Остров - Ширли Рейн

На этом острове мы с ним были как Адам и Ева; и, точно так же, как они, не имели выбора. Хотя теперь, положа руку на сердце, я готова была признаться сама себе, что свой выбор я уже сделала. Антар – хороший парень и надежный друг; немножко самоуверенный, немножко взбалмошный, немножко непоседливый, но все это пустяки. И он такой красивый, и сильный, и…

Собственно говоря, никакой проблемы не существовало. Или, точнее, я ее уже решила. Сегодня днем, когда сорвала и спрятала в карман листья калидулы. Все наши женщины жуют калидулу, если не хотят забеременеть. А то, что с детьми пока следует подождать, сомнений не вызывало. Для начала нужно построить хотя бы дом.

Я прижалась к спине Антара, чувствуя странное, непривычное томление во всем теле. Очень приятное, очень, но в то же время как будто и тягостное; оно будоражило, не давало погрузиться в сон, порождало яркие и, что греха таить, не слишком скромные образы. Я никак не могла спокойно улечься. То что-то впивалось в бок, то голова неудобно заваливалась. Но больше всего мешал уснуть жар, исходящий от лежащего рядом тела.

Господи, прости меня, взмолилась я и попыталась отодвинуться от Антара, чувствуя себя совершенно разбитой и измученной. Может быть, правильнее было бы занять более жесткую позицию, сказать "нет" и себе, и ему, но я знала, что не смогу. Да, господи, каюсь, это выше моих сил. Зачем обманывать себя? Против природы ведь не пойдешь, верно? И… И, может быть, это не такой уж большой грех, господи? Ведь мы же не виноваты, что здесь нет священника. Но клянусь тебе, господи, что да, я хочу взять в мужья этого человека и обещаю любить и заботиться о нем всю свою жизнь, в счастье и горести, пока смерть не разлучит нас…

– Что ты там бормочешь и вертишься, точно юла? – внезапно глухо спросил Антар и резко повернулся ко мне. Выходит, он вовсе и не спал. Я почувствовала, как сердце подскочило и теперь билось где-то у самого горла. Может, ты ответишь мне, наконец, да или нет?

– Да, Антар, да… Ах, Антар…

Я увидела отблеск лунного света в его широко распахнутых глазах. Он обнял и притянул меня к себе. Слегка шероховатые пальцы погладили шею, опустились ниже, проникли в вырез рубашки. И вот уже они ласкают мою грудь, а губы, жаркие, чуть влажные, пахнущие кокосом, скользят по щеке, нащупывая рот. Внезапно у меня внутри словно рухнула какая-то плотина, в образовавшуюся брешь свободно ринулся и все затопил сверкающий, яростный поток. Я почувствовала, что именно этого ждала весь долгий сегодняшний день, и сейчас таяла, растворялась в объятиях, по которым так тосковало тело. Падала, падала в бездонную глубину, ничего не видя и слыша лишь глухой стук собственного сердца…

– 4

– Ну, я же говорил! – воскликнул Антар. Слишком гладко все шло. Так не бывает.

Мы только что поднялись на вершину горы и сейчас стояли, оглядываясь. Гора была сложена из светло-серого, почти белого камня; до сих пор мне не приходилось видеть ничего подобного.

Взбираясь, в одном месте я ухватилась за кустик и нечаянно выдернула его вместе с куском породы; она даже слегка искрилась на изломе. Гора сплошь заросла кустарником и цветами, густым ароматом которых был напоен свежий утренний воздух. Кругом порхали бабочки, деловито гудели пчелы, стрекоча крыльями, стремительно проносились стрекозы. При ближайшем рассмотрении здешние насекомые оказались немного мельче, чем у нас на острове. Они выглядели непривычно и поэтому странно. Интересно, в чем тут дело? Может быть, действительно между этим островом и нашим есть какая-то незаметная на первый взгляд разница в условиях, под воздействием которых одни насекомые не дорастают до нормальных размеров, а другие, вообще, вымерли, как те самые комары, о которых вчера так скучал Антар?

Цветов тут росло великое множество, и мелких, и крупных, и известных, и совсем незнакомых. В особенности много было таких, которых я уж точно никогда не видела прежде: высокий, лишенный листьев серебристый стебель и такой же цветок, похожий на большой плоский зонтик, усыпанный крошечными шипами. По мере того, как солнце поднималось все выше, эти шипы выдвигались наружу и раскрывались, образуя новые зонтики, только меньшего размера, с новыми шипами, совсем уж крошечными, которые тоже распускались. Не цветок, а прямо миниатюрное дерево какое-то, очень красивое и необычное. Эти цветы росли буквально по всей горе, их головки все время поворачивались в сторону солнца.

Сверху казалось, что гора покрыта пестрым ковром, а прямо от ее подножья расстилался, уходя к горизонту, еще один, глубокого темно-синего цвета, с золотисто-розовыми бликами там, где на воду падал солнечный свет. Внезапно из кустов чуть пониже площадки, на которой мы сейчас стояли, выпорхнула большая серая птица с длинным черным клювом, расправила крылья, взмыла вверх и медленно поплыла над нашими головами в сторону моря. Все вокруг дышало покоем и выглядело так красиво, что у меня сердце замерло от восхищения.

Мы поднялись наверх по тропинке, которая вилась вокруг горы и, безусловно, была протоптана людьми. В некоторых местах сохранились даже остатки вырубленных когда-то ступеней, однако чувствовалось, что вот уже много, много лет здесь никто не ходил. Сверху весь остров был виден как на ладони.

Деревья в его центральной части, оказывается, образовывали не сплошной массив, как это выглядело снизу, а кольцо неправильной формы, хотя и довольно широкое. Чем дальше от края, тем реже становились заросли, а вся середина острова и вовсе представляла собой несколько покрытых высокой травой полян, отделенных друг от друга лишь небольшими скоплениями деревьев. Некоторые поляны были поменьше, другие побольше, но на всех из высокой травы группами и поодиночке выглядывали те же самые серебристые цветы на тонких ножках. На одной поляне поблескивало второе озеро, на другой лежали два больших серых валуна. Никаких признаков человеческого жилья, как и предполагалось. Все тихо, спокойно.

– В чем дело? – спросила я у Антара. Он сдернул с шеи плетеный шнурок, на котором висел бинокль, и протянул его мне, тыча пальцем в сторону поляны с валунами.

– Вон, вон, посмотри туда!

То, что издали выглядело как два очень больших валуна, оказалось развалинами серого здания! Рухнувшее на крышу огромное дерево раскололо его почти пополам, но когда-то оно явно было четырехугольным и одноэтажным, с ровной плоской крышей. Сейчас на ней там и здесь росли пучки травы, между которыми торчали какие-то непонятные металлические штуки. В глаза бросалась лежащая на боку очень большая блестящая… не знаю, как сказать… миска, что ли? Вряд ли это на самом деле была миска, разве что из нее ели великаны, но по форме этот предмет выглядел именно так. На месте разлома края крыши сильно наклонились вовнутрь, и через брешь пробивались к солнечному свету буйные побеги; это, видимо, проросло упавшее дерево.