Колонист - Андрей Алексеевич Панченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рабочие роты по гибкому графику работают на каменоломнях, на строительстве каменных дорог, роют котлованы и канавы, на строительстве фортов и домов в городе, а также в качестве грузчиков в порту и сельхозрабочих. Так же, из моряков погибших кораблей, набирались команды водолазов, для подъёма пушек и других ценностей со дна моря, если глубина конечно позволяла. Нечего хорошим вещам пропадать, у нас в колонии всё сгодится и пойдёт в дело. Есть правда ещё и обслуживающий персонал лагеря, состоящий из поваров, уборщиков, золотарей, прачек и так далее. Место блатное, хлебное, только берут туда не всякого. Главный критерий отбора — это наличие увечья, не позволяющего осуществлять тяжёлый труд. По тому же принципу устроена и инвалидная команда. Всем покалеченным во время боёв английским пленным тоже нашлась работа. Кто-то плетёт канаты, кто-то шьёт паруса, кто-то ещё что-то полезное делает. Главный принцип устройства лагеря — кто не работает, тот не есть. Это конечно же не касалось больных и немощных, однако если пленный был в состоянии делать хоть что-то, работа ему находилась. Нахлебники нам не нужны, лагерь должен окупать своё содержание. И пленные работали и как мне кажется были вполне довольны. Ведь большинство этих людей забрали в армию или на флот насильно, оторвав именно от мирного труда.
Конвоирами на работах выступали ирландцы Мура. И поверьте мне, стимула хорошо работать это соседство добавляло пленным едва ли не больше, чем угроза наказания. Бывшие рабы, относились к своим поработителям хуже некуда, так что мне пришлось даже одёргивать Мура и его подчинённых, за излишнее рвение в осуществлении своих обязанностей.
В начале были конечно и попытки побегов, периодически приходилось наказывать провинившихся, но в основном лагерь существовал довольно спокойной жизнью. А после пары случаев, произошедших с незадачливыми побегушниками, бежать уже больше никто и не пытался. Розыском сбежавших занимались индейцы. По договоренности с администрацией колонии, каждый беглец становился законной добычей любого племени и за его убийство индейцам разрешалось снять с трупа всю одежду и вещи, а также причиталось вознаграждение в размере одного металлического ножа и топора. Только для получения вознаграждения надо было представить любое доказательство, а индейцы, особо не заморачиваясь, обычно приносили голову беглеца. Дикие люди, чего тут скажешь. Да и куда тут бежать? До Англии далеко, кругом дикие места, где одному не выжить.
Пленных английских офицеров тоже на роту наберётся. Из этих офицеров мы назначали командиров рабочих рот и их заместителей. Это касалось только адекватных людей, которых среди пленных аристократов было не так уж и много. Ротный освобождался от работы руками, но должен был поддерживать дисциплину среди своих подчинённых и руководить пленными, он мог пользоваться и дополнительными привилегиями. Такими как дополнительная пайка, отдельное жильё, возможность в любой момент воспользоваться помывочной и прачечной и многое другое.
Остальным английским офицерам доверить руководство людьми было нельзя, но и они без дела не сидели. Помните главный принцип устройства лагеря? После нескольких публичных «вразумлений» перед строем своих бывших солдат и матросов, большинство взялось за ум. Корабельные медики работали в лазарете, несколько капитанов стали учителями для моих матросов, а остальные, после одного дня в каменоломне, сами придумали чем они мне могут быть полезны, и некоторые из них действительно оказались самородками. Кто-то разбирался в физике, кто-то в математике, кто-то в разведении коней и скота, некоторые, из бывших плантаторов, вполне моли сойти за агрономов и зоотехников. У каждого вдруг оказался талант, позволяющий ему, избавится от тяжёлой кирки или лопаты.
Взять хотя бы нынешнего начальника внутренней администрации, барона Тичерса. Бывший капитан линейного корабля и самый старший офицер среди пленных, после гибели адмирала, железной рукой поддерживал порядок в лагере, соблюдение установленного режима и санитарных норм. Вообще лагерь теперь варился в своём соку, требуя только иногда проверки исполнения моих приказов. В том памятном бою Тичерс сдался последним из английских капитанов, до этого умело и храбра ведя бой с моим флотом практически в одиночку. Действительно мужик заслуживал уважения, за своё мастерство и смелость.
Сегодня я как раз прибыл в лагерь с очередной инспекцией.
Тичерс встретил меня у ворот практически пустого лагеря и с достоинством поклонился. Разгар рабочего дня, все роты на работах, и сейчас осмотреть лагерь можно было без лишней охраны и суеты.
— Здравствуйте Тичерс — ответил я на приветствие — как дела?
— Всё хорошо ваша милость! — барон слегка улыбнулся — списочный состав лагеря две тысячи сто шестьдесят два человека, за прошлую неделю умерли двое, больных сорок три человека, остальные на работах согласно установленного графика.
— Хорошо — удовлетворённо кивнул я — показывай своё хозяйство.
Осмотр лагеря не затянулся. Да чего тут смотреть? Я был тут не однократно. Главная причина моего появления в лагере, была именно встреча с Тичерсом. Пора было что-то решать с Англией, жить как на пороховой бочке, ожидая нового вторжения совсем не приятно. Множество сил и средств колония теперь тратила на устройство укреплений и вооружения. Мои корабли, вместо того, чтобы загрузить товары и идти торговать, вынуждены заниматься патрулированием. Верфь занята срочной починкой трофеев и моих поверженных кораблей, практически остановив все другие работы. Всё это хреново сказывается на развитии колонии.
Закончив осмотр, я выразил барону своё удовлетворение его работой и пригласил его на бокал вина в дом коменданта. Беседа предстояла долгая.
— Скажите пожалуйста Тичерс, как вы думаете, когда вас освободят из плена? — задал я первый вопрос англичанину.
— Не скоро ваша милость — помрачнел барон, отхлебнув вина из бокала — после сражения прошло всего несколько месяцев, и я думаю, что о судьбе эскадры в метрополии до сих пор ничего не известно. На сколько я знаю, ни одному из наших кораблей уйти не удалось. Пройдёт несколько лет, прежде чем мы окажемся дома. Если доживём конечно.
— Это верно, уйти никто не смог. И тем не менее скоро о вашей судьбе Англия узнает. Торговцы всё чаше посещают
