Хаосовершенство - Вадим Панов

– Мои ребята общались с пятью учеными, – в тон генералу отозвался Моратти. – К сожалению, ничего интересного не узнали – действительно важных людей Мертвый в Кайфоград не отпускает.

И Ляо, и Ник знали, что непосредственные разработчики спрятаны в специальных зонах, охрану которых обеспечивает внутренняя безопасность, не подчиняющаяся даже коменданту.

– Тем не менее кое-какие выводы сделать можно.

– Насчет повышенной секретности?

А вот сейчас китаец не сдержался: на мгновение, всего лишь на одно малюсенькое мгновение его лицо исказила презрительная гримаса, демонстрирующая отношение генерала к недалекому варвару.

– Мы тщательно проанализировали результаты всех интервью и пришли к выводу, что на Станции реализовано практически невозможное: общая картина известна предельно узкому кругу людей, а все остальные занимаются исключительно своей частью работы, не понимая, как именно будет использован результат их труда.

– Пазл, – хмыкнул Ник.

– Вас это не смущает?

– Мертвый не скрывает, что речь идет о принципиально новой энергии. Ничего удивительного, что рядовые члены команды неспособны осознать происходящее, – они до него попросту не доросли.

– Или же есть нечто, что Кауфман пытается скрыть.

– Или так.

Спокойный ответ Моратти заставил генерала использовать свой главный козырь.

– У меня есть основания предполагать, что Кауфман… что на Кауфмана работает Чайка.

Коротко и просто.

– Маловероятно, – бесстрастно ответил Ник. – Мертвый убил Чайку.

– Я не сказал, что знаю, – уточнил Ляо. – Я сказал, что есть основания предполагать. Мы провели анализ программ Сорок Два и в особенности π-вируса…

– Мои машинисты тоже говорили, что он не по зубам Сорок Два, но…

Китаец не хуже Моратти умел плавно перебивать собеседника:

– Мы знаем, что Чайка был гением, способным написать π-вирус. Мы знаем, что Мертвый якобы убил его около трех лет назад, но тело так и не было обнаружено. Чайка исчез.

– Думаете, Мертвый его прятал?

– Аналитики хором говорят, что написать π-вирус мог только Чайка.

– Маловероятно, – повторил Ник. – Чайка был свободным ломщиком, настоящим великим, а не тритоном. Он бы не смог продаться… точнее, он смог бы продаться, но в этом случае не смог бы написать π-вирус. Поверьте, генерал, я в этом чуть-чуть разбираюсь.

Все знали, что по-настоящему великие машинисты, чувствующие бинарный код каждой клеточкой души, в неволе не вырастали. Все они были нейкистами. Все ненавидели систему. Все славили свободу.

– Я с вами согласен, Ник, – мягко произнес Ляо. – Чайка не продавался, но у Кауфмана есть и другие способы заставить людей делать то, что ему нужно. Помните недавний бунт в Африке? Во время которого погибли машинисты?

– Такое случается.

– А потом в вашей главной тюрьме сменилось несколько офицеров.

– Официальный отчет не совсем отражал действительность, – неохотно протянул Моратти. – Некоторые сотрудники Африки проявили несдержанность, которая и привела к бунту. Директор Флобер отстранил их от работы.

– Сменил команду.

– Совершенно верно.

– Или же команда покинула Африку после завершения операции, – с нажимом произнес Ляо, чуть подавшись вперед. – Я предполагаю, что Мертвый не убил Чайку, а захватил, после чего отправил в Африку и использовал для создания π-вируса.

– Вы говорите о главной тюрьме СБА.

– То есть вы убеждены, что мое предположение невозможно? Просто скажите «да», и я поверю.

Но короткого ответа не прозвучало.

Ник взял стакан, сделал маленький глоток виски, после чего, едва заметно передернув плечами, сообщил:

– Мы используем Африку в том числе и для вербовки агентов. Оттуда выходят люди, готовые на все.

– И ломщики?

– И ломщики тоже, – подтвердил президент СБА. – Директор Флобер отбирает наиболее перспективных, обкатывает их на задачах, которые мы ставим, проверяя, так сказать, уровень подготовки, после чего делает предложение о сотрудничестве. Все они отправляются сюда, в Цюрих, в секретный департамент.

Столь серьезное признание показывало, что Ник абсолютно честен с китайцем.

– Новые имена, новые лица и новая работа.

– Совершенно верно.

– Но о Чайке вы не знали.

– Вы тоже не знаете, – мрачно уточнил Моратти.

– Я предположил, а вы даже не догадывались.

Ник недовольно посопел:

– Считаете, что Флобер продался Мертвому?

Президент СБА свыкся с мыслью, что не контролирует московский филиал. Не смирился, а свыкся – борьба продолжалась. Теперь же ему намекали, что щупальца Кауфмана протянулись значительно дальше, чем он ожидал.

– Я считаю, что вы должны плотно поговорить с директором Флобером, – твердо сказал китаец. – Он знает правду.

Раздраженный Моратти налил себе на два пальца и выпил почти залпом.

– Но что меняет правда? Почему Чайка столь важен для вас?

«Дракона усмирят трое. Один – тот, кто его породил. Второй – тот, кто сделает колесницу. Третий – тот, кто говорит с железом».

Вот почему. Но рассказывать президенту СБА о полученном предсказании Ляо не собирался, не тот человек Ник, не поймет. Варвар. Поэтому генерал добродушно улыбнулся:

– Я раскрыл обман. Считайте это небольшой услугой.

«Знаем мы твои услуги!»

– В таком случае я должен вас поблагодарить.

– А я надеюсь, что вы поделитесь со мной результатами расследования. Мне любопытно, насколько хороши мои аналитики.

Моратти почесал в затылке.

– Если ваше предположение окажется верным, если Чайка действительно сидел в Африке и писал π-вирус, это означает, что Мертвый работает в паре с Сорок Два.

– А Сорок Два атакует храмовников, – развил мысль китаец.

– То есть Мертвому это нужно?

Информация о возможной связи Кауфмана с цифровым пророком не понравилась президенту СБА гораздо больше, чем весть об измене Флобера. Нет, внешне Ник оставался спокоен и благодушен, однако мысли его завертелись вокруг новой комбинации. Не получилось ли так, что не он использует Сорок Два в своих интересах, а хитроумный Мертвый – его? И вся операция против Мутабор затеяна Кауфманом. Возникает вопрос – зачем? Уж не потому ли, что Милостивый Владыка – единственный, кто способен оказать Мертвому реальное сопротивление? Кто еще не обманут или не взят под контроль?

«Не получилось ли так, что я собственными руками уничтожаю возможного союзника?»

– Храмовники несут большие потери, но не отвечают ударом на удар. Вам не кажется это странным?

– Я предлагал им помощь, – рассеянно отозвался Моратти.

– В обмен на «синдин»?

Китаец просчитал его комбинацию на раз. Впрочем, Ляо обвиняли во многих грехах, но никто и никогда не называл генерала дураком.

– Я действую в интересах Анклавов и всего мира, – внушительно ответил Ник. – «Синдин» опасен, и храмовники не имеют права скрывать правду. Производство этого наркотика необходимо взять под плотный контроль.

– Ваши доводы разумны.

– Благодарю.

– Разумны для вас, – подчеркнул китаец. – Но кто знает, что разумно для того, кто не считает себя человеком? Храмовники несут потери, но все равно не отдают секрет «синдина». Я бы задумался о смене метода.

– Рано или поздно потери станут настолько высокими, что они запросят мира.

– А если храмовники рассматривают происходящее не как потери, а как жертву?

– Что это меняет?

«Как же трудно разговаривать с человеком, стоящим вне Традиций! Насколько же сильно ограничивает их, живущих только ради себя эгоистов, непонимание того факта, что некоторые люди готовы умереть во имя идеи».

Моратти вопросительно поднял брови. Китаец пошевелил пальцами и попробовал отыскать понятное президенту СБА сравнение:

– Вы ведь играете в шахматы, Ник?

– И неплохо, – согласно кивнул Моратти.

– Знакомы с понятием «гамбит»?

– Разумеется.

– Вам не кажется, что именно его мы и наблюдаем? Владыка сдает позиции и теряет людей только потому, что не имеет ничего против. Потому что ему нужно было сдать эти позиции и потерять людей. Ведь все, что мы знаем о корпорации Мутабор, свидетельствует: храмовники должны, обязаны предпринимать ответные ходы. Сильные, решительные и жестокие ходы, которые всегда были их визитной карточкой. А они отступают. Мы уверенно улыбаемся и говорим себе: «Нажим оказался силен». Мы говорим: «Мутабор оказался колоссом на глиняных ногах». Мы уверены в себе, но… – Быстрый взгляд. – Но все происходящее похоже на самоликвидацию. Тысячи храмовников бесследно исчезают, прячутся, и ни у кого это не вызывает подозрений: ведь за ними охотятся.

– Ну… да, – кивнул Моратти. – Именно так.

«Какой же он тупой!»

– Ник, по самым скромным подсчетам, Милостивый Владыка контролирует три миллиона человек. – Ляо вздохнул. – И сейчас они все исчезли из поля зрения. Вас не интересует куда?

– Спрятались.

– Где?

– Рассеялись по миру.