Остров - Ширли Рейн

Мы не стали ломиться через эту преграду, а заглянули в расположенное слева от дверного проема окно. Потолок в этом помещении угрожающе накренился, часть примыкающей к двери стены обвалилась. Зато следующая комната оказалась почти нетронута. Крыша над ней уцелела, только стена, обращенная к упавшему дереву, пошла небольшими трещинами. Стекла в окне не было, если не считать нескольких осколков, застрявших по краям, которые Антар осторожно вынул. Располагалось окно не очень высоко и мы безо всяких затруднений проникли внутрь.

Все в этом доме выглядело странно, и снаружи, и внутри. Странно – в смысле, не так, как мы привыкли, не так, как выглядели наши дома.

Конечно, это здание построили еще до того, как случилась Беда, в эпоху, о которой я могла судить лишь по обрывочным, смутным рассказам и немногочисленным книгам. В эпоху, которую я воспринимала почти как сказку, и вот сейчас внезапно как бы попала в нее, оказалась в заколдованном замке, в месте, где время остановилось. Это было удивительное ощущение.

Все, все здесь поражало взгляд и вызывало уйму вопросов. Даже то, что было похоже на наши предметы утвари, выглядело совершенно иначе. Чего стоили хотя бы неправдоподобно ровные стены и потолок, вроде бы не деревянные, каменные, но замазанные или закрашенные чем-то так умело, что не было заметно никаких стыков между камнями.

Или взять хотя бы пол. В наших домах он глинобитный, спрессованный почти до каменной твердости, и сверху, как правило, прикрыт плетеными циновками.

Здесь же пол был такой же ровный, как потолок и стены, и покрыт рисунком в виде серых и зеленых квадратов.

В углу стояло низкое четырехугольное сооружение, на первый взгляд сделанное из серого пористого камня. Однако, пощупав его рукой, я убедилась, что оно мягкое, упругое и немного напоминает губку. Когда-то, по-видимому, оно было обтянуто гладким и мягким черным материалом, похожим на очень тонкую, хорошо выделанную кожу, но сейчас от него остались лишь лохмотья.

Антар высказал предположение, что это кровать; или, во всяком случае, что-то вроде нее. Поколебавшись, я села, а потом и легла на поверхность, которая ощущалась как очень ровная и слегка пружинистая. Может быть, Антар и прав. У нас тоже постели зачастую представляют собой просто примыкающий к стене четырехугольный выступ на полу. Обычно его делают из глины, а сверху для мягкости кладут матрац, набитый сеном или даже птичьими перьями.

Дети, как правило, спят именно на таких лежанках, и только у родителей или стариков постели деревянные, да еще у младенцев люльки.

Наши глиняные лежанки вовсе не плохи, это я знаю по собственному опыту, потому что дома сама спала на такой, и все же эта была несравненно удобнее. Просторнее, мягче. И, вдобавок, никакой возни с матрацем, который часто бывает то слишком мягкий, то слишком жесткий и который, к тому же, нужно то и дело переворачивать и перетряхивать.

Антара, однако, постель не слишком заинтересовала; едва он оказался внутри, как его взгляд приковал к себе огромный, висящий на стене экран. Я была уверена, что эта штука называется именно так – в одной из книг, не помню уж в какой, описывалось что-то похожее – и тут же сообщила Антару об этом.

Экран представлял собой очень большую, очень тонкую четырехугольную коробку из странного непрозрачного стекла; или, может быть, стеклом она была покрыта только снаружи. Я помнила и для чего такие экраны предназначались – на их матовой сероватой поверхности возникали разные изображения. Антар просто прилип к экрану, рассматривал его, гладил, пытался отколупнуть кусочек от ровной поверхности и, по-моему, даже нюхал и лизал.

Еще в комнате валялись три стула, все разных оттенков зеленого, от совсем светлого до глубокого, изумрудного; уже сами по себе цвета поражали. Чем-то эти стулья напомнили мне шляпку из Дома Удивительных Вещей. Казалось, они состояли не из отдельных деталей, соединенных непонятно чем и как, а появились на свет целиком в своем окончательном виде. Сделанные из неизвестного твердого материала, они имели странную форму и оказались на удивление легкими. По правде говоря, в то, что это стулья, верилось с трудом, слишком уж необычно они выглядели, но, поразмыслив, я пришла к выводу, что ничем другим они быть не могли. Присев на один из них, я окончательно убедилась в этом, после чего подняла и поставила их в ряд вдоль стены.

– Вот это да! – восторженно сказал Антар. Он уже отлепился от экрана и теперь вертел в руке плоскую черную коробочку с небольшими выпуклостями на одной стороне, расположенными правильными рядами. Они, кажется, называются… Ну да, кнопки! – Жаль, что все эти штуки не работают. Но ничего, все равно здорово, правда? А может, они еще и заработают, как ты думаешь? Может, они просто… ну, как это?

– Выключены? – подсказала я и добавила, не удержавшись. Читать надо больше.

– Вот-вот, выключены. Что ты там нашла? Сидя на стуле, я заметила у самой стены что-то маленькое, поблескивающее. Наклонилась и выудила оттуда еще одну коробочку, совсем небольшую, тоже плоскую, но, в отличие от найденной Антаром, ярко красную.

На блестящей поверхности проступали словно вплавленные в нее черные буквы. Стерев пыль, я смогла разглядеть их совершенно отчетливо и попыталась прочесть. И мне это удалось! "Светлячок", вот что там было написано.

– Светлячок? При чем тут светлячок? – воскликнул Антар, когда я почему-то по слогам прочла это слово.

Действительно, странно.

В наших лесах обитают светлячки; это насекомые размером с мою ладонь, которые в темноте светятся бледно-зеленым или бледно-голубым. Некоторые даже держат их дома – для ночного освещения. У нас, к примеру, всегда живут десятка два-три. Когда темно, они почему-то забираются на полоток и ползают по нему. Светлячки очень неприхотливы и едят всякую зелень. К сожалению, они очень недолговечны. Но интересно, что общего между ними и красной коробочкой? Антар выхватил ее у меня и принялся вертеть и разглядывать.

– О, смотри-ка!

В верхней части коробочки было небольшое ребристое колесико. Антар несколько раз крутанул его большим пальцем и вдруг рядом с ним возник крошечный огонек. Мы потрясенно уставились на него. Антар отпустил колесико – огонек погас. Крутанул снова – и снова огонек вспыхнул. Подумать только! Эта штука пролежала тут столько лет – и все равно работала. Вот так Светлячок!

Антар, как завороженный, продолжать щелкать колесиком.

– Теперь понятно, почему эта штука так называется. Ты представляешь, что она значит для нас? – я кивнула, и он бережно спрятал Светлячок в карман. Как думаешь, она вечная или все-таки нет? Ого, а это что такое?