Стальные посевы. Потерянный двор - Мария Гурова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я – сэр Гарлон, рыцарь и поэт Малахитового двора, назначенный в почетный караул над телом благословенного короля Эльфреда.
Бланш переглянулся с Озанной и Ферролем – они нашли того, кого искали. Конечно, чародей не мог не вмешаться:
– Сэр Гарлон! Я Руперт Ферроль, придворный чародей короля Эскалота, я послан народом фей, чтобы пробудить Великого Эльфреда…
– Эко ж, полетел! – усмехнулся Озанна, но мгновенно помрачнел. – Уймись, временщик, а то надорвешься. Сэр Гарлон, Руперт Ферроль здесь по своему желанию. А вот народом фей, кажется, послан все‑таки я. Перед вами Озанна, принц из Лейтинов, правящих Эскалотом, сквайр короля Горма.
– Как «короля»? – удивился Гарлон. – Неужто Горм вновь откололся от прочего Эскалота.
– Уж триста лет как, – ответил Озанна.
– Как скорбно узнавать, что Эльфредова империя распалась на маленькие королевства и труд его не сохранен потомками… Ох, триста лет, – сокрушался Гарлон.
Ферроль вновь обошел Озанну в прямом смысле слова, обогнув его так, чтобы тот его не схватил за шиворот.
– Сэр Гарлон! – воззвал Ферроль. – Я здесь как раз затем, чтобы вернуть Эскалоту былое величие!
– А, да? – громко удивился Озанна.
– Паяц горазд встревать, но я несу волю правящего короля Эскалота!
– Все так, сэр Гарлон, и подробностей вам лучше не знать. – Озанна почему‑то не мог сдержать язвительность, что так и сочилась из уст.
– Помолчи, изменник!
– Ты сейчас задохнешься от важности…
– Вы для чего пожаловали, господа? – вернул их внимание Гарлон. – Если решать свой спор, то я в вашем раздоре не приму сторону. Я имею предписание: в пещеру к королю войдет лишь один.
– Тогда иду я! – решился Ферроль и попытался проскочить.
Но Озанна ловко его скрутил, отчего тот осел на снег, кривясь от боли.
– Я тебе сказал успокоиться? – выплюнул принц, отбросив его руку, когда чародей уже изображал муки боли, а потом обратился к Гарлону: – Вам известно, кто и зачем должен войти к королю, который там покоится. Назовите все условия, а мы решим, кому из нас должно идти дальше.
Гарлон с уважением посмотрел на Озанну. Оценив его рассудительность, рыцарь решил, что стоит все рассказать путникам без загадок:
– В усыпальницу водвориться дозволено лишь одному человеку в моем сопровождении. Он должен быть достоин встречи с моим королем – ему приятнее блеска регалий порядочная человеческая натура. Но меж тем стоит помнить, что предписано тревожить владыку не для дружеской беседы, а для новых свершений во имя Эскалота, а потому человек этот должен сознавать, что вернется он с единым намерением и множеством мыслей, но все они пожалованы ему будут для государевых дел.
Озанна вскинул брови и встал руки в боки. Ему все это не нравилось, и он одним взглядом старался показать свое мнение Бланшу.
– Озанна, если не тебе… – начал уговоры Бланш.
Но снова влез Ферроль:
– То мне. Я снарядил поход, я был его идейным вдохновителем.
Принц закатил глаза и процедил:
– Экая у нас неурядица, сэр Гарлон: вот Руперту туда надо, аж ползти на карачках готов в пещеру, но человек он, конечно, последний. Я – тоже не образец благочестия, будьте уверены, но так уже пошло, что рекомендации имею пристойные. Однако мне в эту вашу усыпальницу совсем не хочется…
Гарлон протяжно выдохнул. Ему нужно было решить, как поступить с гостями.
– Господа, все не так, как полагалось. Я приставлен сюда, чтобы стать вам первым испытанием, а меж тем вы испытываете меня. Может, среди вас найдется хотя бы один рыцарь?
Вперед вышел тот, который присоединился к ним в де Клев по воле Годелева.
– Я – сэр Анжус, рыцарь-пальер. Чем я могу помочь?
– Приятно познакомиться, сэр Анжус. Вы меня можете заверить во всем сказанном этими господами? – спросил Горлан.
– Все так, насколько мне известно. Принц Озанна славится как честный и храбрый юноша, а о Руперте Ферроле мне известно мало.
Гарлон решался.
– Раз так, я отправлю вас обоих в пещеру, так уж и быть. А сам останусь сдерживать кару за ослушание. Что должен делать, я знаю. Но ждать вас буду до рассвета, – изрек Гарлон. – Принц Озанна, я вам вверяю свой меч – вы им прорубите проход к усыпальнице скорее, чем всяким прочим оружием.
Когда принц и чародей вошли в пещеру, Гарлон подпер руками своды разлома. Груда камней легла на его плечи, но рыцарь держал их, как мешки с мукой, поднатужившись, но не надрываясь.
Оступаясь на скользких и крошащихся камешках, Ферроль возмущался так, что его скрипучее эхо гремело по всей пещере.
– Вот она – твоя суть: заставляешь меня идти первым, а сам тыкаешь в спину мечом, – брюзжал он. – Тебе его доверили для весьма конкретной цели. Корни пройдены, почему и меч ты там не оставил?
– Не захотел, – пожал плечами Озанна.
Чародей изводил его упреками и придирками все то время, что они шли сквозь пещеру.
– Хорош принц, потакающий лишь своим желаниям! Не подумал, что твоя порочность стала причиной, по которой отец сослал тебя в Горм, а трон оставил пусть и более слабому, но зато прилежному и смиренному брату?..
Заливистый хохот Озанны озарил огромное пространство вокруг них: темное, с единственным лучом лунного света, ложащимся на ладью у замершего «водопада» – каменного чуда, которое оба они видели впервые в жизни.
– Все так, Руперт, я – порочен, а Ги – прилежен и смирен, все так. Часто себе это повторяешь, чтобы ненароком не напутать? – забавлялся Озанна, перепрыгивая мутные голубые лужи, которые в серебристом свете словно светились изнутри. Принц двигался изрядно проворнее Ферроля, и последнего собственная неуклюжесть и ловкость Озанны сильно раздражали. Испугавшись того, что принц вооружен грозным двуручником, Ферроль потребовал у сэра Анжуса доспехи и теперь пыхтел, гремел кольчугой и кирасой. Он зачем‑то еще нахлобучил шлем, однако когда повелел дать ему оружие, каждый отказал в просьбе. В Озанне никто не усомнился, а вот второе оружие грозило неизбежной резней. Поэтому Ферроль шел, тяжело одоспешенный и злой. Но бесился чародей в своей неподражаемой манере – оскорблял. Озанне же все было нипочем. Отчего‑то он ощутил, будто окреп в этом походе, сам еще не разобрав причин. Он доверился Годелеву со своей единственной потаенной болью о матери и сестре, а на все прочее закрыл глаза, уверенный, что такой старый мир со всеми задачками справится без него. Принц так хотел, чтобы традиции старого мира не напоминали ему о себе новыми испытаниями. Но вот, минув озеро в
