Друид - Клауде Куени

Дивикон принял обруч, не сводя с меня пристального взгляда.

— Покажи мне твой кинжал, Корисиос!

Такое требование застало меня врасплох, я не знал, что и думать. Откуда Дивикон мог знать мое имя? Почему он захотел взглянуть на мой кинжал? Немного замешкавшись, я достал оружие из ножен и протянул его князю тигуринов. Дивикон лишь мельком взглянул на широкое лезвие. Только сейчас я осознал, что до сих пор не стер засохшие следы крови. Когда Дивикон вновь посмотрел на меня, я молча протянул ему нож для жертвоприношений.

Он тоже был в крови. Еще один мужчина подошел к нам и остановился рядом с Дивиконом, лицом ко мне. Это был друид, которого я никогда раньше не видел, высокий и худой, со впалыми щеками и горящим взглядом. В длинной вьющейся бороде иссиня-черного цвета лишь кое-где виднелись седые волосы. Он взял в руки жертвенный нож, внимательно рассмотрел его, поднес к носу, шумно втянул воздух, провел пальцем по испачканному кровью лезвию и, наконец, кивнул Дивикону.

— Корисиос, воин из племени рауриков, на этом ноже кровь принесенного в жертву богам вола и кровь свева. Ты именно тот, о ком рассказывал нам друид Сантониг, утверждая, будто ты тоже хочешь стать друидом. Но тебе уготована иная судьба. Боги решили, что ты будешь избранным, который повергнет орла. Мне суждено возглавить долгое странствование моего народа к побережью Атлантикуса, а тебе — уничтожить орла. — Закончив свою речь, Дивикон взглянул на Люсию. Без сомнения, Базилус оказал мне дружескую услугу, рассказав тигуринам о пророчестве Сантонига и о моем героическом поединке с германским вождем. Но постепенно у меня начинало складываться впечатление, что мой друг детства перегнул палку и перестарался в стремлении украсить свой рассказ.

Дивикон осмотрел Ванду с ног до головы и спросил меня:

— Кто эта женщина?

— Моя жена, — сразу же ответил я, даже не задумываясь. И в то же мгновение был готов от отчаяния вырвать себе усы. Если у меня была жена, значит, я не мог стать друидом! Ванда и бровью не повела. Так же равнодушно, как и прежде, она наблюдала за всем происходящим.

— Принесите им горячую воду и чистую одежду, — приказал Дивикон стоявшим поблизости воинам. Князь тигуринов в очередной раз смерил меня испытующим взглядом, словно желая понять, было ли сказанное мною чистой правдой или сплошной ложью. Теперь у меня просто не хватало духу спросить о Базилусе. Если Дивикон велел приготовить для нас горячую воду, значит, мы должны были выкупаться.

Я стоял на коленях в глубокой кадке, ухватившись обеими руками за ее края, обитые лисьим мехом. Вновь вошла жена бондаря, держа в руках еще одно ведро горячей воды. Опустив голову на скрещенные руки, я закрыл глаза и наслаждался теплым потоком, обрушившимся на мою голову и плечи. Тянущая боль медленно покидала мои напряженные мускулы. Через некоторое время я уже мог выпрямить руки и ноги, не опасаясь, что мое тело пронзит жгучая судорога. Я взял в руки круглый амулет, висевший у меня на шее, поднес его к губам и поцеловал. Наверное, Таранис сжалился надо мной и решил защищать от опасностей так же, как защищал дядюшку Кельтилла, когда тот служил в армии римлян.

Возможно, дождем, молниями и громом он всего лишь хотел покарать свевов? Наверняка даже богам непросто управлять таким количеством разбушевавшихся стихий одновременно, так что не стоит удивляться тому, что они упустили из виду одного из своих подопечных. Мы, смертные, должны понимать, что порой и богам бывает нелегко!

Я оказался в доме, принадлежавшем семье бондаря Турио. В задней части этого огромного жилища находилась мастерская, которая даже не была отгорожена стеной от основного помещения, где спали и ели обитатели дома. Внутри было очень тепло, потому что подмастерья бондаря гнули над паром нарезанное на бруски определенной длины дерево. Посреди жилого помещения располагались два огромных столба, глубоко вкопанных в землю. Между ними была натянута цепь, к которой крепился котел с водой, расположенный прямо над большим костром. Горячий пар поднимался вверх и расползался во все стороны под высокой соломенной крышей. Обмазанные глиной стены, сделанные из гибких сплетенных между собой прутьев, были завешены разноцветными тканями. Вдоль стен дома тянулись земляные возвышения, устланные шкурами животных — именно на этих сооружениях члены семьи спали и сидели во время трапез.

Люсию тоже не оставили без внимания. Целая орава детей вытащила из ее шерсти колючки, после чего собаку тщательно вымыли. Однако в первую очередь Люсию интересовали кости и обрезки мяса, которыми хозяин дома решил побаловать мою любимицу.

И вдруг прямо перед собой я увидел моего друга Базилуса. На его лице играла улыбка, а глаза буквально светились от радости. Он был раздет до пояса. Примерно на высоте пупка туловище Базилуса украшала пропитанная кровью повязка из тонких полос льняного полотна. Несмотря на то что повязку наложили довольно умело и аккуратно, из-под ткани торчали стебли каких-то трав и листья. Некоторое время мы, приоткрыв рты, молча смотрели друг на друга и улыбались, словно не виделись тысячу лет. У Базилуса и у меня в глазах светились задорные искорки. Нам обоим удалось провести германцев и выбраться живыми из этой переделки. Наконец, Базилус не выдержал и рассмеялся:

— Ну же, Корисиос, расскажи мне про свой поединок с германским вождем!

— Ты ведь лучше меня знаешь, что именно произошло той ночью. Насколько я понял, ты решил не дожидаться меня и рассказал эту историю сам, — улыбнулся я. Сначала Базилус попытался сдержаться, но его выдержки хватило ненадолго — через несколько мгновений он захохотал на весь дом. Я решил вновь рассказать ему все с самого начала и уже готов был с новыми невероятными подробностями описать бой, закончившийся моей победой, когда в помещение вошел друид Дивитиак. Мы с Базилусом тут же замолчали. Едва увидев важного посетителя, дети выбежали из дома.

Мы с почтением смотрели на друида — в самом деле, нас охватило такое ощущение, словно нам посчастливилось лицом к лицу столкнуться с воплощением божественной силы на земле. Мы с Базилусом чувствовали это почти физически. Нет, этот Дивитиак не мог быть простым смертным… Едва взглянув на него, каждый понимал: перед ним посредник между небом и землей. Находясь рядом с друидом, мы приближались к самим богам! Но что-то мне не нравилось в Дивитиаке. Да, я чувствовал его божественную силу, но в то же время понимал, что друид может воспользоваться ею, чтобы совершить зло. Не знаю, почему мне пришли в голову такие мысли. Может быть, меня насторожило выражение горечи на его лице и глаза, горящие недобрым огнем? Когда я разглядел друида внимательнее, у меня сложилось впечатление, будто я вижу перед собой обросший волосами огромный финик, который высушило не солнце, а тяжелая судьба. Смутившись, я отвел взгляд в сторону. Ведь Дивитиак был друидом… Что, если он прочитал мои мысли? В руках Дивитиак держал красивую глиняную чашу, украшенную стилизованными изображениями животных. Мы, кельты, с пренебрежением относимся к реальности, рассказывая истории, а также создавая предметы быта или украшения.