Почти книга для почти людей - Леонид Лебедев

Воспоминания о сплетнях

Был Жданов очень неглупый человек, в чем-то даже очень умный, но испорченный властью, побывавшей в его руках. И жутким количеством подхалимов в университете, которые пели ему песню о его гениальности и о том, что он должен бы быть на самом верху. Вообще, я давно собирался о нем написать, но все случая не было.

Cчитается, что заниматься сплетнями неприлично, даже нехорошо. Однако же, если так вдуматься, то расстояние от того, что называется сплетней, и историческим фактом настолько незначительно, что еще неизвестно, чем хуже заниматься, сплетнями или историей. Со сплетней, по крайней мере, заранее знаешь, что в ней могут быть элементы неправды или даже лжи. А в документированной истории, вроде как, всё опирается на документы. Уж извинят меня товарищи историки пусть, но документы могут быть куда более брехливыми, чем сплетня. Даже когда на них имеется сургучная печать и десять подписей, что все там верно. Ну, кто пожил в Советское время, тот знает, что характеристику человеку неконфликтному заверяли парторг, профорг и руководитель предприятия. А писал он ее большей частью сам. И говорилось там, что был он самым что ни на есть раположительным и правильным… А как насчет документов о сдаче отчета, заверенными всеми, кто должен был там расписаться? Одна только брехня очень часто в этих официальных документах была: что работа проделана полностью и в срок. И такие же документы о приемке-сдаче были на различные разработки и объекты, включая жилые дома, когда по документам все было в порядке, а в окнах были щели, в которые кулак пролезет. Если думаете, что остальные документы как-то иначе писались, так вряд ли. «Еще одно последнее сказанье, и летопись закончена моя». Сколько раз читали это в разных лж? Я сам-было такое хотел писать. А потом еще одно сказанье, еще — и только чернила, то есть тонер нынче, добавляй. И конца края нет трепатне. Вот и сейчас еще одно последнее…

Словом, расскажу я вам, маленькие и большие ушастики, то, что в свое время я слышал об Юрие Андреевиче Жданове, ректоре РГУ, о котором в мире знают как об одном из мужей Светланы Алилуевой и сыне Андрея Андреевича Жданова. Сплетни, то есть. Должен сказать, что мнение мое беспристрастным не назовешь. Но оно скорее положительное. Сплетни же запоминаются большей частью отрицательные или уж очень занимательные. Так что имейте в виду это мое заявление о положительном мнении. Я и сам о себе, коли бы начал рассказывать в стиле сплетен, нарассказал массу неприятных вещей. Но о себе это неприятно — пусть другим что-то останется вспомнить. И не забывайте еще, что воспоминания мои основаны на чьих-то рассказах большей частью, то есть на сплетнях. Поэтому ссылаться на мою писанину как на научно обоснованные факты я бы не рекомендовал.

Лично мне сталкиваться с Юрием Андреевичем доводилось, большей частью, в обстановке официальной. Например, было празднование 80-летия моего шефа академика Воровича на кафедре. Жданов был ровесник Воровича. И вот, стоит накрытый стол, граждане кафедральные вокруг, уже начались типовые юбилейные тосты, которых я только что очень удачно избежал, как вдруг отворяется дверь и входит товарищ Жданов, в то время председатель СКНЦ ВШ, с кем-то из своих соратников. (Заметьте, что граждане с партийных верхов всегда имели только соратников. За исключением сталинских времен, когда этих соратников иногда вдруг называли подельниками.) Росточка он был маленького. На вид кругленький, но животика, вроде, не видно, одно впечатление круглизны. Вот с глазами… Стальные глазки. Именно такие, какие ожидаются у представителей славных компетентных органов: вроде бы умные, сверлящие и все знающие о тебе. Словом, не успел товарищ Жданов появиться, как его усадили рядом с юбиляром, и он тут же начал речь. О чем она была, уж не помню. Хотя и не совсем стандартно он как-то поздравил юбиляра, с хохмочками. А запомнились два момента. Первый, это что голос его наполнил комнату. Я сидел довольно далеко, но ощущение было, как будто Жданов говорил в мегафон. Закончил же он тост словами: «Товарищи, мне было очень приятно… Я бы с удовольствием посидел с вами еще, но мне сегодня надо посетить еще важные мероприятия, три из которых юбилеи очень уважаемых людей. Самый уважаемый из них это, безусловно, наш дорогой Иосиф Израилевич. Выпьем же, товарищи, за его здоровье!» И почекавшись с юбиляром и близсидящими, осушил полный граненый стакан армянского коньяка. Я, помнится, тогда подумал, что … В общем, неважно, что я подумал. Тем более, что уж и не помню дословно. Но суть была: богатыри не мы.

В перестройку людей из советской верхушки в печати старательно макали во всякое дерьмо. Помнится, Жданова в «Знамени», правда без имени, но вполне узнаваемо, промакал тогдашний трибун Карякин. Уж и не помню, опять же, по каким помойкам повозил он его физиономией, но что было это не по поводу украденного свечно-масляного заводика, это точно. Конечно, в советское время казалось, что люди с подобным положением живут шикарно. Однако же шикарности этой было далеко до нынешней управляющей братии. К примеру, наблюдал я в начале перестройки, как Юрий Андреевич сдавал книги из своей личной библиотеки в книжном магазине, ругнувшись с приемщицей из-за грошовой цены, которую она поставила на раритеты. Жданов книги любил и имел всё, что выходило в то время. И не только выходило. Я завидовал белой завистью, когда услышал, что в университетской библиотечной мастерской Жданову по его заказу копировали и переплетали массу книг, до которых у меня не было никогда даже доступа. По рассказам, он их не просто хранил, но и читал. А уж то, что он понес их сдавать буккнигу, говорило, что золотых запасов он за свою жизнь не завел. Хотя вокруг него крутилось много народа, которые уже в наши дни вполне официально являются очень богатыми людьми. Очень. Но и аскетом Жданов не был, в этом можете не сомневаться. Проблема со всеми этими людьми из верхушки, да и не только с этими, а с любыми людьми из верхушки, в том, что состоят они из двух невзамодействующих половинок: одна — это то, как их знают близкие и знакомые, и другая — какие они в общественном мнении. И большей частью это как бы две разных непересекающихся личности. Потому и читаем мы об умных, чутких и тонких, которых все знают как жестоких и наделавших массу глупостей людей.

Вот именно о Жданове я как-то писал, как о гражданине. который обучал одного моего старшего знакомого, как управлять большим коллективом, сообщив, что народ — это сплошная масса. И что на уровне атомов-личностей о ней если начнешь думать, то с ума сойдешь. И что массу эту надо лопатой направлять в нужном направлении…

А пока поставлю точку.

Известно, что Жданов стал зав. отделом науки ЦК КПСС очень быстро после женитьбы на Алилуевой. Было ему тогда 26 лет. Трактовали это по-разному. Но в тот момент Сталин даже переоценивал роль науки, так что только из-за дочки вряд ли бы он поставил на столь ответственное место ничего не представляющего собой человека. В конце концов, своего Васю он ни на какое ответственное место не усадил, как это обычно для нынешней гвардии. Был у меня аспирант, который крутился в компании вокруг Жданова очень давно. У них там ходило почтительно, что Сталин называл Жданова «нашим маленьким Энгельсом». Отношения у меня с большим Энгельсом весьма сложные, особенно после сдачи кандминимума по философии. Так что не буду я ничего говорить об нём. Вот не буду — и всё!

Однако же произошло это назначение уже на закате вождя. И за то немногое время, что был Юрий Андреевич на этом посту, довелось ему попытаться развернуть маховик, которым разбивали генетику. Не удалось, за его потом и лягнули слегка, что, дескать, испугался и пошел на попятный. Вообще, если отойти от личности Жданова, а посмотреть на проблемы генетики в частности и проблемы науки вообще, то, должен сказать, что когда начинается какая научная свара, то единственный метод ее остановить, это засунуть всех спорщиков в мешок. И обязательно утопить, потому что и в мешке будут продолжать драку. Достаточно вспомнить авторов формулы Ньютона-Лейбница, которые скублись лет двадцать, о том, кто из них первее. Или, к примеру, держал в руках журнал «Успехи математических наук» со статьей весьма известных математиков «Покончить с лузинщиной». Этот самый Лузин, с чьей лузинщиной предложено было покончить, крестный папа доброй половины довоенного отделения математики АН СССР. А среди авторов были и его крестники. То, что было с генетикой, отдает трагедией. Но ведь и противники генетики не были просто невежественные люди, как принято их представлять: они-таки кое-что сделали реальное для сельского хозяйства в то время. Почему и поддержали их на партийном верху. Вообще говоря, скубеж между генетиками и негенетиками мог окончиться и победой другой стороны с теми же последствиями для противника. Ладно, это уже все пошло в совсем другую сторону. Только и скажу, что более склочные люди, чем ученые, это артисты и политики. Но последние относительно научного приоритета редко лаются.