Из ворон в страусы и обратно - Анна Яковлева

– Хорошо, – легко уступил Вадим, – я потом уберу.

После этой ночи Нилка уверовала в их любовь.

Откликаясь на ее мысли, богочеловек впервые за все время не воспользовался презервативом и не сдерживал себя – это было лучшим доказательством, это было лучшим подтверждением его чувств.

– Ты не боишься, что я залечу? – с лукавством спросила Нилка.

– А ты?

– Я – нет, – уверенно ответила она.

– Наконец-то, – прошептал Вадим, – я думал, что не дождусь этого. Все-таки без резинки – совсем другое дело.

…Это была вторая Нилкина самостоятельная вылазка за границу, но вкус новизны полеты еще не утратили.

Пугаясь и приходя в восторг от своей решимости, Нилка прошла паспортный контроль. Пока ждали посадку, загордилась собой, и место в салоне самолета заняла с видом утомленного перелетами бывалого путешественника, и продолжала собой любоваться весь полет. Кто эта незнакомка в джинсах, клетчатой рубашке и вязаной кофте?

Нью-Йоркская неделя моды плавно перетекла в Лондонскую. Лондонская должна была перетечь в Миланскую. Все говорило о том, что быть Нилке (Дуньке, Маньке) в Париже в этом сезоне! (Yes, yes, yes!)

– Ненила? – окликнули ее там, где она меньше всего ждала, – в аэропорту Хитроу.

Откуда-то было знакомо это «Ненила», и смуглый, с едва заметной сединой в висках тип в черной водолазке и с пиратской серьгой в ухе, который встречал ее на выходе, тоже был смутно знаком. Откуда-то она его знала. Они где-то встречались. Где это было? В каком-то загородном клубе, куда притащил ее Вадим. Нилка с трудом вспомнила: партнер Валежанина, Рене Дюбрэ!

– Бонжур! – Тип обнял опешившую Нилку и трижды приложился жесткой щекой к ее щеке.

– Здрасте, – невнятно пробормотала Нилка. Чувствовала она себя глупее некуда. Почему Вадим не предупредил, что ее будут встречать, да еще и Рене Дюбрэ? Почему-то меньше всего хотелось, чтобы сейчас этот смуглый француз оказался рядом.

– Готова к вертикальному взлету? – прощупывая Нилку пристальным взглядом из-под очков, тем временем спрашивал Рене.

Нилка была не вполне уверена, что правильно поняла француза, но ее настолько поразил его русский, что она на всякий случай кивнула:

– Готова.

Дюбрэ явно делал успехи – акцент почти исчез, выдавали иностранца в нем только интонация и логическое ударение.

В агентстве, куда привез ее Дюбрэ, Нилке выдали около ста евро на карманные расходы и вручили расписание кастингов – хвала и слава Валежанину.

Принцип «волка ноги кормят» с успехом заменил все другие принципы, Нилка рыскала по кастингам, таскала с собой джентльменский набор модели: туфли, увесистое портфолио, разговорник, косметику и карту Лондона.

Окрыленная пророчеством Вадима («Скоро тебя будут рвать между собой все ведущие дома моды»), Нилка послушно шла на поводу у судьбы.

Пророчество сбывалось: Нилкин типаж пользовался успехом – ее отбирали на показы известные дома моды, через день она с удивлением обнаружила, что время до конца недели расписано.

Все говорило о том, что в Нилкиной карьере начался новый виток. «Благодаря Вадиму», – не забывала добавлять Нилка, и сердце сжималось при одном его имени.

Съемки, примерки, репетиции, дефиле – Нилка вошла в ритм и кружилась, как балерина в шкатулке, и вдруг завод закончился.

Прямо на съемках для каталога одежды молодого немецкого бренда.

Фотограф, очевидно, считал каждую копейку за аренду студии: не отпускал команду обедать (Нилка и не рвалась, а другие члены группы были дрессированными) и совсем не устраивал перерывов. Должно быть, дед у парня служил в СС или надзирателем в Освенциме. Эта мысль пришла в Нилкину голову через шесть часов работы, но додумать ее Нилка не успела: софиты слились в одно белое пятно, и она ухнула в этот ослепительный свет.

Очнулась Неонила от того, что кто-то ее хлопал по щекам.

Слабость придавливала к полу, в ушах стоял шум, и Нилка как будто немного оглохла, но после стакана апельсинового фреша оклемалась.

– Арбайтен! – не разочаровал фотограф.

Нилка даже нашла в себе силы улыбнуться бледной улыбкой – не хватало добавить: «Нихт шлафен!» («Не спать!»).

Равнодушные руки уже освежали мейкап и поправляли прическу, уже слышались сухие щелчки фотоаппарата: арбайтен!

…Вечерняя прогулка к Темзе и осмотр Тауэрского моста, тонувшего в иллюминации, завершилась праздником живота, который Нилка не сумела оценить по достоинству: с великим трудом проглотила маленький кусок пиццы и несколько ложек супа из мидий и почувствовала себя беременной слонихой.

– Почему ты не ешь? Тебе не нравится? – не на шутку всполошился Рене.

Внимание, которым окружил ее партнер Валежанина, раздражало Нилку, но она мужественно улыбалась:

– Нравится.

Обед Рене заказывал на свой вкус – Нилка все равно ни бельмеса не смыслила в итальянской кухне и сидела с приклеенной улыбкой, когда Рене пытался объяснить, из чего приготовлено блюдо.

– Ты сегодня ела? – не отставал Рене.

Раздражение против Дюбрэ усилилось: забота больше походила на провокацию. Она только-только добилась стабильного результата – сорок восемь и четыре кило.

В животе сосало все реже, а недавно Нилка с удивлением обнаружила, что за день съела горку зеленого салата и была абсолютно, совершенно сыта и счастлива. Да она просто человек будущего, усовершенствованный гомо сапиенс! Каких-то полтора килограмма, и она – стройная, конкурентоспособная модель!

– Да, – соврала она, – утром круассан съела с кофе.

– Извини, но, по-моему, тебе нужно немного набрать веса, – встревоженный взгляд Рене задержался на скулах собеседницы – они заострились в последние дни, – скользнул по шее и замер на кистях рук – они истончились.

– У меня идеальный вес, – моментально ожесточилась Нилка, – и за мной есть кому следить, так что расслабьтесь.

– Да-да, – тут же согласился Рене, – извини, если влез не в свое дело. Как ты себя чувствуешь? Наверное, без привычки трудно? Неделя была напряженной.

– Совсем не трудно, – выдавила из себя Нилка. В ушах опять стоял противный тонкий писк, и Нилка плотно закрыла глаза, стараясь от него избавиться.

Очевидно, она побледнела, потому что Рене снова встревожился:

– Выпей.

Нилка распахнула глаза – Рене протягивал ей бокал с вином.

Писк прекратился, в голове у Нилки что-то щелкнуло, будто включился автоответчик, и раздался голос Валежанина: «Считай калории».

– Спасибо, не нужно. – Нилка втянула носом воздух, пытаясь унять разгулявшиеся нервы. Этот субъект сведет ее с ума.