Друид - Клауде Куени

— Я Дивитиак, друид и князь эдуев.

Старец подошел ко мне и опустил руку в воду, чтобы определить, насколько она горячая. Затем он вылил содержимое чаши в кадку и размешал неторопливыми движениями руки. Похоже, его несколько рассердил тот факт, что он при этом намочил рукав своей украшенной золотой вышивкой туники. По манере держать себя Дивитиак больше напоминал мне кичащегося своим положением и богатством представителя знати, чем друида.

— Огонь, который ты сейчас почувствуешь, расплавит железо, сковывающее твои мышцы, — сказал Дивитиак и, закрыв глаза, начал бормотать какие-то заклинания, но я, к сожалению, не смог разобрать ни одного слова. Мне оставалось только надеяться, что у богов слух получше, чем у меня, простого смертного. Замолчав, друид открыл глаза и положил мне на плечо правую руку. Взглянув на него, я отметил, что он смотрел в пустоту. Я вздрогнул всем телом, потому что моя кожа гораздо более чувствительная, чем У других людей. Но в то мгновение мне показалось, будто в его прикосновении было нечто необычное. Не могу объяснить словами, что именно… У Дивитиака были очень большие руки с длинными сильными пальцами. Однако одного взгляда на них было Достаточно, чтобы понять: этому человеку никогда в жизни не приходилось тяжело работать. На гладкой коже его ладоней я не почувствовал ни одной мозоли. Мне казалось, что через его руки в мое тело вливается какая-то сверхъестественная сила. Я несколько раз поклялся себе, что никогда в жизни не стану думать о Дивитиаке плохо, и уж тем более не буду даже в мыслях подшучивать над ним. В те мгновения я чувствовал, что сами боги сделали этого старца друидом и наделили его невероятным могуществом.

— Благодарю тебя, Дивитиак, великий друид и князь эдуев, — пробормотал я, благоговейно взглянув на него, и смиренно склонил голову.

В дом вошел Дивикон. В соответствии с существующими порядками и обычаями он обладал большей властью, чем Дивитиак, однако без согласия друида Дивикон никогда не отважился бы принять какое-либо решение. Когда вождь кельтов приказывает выполнить какое-нибудь важное распоряжение, все первым делом пытаются понять, как к этому относится друид. На самом деле тайными царями кельтов являются наши жрецы. А настоящих царей мы убиваем.

Дивитиак продолжал что-то еле слышно бормотать, но я по-прежнему не мог разобрать ни слова. Он все так же держал руку на моем плече. Наконец, друид улыбнулся, давая мне понять, что священнодействие закончилось и мы можем продолжить разговор. Казалось, что своей улыбкой он предлагал забыть былые разногласия и помириться, хотя я даже не пытался с ним спорить. Возможно, он таким образом давал понять, что прощает мне мои дурные мысли. Такой мудрый муж, как Дивитиак, наверняка знает, какое впечатление он производит на простых кельтов вроде меня.

— Благодарю тебя, Дивитиак, великий друид и князь эдуев. Я много слышал о тебе. Ходят слухи, что три года назад ты даже выступал перед сенатом в Риме и был гостем оратора Цицерона.

Друид Дивитиак, в отличие от своего вспыльчивого и импульсивного брата Думнорига, принадлежал к тем представителям знати, которые выступали за союз с Римом. Хотя Дивитиак, как и надлежало друиду, держал себя крайне сдержанно, я знал, что в глубине души он был весьма польщен тем фактом, что весть о его выступлении перед сенатом достигла даже нашего селения.

— Произнося свою речь перед римским сенатом, я стоял, опершись на свой щит, и предпочел отказаться от предложения присесть, — ответил Дивитиак.

Многим римлянам данное замечание показалось бы совершенно незначительным и странным, возможно даже смешным. Но для нас, кельтов, оно значило очень и очень много. Рассказывая мне о деталях своего выступления перед сенатом, Дивитиак хотел подчеркнуть, что он отправился в Рим не как друид, а как посол и князь эдуев.

— Скажи, римляне в самом деле такие, как рассказывали торговцы, проезжавшие через наши края? — с волнением спросил Базилус.

Все больше и больше людей входили в помещение и останавливались за спинами Дивитиака и Дивикона. Однако все они старались держаться на некотором расстоянии от великого друида, словно вокруг него сами боги натянули множество невидимых нитей, не подпускавших толпу ближе.

— Римляне доброжелательно относятся ко всем племенам кельтов, — ответил Дивитиак. — А мы, эдуи, — первое кельтское племя, которое официально заключило союз с Римом. Все, кто платит дань народу эдуев, может рассчитывать на защиту и поддержку со стороны Рима. Римляне, и только они, могут помочь нам в борьбе против германских племен, которые движутся на юг.

По лицам людей, стоявших за спинами Дивикона и Дивитиака, можно было понять, что далеко не все разделяют такое мнение. Собравшись с духом, я наконец решился коснуться довольно щекотливой темы:

— Дивитиак, великий друид и князь эдуев. Несколько лет назад кельтские секваны заручились поддержкой германского вождя свевов Ариовиста, который, перейдя через Ренус, должен был начать войну против вас. При Адмагетобриге вы вступили в битву. Воины эдуев героически сражались против Ариовиста…

Поскольку все собравшиеся в доме знали, что Ариовист в той битве нанес эдуям сокрушительное поражение, я не видел необходимости лишний раз напоминать об этом.

— Почему же римляне не поспешили на помощь вашему народу? — спросил я с наигранной наивностью. Я изо всех сил старался сдерживать себя и делать все возможное, чтобы задать этот вопрос смиренным и вежливым тоном. Однако по выражению лиц тех, кто стоял за спинами Дивитиака и Дивикона, я понял: такой наглости от меня никто не ожидал.

Друид молчал, а Базилус улыбался, глядя прямо на него.

— Рим заключил с эдуями договор о том, что наши отношения будут дружественными! — едва не сорвался на крик Дивикон и подошел ближе к кадке, в которой я сидел. Для меня это стало полной неожиданностью — я не ожидал, что этот величественный старец может оказаться настолько темпераментным. — Римляне обязаны были помочь нам в борьбе против Ариовиста! — эту фразу вождь эдуев выкрикнул, глядя в лицо Дивитиаку. — Ведь ты отправился в Рим, чтобы лично напомнить им обо всех обязательствах. Ведь они были нашими союзниками! И что они тебе ответили?

— Что я должен обратиться за помощью к проконсулу Метеллу Целеру, — с гордостью сказал Дивитиак.

— И что же он сделал? Я отвечу — он бросил нас в беде!

— Да, ты прав. Но это сделал проконсул, а не Рим! — продолжал настаивать на своем друид.

Несмотря на волнение и переполнявшую его ярость, Дивитиак сумел искусно направить разговор в другое русло, так что я вынужден был вновь вступить в беседу.