покажите мне это...

Я стану как вы! Даже дальше! Я стану вами больше, чем вы есть! Прилежный ученик! Ну поболтайте со мной! Ну как вы умеете! Обо всем! Да! Это нас согреет! Поговорите! Ну-ну, давайте! Развяжите языки! Ведь вы умеете, когда хотите! Ну-ну, давайте, давайте сядем! Со мной ведь ни одна женщина не говорила! Ни одна. Только мать и сестра. Нет! Вру. Еще старухи. Они — да! Их не надо приглашать! С полоборота! Только посмотришь в их сторону! Только почуют твой запах — и все! Носом поведут и заведут шарманку! А так — никто! Кроме матери, старух и Ольги — никто. Ни одного женского слова. Только молчание и запах чужих домов!

Научите всяким трюкам! Ужимкам и прыжкам! Чтоб держать тепло. Всегда. Я уже в теплых чулках! Смотрите! Мне идет! Теперь — рейтузы! С начесом! Меня не проведешь! Я как старуха! Мне до фонаря товарный вид! До лампочки! И еще выше! Лишь бы тепло! Я научусь всему, что надо! Пришивать пуговицы? Готовить? Чистить морковь? Экономно? Тонко? Стирать? Выжимать? Полоскать? Менять воду, и снова? Чинить носки, натянув на лампочку? Штуковать? Штопать? Завязывать узел на нитке одним движением пальцев? Мыть полы вдоль половиц? Писать сидя? Варить супы простые? Щи ленивые? Кислые? С мясом? Поливать огород? Полоть картошку? Окучивать? Смотреть из-под руки вдаль? Носить рейтузы зимой? Ночную рубашку? Платок?

Я на все готов! Да. Тем более что все это уже мое. Ха-ха! Пройденный этап! Только не роды. Нет. Врать не буду. Нет.

Я думал о той медсестре! Ну, та, что у меня всегда кровь брала. В деревне. Она была в халатике! Я завыл прямо — только представил ее! В белом халатике. Да. Только в легком летнем халатике! С голыми ногами! Нет! Это было невозможно! Ни в коем случае! Такого просто не могло быть! Всегда, в любую стужу — она была в халатике! Без чулок! Рейтузы? Ха-ха! Просто голые ноги! Но этого не могло быть! Моя память ее раздела? Почему я запомнил ее такой?! Ее ляжки — в сторону! Титечки — тоже туда же! Что остается? Почему ей было так тепло? В таком ледяном кабинете?! Я ведь помню, там только сосулек не хватало! Нет! Это было выше всяких сил! Это невозможно. В таком холоде! На полюсе! И еще! С такими горячими руками! Одно ее прикосновение, случайное, около моей вены, и я взмок! Она растирала немного руку. Так, так, еще, еще! Где кровь у тебя? Где? Смерзлась?! И еще раз, и еще, своими раскаленными ладонями!

Да стоило мне увидеть ее на минутку — уши уже полыхали! Минута? Даже много! Чересчур. Секунды хватит! О черт мой господи боже! Как она была горяча!.. Ох! Со своей кровью алого-алого цвета! Со своей раскаленной кипящей кровью! С голыми ногами, да, всегда с голыми ногами! Я смотрел, как она вводит иглу мне в вену, на ее пальцы, вздрагивал, ох как они были горячи, и глазам моим становилось жарко- жарко! Будто я проникал в нее! В ее раскаленную кровь! В алую быструю реку ее крови!.. Белый халат и алый, густой огонь ее крови. Скрытый в ее теле красный цвет! Ее огонь! Ее жара! Ее сухой климат. Ее пустыня. Там все горит. Все готово стать огнем. Да, эта малышка была как печь! Эта медсестра могла мертвого разжечь! От нее бы и черти отскочили! Раскаленная пушка!

Войдя в ее кабинет, я дрожал от таких перепадов! Еще бы! На улице было невозможно поковырять в носу! Вы себе даже не представляете! А тут... Такие перепады! Такие повороты...

Поток крови! Алая огнистая река! Дымящийся поток жизни... Я садился на пол и закрывал глаза! Стуча зубами! Как вампир! Меня передержали в морозильнике! Дышите! Хааа хааааа... Дышите на меня! Я становился совсем пьяный от нее... Очень пьяный. Весь пьяный. Во мне начинался пир! Пьянка! Вино лилось по жилам! И выливалось через разгоряченные глаза! Нет! Я не вру! Не продаю рукава от жилетки! Нет! Не всучиваю дырку в зубе! Ни в коем случае! А вы что подумали? Я покупаю дождь сегодня, чтоб завтра продать грязь?! Я что, вам впихиваю прошлогодний стрем?! Продаю бараний глаз?! Ногти святой девы?! Ха-ха! Да никогда! Присмотритесь! Ближе! Еще! Мои помыслы чисты! Абсолютно! Как кунка старухи! Как вдовьи сны! Как рукава лифчика! Нет! Серьезно! Только возбуждение! Все от него! Да, от него...

Я мог посмотреть на стакан — и все! Поставьте пустые стаканы! Проверим! Чей козырь старше?! Одним взглядом я их наполню вином! Какое там! Полвзгляда! Чтоб не транжирить! На один — раз. И на другой — два! О-о-о! Ну, как винишко? Ничего? У меня уже у самого язык в Саратов ушел. Сбился на сторону, как морковка у снежной бабы! Все. Не ворочается. А что? Достаточно было увидеть ее в памяти. В темноте, в пещере одеяла. Нырнуть туда и подумать о ней. И все. Да. Не просто тепло. Ввввв-дыыы- дыыы... Жа-а-ара!..

Мне дали ученический билет. Я должен вклеить фотографию.

Что там была за рожа! Серьезно! Я себя не просто не узнал! Я даже не подумал, что это — я! Этого не могло быть! Как я стал похож на мать... Косое лицо. Полнейшая асимметрия. В этой перекошенности было что-то от нее... Как болезнь. Да. Она ведь говорила. Про меланхолию. Про это. Это она меня заразила. Теперь это стало заметно. Видно. Да. Теперь я это увидел...

Всматриваясь, я пытался понять, что же это такое? Ну и рожа! Перекошенная! Казалось, фотограф наступил мне на яйца! Черт знает что! Я становился все больше и больше похож на мать! И она это знала. Она это видела. Наверное, всегда. Господи! А теперь я сам это видел! Своими глазами!

Черт! Меня это ввергло в настоящую меланхолию! Мать говорила, что сыновья, похожие на матерей, будут счастливыми! Ну и ну! На такое даже нельзя обижаться! Ни грамма! Оказывается, я был счастливчиком?! Ха! Нет?! Разве нет?! Сволочи! Я мог просто взорваться от счастья! И все забрызгать своим счастьем! Всю жизнь потом стены не отмыть от моего счастья! Ну и ну!

Я просто рассвирепел! Если скрипеть зубами — это меланхолия, то я был самый меланхоличный из всех меланхоличных меланхоликов в меланхоличном радиусе трех меланхоличных километров в этом меланхоличном городе! Это точно!

Я становился похожим на мать! Подумать только! Вот это подвох! О-о-о!

Но не все так просто. Я думал о матери, о ее детстве, о том, как она меня родила. Я пытался вспомнить лицо Ольги. Она тоже похожа на мать? Я смотрел на свою фотографию и видел мать. Мать! Ее! Только ее... Это было тяжело. Правда тяжело. Я будто увидел ее жизнь. Обнаженную жизнь. Ту, которую, может быть, и она сама не видела... Я видел пустоту. Пустоту всех ее сил. Всех стараний. На нашей земле ничего не могло взойти. Наша земля была мертвой.

Так странно было чувствовать это. Ни тяжести, ни боли. Нет. Только пустота. Пустота и бесполезность. Пустота без тоски. Бескровная пустота.

В тот день в нашем толчке, сидя над дырой, я почувствовал смирение.

Это было удивительно! Я даже прослезился! Я чуть не сполз на пол! Еще бы немного, и я зарыдал. Ничего не надо было делать. Ничего. Я мог бы провести остаток своей жизни здесь. В этой общаге. В этом толчке. Он был как мертвецкая. Как морг. Так тихо, так спокойно. Как морг, откуда все ушли. Как мертвецкая в мире, где никто уже не умирает... Я бы лежал здесь. Засунув руки под мышки. Для тепла. Я мог бы лежать здесь лицом к стене или на спине. Мне не от чего было отворачиваться. Я бы забыл свою жизнь. Свое прошлое. Свою мать. Свою сестру. Солдат. Феликса. Все...

Ничего бы не изменилось. Ничего бы не произошло. Ни ветерка! Ни движенья ресниц!