Плутоний для «Иисуса» - Фридрих Незнанский

— А можно ли считать насилием подавление воли с помощью специальных средств?

— Что вы имеете в виду?

— «Шлем спасения», скажем, или вот такой пример: в обители на Петрозаводской обнаружены пакеты с белым порошком, который оказался синтетическим наркотиком триметилфентанилом!

— Возможно, специально подбросили, — неуверенно предположил монах.

— А «шлем спасения»? К счастью, Андрей Николаевич, мы занимаемся с вами прозаическими грешками ваших духовных наставников, нам нет необходимости вдаваться в теологические диспуты!..

Прямо из кабинета Величко Александр Борисович дал указание МУРу объявить розыск спортсмена-каратиста Кирилла Воробьева по кличке Молоток, а также проверить, когда, куда и с кем вылетал самолетом этот самый Воробьев К. А. 16, 17, 18 или 19 марта сего года. Конечно, если Молоток отправился в командировку по подложным документам, эта проверка ничего не даст. Хотя, если он еще не привлекался, в первом спецотделе и картотеках МВД не засвечен, ему нет необходимости прятаться под чужой фамилией. С другой стороны, если он не был адептом японского Христа, зачем ему таскать значок с изображением учителя? Может быть, таскал его подельник?

Перед тем как отправиться домой, Александр Борисович вернулся в следственную часть Генпрокуратуры и заглянул к себе в кабинет, узнать, может, было что нового про капитана Майера. Факс зафиксировал и записал чей-то звонок. Турецкий включил магнитофон и услышал взволнованный голос майора Семенова:

«Товарищ Турецкий! В двадцать часов пятнадцать минут к дому, где находится объект А, подъехал автомобиль «вольво» бежевого цвета. Из него вышли объект Ц и девушка, почти девочка, вошли в подъезд. В квартире объекта А загорелся свет. Объект Ц вернулся, и вместе с водителем они сидели в автомобиле минут пятнадцать, потом оба вошли в подъезд. Объекты Б и М пока не вернулись…»

Александр Борисович Турецкий с силой вдавил клавишу выключения магнитофона и обессиленно опустился в свое мягкое стильное кресло, которое хотя и выглядело покруче клееных и скрипучих стульев с пестренькой обивкой, но сиделось в нем ничуть не мягче, чем в продукции треста «Москвадрев». Александр Борисович Турецкий понимал, был уверен на все сто процентов, что Цепень сам или с подачи Робинзона готовит Майеру какую-то гадость. И, хуже того, он понимал, что не успеет, не сможет ничем ему помочь.

Глава третья

ПОРКА РАДИ ЖИЗНИ

Марк Майер, оставшись один в чужой, а может быть, и ничейной квартире, долго расхаживал по комнате. Помещение напоминало одновременно и жилье человека среднего достатка, и временный лагерь ожидающего нового назначения офицера. Импортная корпусная мебель, частично собранная, чтобы явить приходящим свое великолепие и в то же время послужить хозяевам. Телевизор, видеомагнитофон и музыкальный центр с проигрывателем для лазерных дисков… И тут же в углу — сложенные в невысокий штабелек продолговатые деревянные зеленые ящики из-под боеприпасов, хранящие до лучших времен хорошую домашнюю утварь, да коробки, крест-накрест перевязанные капроновыми шнурами.

Марк не знал, как ему поступить. С одной стороны, он не должен был делать ничего такого, что могло бы вызвать подозрение у преступников, с другой — его послали в кодлан не на экскурсию по экзотическим местам Москвы, а для того, чтобы собирать информацию. Но здесь, лежа на диване, пусть он даже велюровый, ничего стоящего не вылежишь.

Впрочем, кое-что он мог бы уже передать своим. В частности, из кого формируется и где примерно дислоцирован отряд личной гвардии братьев Месхиевых. Еще было бы неплохо узнать, где завтра будет проходить съезд воров. Судя по всему, там закипят страсти. Хотелось бы посмотреть, послушать…

Ему не надо было сильно притворяться усталым, чтобы притупить бдительность друзей-врагов. Он изрядно вымотался за последние двое суток. И, проводив Лисовского с Аликом за дверь, Марк позволил себе поспать сорок минут. Для этого он завел будильник, потому что не надеялся на свои биологические часы, которые в обычной, не экстремальной обстановке, в общем, не подводили. Механические часы не подвели, он встал, сразу же вернул стрелку будильника на ту цифру, с которой переводил для своих нужд.

Не зажигая света, осторожно выглянул в окно. Оно выходило во двор, так что можно было видеть, что происходит у дверей в подъезд. Сначала было пусто и тихо. Посреди двора в щелястом сарае дворника тускло поблескивал свет. Пьяницы, видно, собрались, решил Марк. Он не знал, что там, «закосив» под пьяную компанию, сидели три сотрудника отдела наружного наблюдения МУРа. Но то было раньше. Двое уехали следом за Аликом, сейчас в будке оставался майор Семенов. Марк отошел от окна как раз в тот момент, когда во двор начала заезжать автомашина «вольво». Он решил подождать еще немного, потом выйти как бы прогуляться и, если удастся, позвонить из автомата. Неплохо бы выпить кофейку, решил он, и отправился на кухню.

Через минуту в дверь позвонили.

Гадая, как объяснить свое присутствие здесь, если вдруг пришли соседи за солью, Марк на цыпочках подошел к двери, посмотрел в глазок. Но ничего не было видно — на площадке было темно. Марк различил только неотчетливый силуэт, не отличающийся высотой и шириной, по всей видимости женский. Поэтому он постеснялся спросить: «Кто?» — за что получил бы, наверное, от начальства нагоняй, он просто открыл дверь, точнее, приоткрыл так, чтоб, увидев пистолет, можно было молниеносно ее захлопнуть, упасть на пол и откатиться в относительно безопасное место.

На пороге стояла девица, юная скороспелка, не красавица, но смазливая, с в нужных местах отчетливо выпуклой фигурой. На вид ей можно было дать не больше шестнадцати лет. Вся ее расхлябанная, хоть и не без природного изящества, поза свидетельствовала, что нет у нее никаких агрессивных намерений. Это Марк Майер, чьи способности отметил сам Рольф Бранд (айкидо, 5-й дан), почувствовал сразу и, приоткрыв дверь пошире, спросил:

— Тебе чего?

— А впусти.

— Заходи.

Вошла, рассматривает его с бесцеремонным любопытством.

Не пуская ее дальше прихожей, Марк повторил вопрос:

— Так чего тебе?

Она скорчила рожу и запричитала плаксиво:

— Дяденька, дай «херши» напиться, а то так кушать хочется, что переночевать негде!..

— Ну-ну! — строго оборвал ее шутовство Марк. — Слыхали. Ты кто? На цыганку вроде не похожа…

— Погорельцы мы…

— Что, личный «боинг» сгорел?

— Ага! — обрадовалась она.

— Ладно! Говори, чего надо, и — домой!

— Куда домой? Я дома!

— Ты? — растерялся Марк.

— Живу я здесь!

— Врешь, наверное? — покачал головой Марк.

— Чтоб я усралась и воды не было!

— Ну ладно, если живешь, почему звонишь? Своим бы ключом открыла, а?

— Ох-ох, какой умный! А если шнурки ключи забрали, чтоб домой вовремя приходила!..

— Кто?

— Шнурки? Предки!

— Родители, что ли?

— Ну да! Слушай, ты же молодой, чего базара нашего не знаешь?

— Я из деревни.

— Да? А с виду совсем бундесовский мэн!

— Ладно, хозяйка, если не веришь, угости родню из деревни кофе.

— Да? В деревне, по-моему, только самогон пьют.

— Это смотря в какой.

— Нет, я не за этим пришла.

Девчонка сбросила в прихожей на тумбу куртку и, оставшись в джинсах и мохнатом свитере, по-хозяйски двинулась в комнату. Марк шел за ней, все больше сомневаясь в том, что эта пигалица бывала в квартире раньше.

Девушка зашла поочередно в одну, в другую комнату, в конце концов остановила свой выбор на той, где отдыхал Марк, — с велюровым диваном. Девица с размаху хлопнулась на его широкую упругую поверхность, которую язык не поворачивался назвать сиденьем.

— Меня зовут Оля.

— Меня Гена. Так чего пришла?

— Хочу, чтоб ты меня полюбил!

— Хорошо, я тебя люблю.

— Э нет, устное творчество мне душу не терзает. Люби меня на этом диване!

— А может, лучше на полу?

— Давай!

— А в лифте?

— М-м… Не, к лифту я еще не готова.

— Оля, ты где живешь?

— Тебе это знать не обязательно.

— А сколько лет, можно узнать?

— Можно. Скоро будет пятнадцать.

— Тогда иди ты, Оля, домой. За тебя дадут больше, чем ты стоишь…

Ольга согнала с лица озорную и немного вульгарную, похожую на оскал улыбку:

— Тебе не этого надо бояться, Гена-крокодил. Это когда еще случится или не случится. А если спать со мной не будешь, тебя убьют!

— Это кто же?

— Кто надо!

Марк пытался понять, что это за девчонка, кто и с какой целью послал ее сюда. Впрочем, может быть, она раньше приходила сюда к тому офицеру, который холостой? Маловероятно, слушатель военной академии не станет ради смазливой дуры рисковать погонами и перспективами. Если, конечно, здесь живут настоящие слушатели, а не какой-нибудь левый контингент. Трудно было найти этому логическое объяснение. Собственно говоря, логика — далекая от алогичной жизни вещь. Но и такого абсурда, который происходил сейчас на двух десятках метров казенной жилой площади, не должно было быть.