Содержательное единство 2001-2006 - Сергей Кургинян

Что здесь описывается, причем напрямую? Описывается та подлая провокация, которую я наблюдал. Преступный штаб решил разменять расстрелянных людей на перестановки в ельцинском окружении. Он выбрал Ельцина. Вошел в прямые контакты с "условно-патриотическим" крылом ельцинизма и осуществил транзакцию, сформулированную другими более прямо: "Сначала чечена из Белого дома, а потом жидов из Кремля!"

Псевдорусский преступный элитный штаб дал отмашку второй невиданной русской социальной катастрофе – следующей за катастрофой распада СССР. С подачи этих лицемерных преступников (те, другие, хотя бы откровенно говорили, чего они хотят) русские были брошены в бездну так называемых шоковых реформ. Общество покатилось по колее регресса. Возможно, необратимо. А Байгушев продолжает юродствовать. Он говорит Станиславу Карпову, "крепкому красивому блондину с открытым русским лицом и обаятельной широкой улыбкой, прирожденному собирателю русских душ от Бога" (вот Иуда-то!):

"…Как оценишь обстановку и поймешь, что проигрываем, что Дом Советов вот-вот падет, выводи наших через подземные коллекторы. Особенно РНЕ. Их выводи в первую очередь. Их не пощадят.

…Сразу выводите через коллекторы и на конспиративные квартиры…"

"Телевещание на страну прекратилось. "Гадина замолчала!" – кричали в толпе. Мы могли включить кнопку и выйти в оперативную Студию. Но надо ли было? Дело сделано. Весь мир увидел, что останкинский наркотический шприц обломан. А передавать власть чечену Хасбулатову, таскать ему каштаны из огня желания у нас не было никакого.

Задача была выполнена… А сколько еще будет юродствовать этот учредитель русской смуты – новый "Борис Годунов" на залитом кровью престоле, – это уже решать провидению".

Хоть бы помнил Байгушев, что произошло после Бориса Годунова!

А он продолжает:

"Так думал я тогда, лежа на площади в крови под свистящими пулями. Наивно. Но что было еще мне думать? Как оправдать себя?!"

Какая смесь искренности, цинизма и юродства! И впрямь-то – Орден!

Я завершаю фантастической цитатой:

"13 ноября 1993 года над Красной Пресней многие люди были свидетелями видения в небесах образа Пресвятой Богородицы. Мы пришли на руины сгоревшего Дома Советов на сороковины – скорбно почтить память наших погибших".

Он двумя страницами раньше описывает, как именно он все это замыслил. И что хуже всего – это правда.

А потом он идет на сороковины и… видит образ… Многолетнее двоемыслие – увы, морально не бесплатная вещь.

И тут же Байгушев снова начинает ныть:

"Как же все-таки до крови дошло? – думал я 13 ноября 1993 года на руинах Дома Советов – и вывод мой был страшный. Нас подставили. А мы подставились".

Забывает дядя, что сказал абзацем ранее.

Дальше начинается проклинание чужих и воспевание своих. И вновь, и вновь – одна навязчиво-невротическая тема:

"…Сталин создал на месте России Великую Державу. Создал! но для кого? и для чего?

Во-первых, увы, не для процветания русского народа. …При сталинской системе русский народ оставался самым нищим, самым обездоленным в "интернациональном" Советском Союзе. Был народом, на который падает основное тягло. …Привилегированными, "подкармливаемыми" были совсем другие нации. Прибалты. Среднеазиаты. Но прежде всего – уже тогда жиреющий и спекулятивный Кавказ. А у нас в ядре русской нации, в Нечерноземье и Черноземье, деревни вымирали.

Во-вторых, советский монстр еврейского изобретения (имеется в виду СССР – СК) был создан, чтобы вообще уничтожить русскую культурную цивилизацию, а вместо нее вырастить бездуховный экспериментальный рабочий скот – эти вот самые "винтики и гаечки" (любимый ведь сталинский образ советского народа!). Вырастить некоего безнационального "нового советского человека" – этакого неспособного гомункулуса, созданного в утопической пробирке".

А вот на чем я хочу поставить точку. Последняя цитата:

"Я все же даже мысли не допускаю, что С.Кара-Мурза, К.Мяло, а тем более Станислав Куняев вместе с Александром Прохановым ради Империи коммунистическому зверю снова продадутся. Думаю, все запутаннее, и им самим кажется, что благороднее. Могу себе даже вполне предположить, откуда эта хроническая болезнь. ЭТО НЕИЗЛЕЧИМЫЙ СПИД НАЦИОНАЛ-БОЛЬШЕВИЗМА, ВЪЕВШИЙСЯ В НАШИ ДУШИ ЗА ПОЛВЕКА НАШЕЙ ОБЩЕЙ БОРЬБЫ ПОД ЕГО МАСКОЙ. ЗАСТАРЕЛАЯ БОЛЕЗНЬ В НАС, РУССКИХ, СЛАДКО ТЛЕЕТ, ПОРАЖАЯ ДУШИ".

Застарелая болезнь сладко тлеет, поражая душу господина Байгушева. И диагноз, как мне кажется, очевиден: зоологический антикоммунизм порождает такой же антисоветизм. СССР и вся советская жизнь воспринимаются как историческая "черная дыра".

При такой "черной дыре" не может быть будущего у народа, который, с точки зрения Байгушева, своей рукой посадил себе на шею "Мертвый Дух" другого малого народа, кавказских чингисханов и "блудницу вавилонскую".

Такой народ заражен неизлечимым "спидом". Его уже нельзя спасти. Но его можно и должно использовать.

Использовать его должны избранные, которые не опростоволосились и все это себе на шею не посадили. А, напротив, находились в правильном подполье и работали на истребление всего того, чему демонстративно молились. Находясь в истребляемой ими советской "антисистеме", эти герои делали все, чтобы антисистема была как можно хуже и побыстрее рухнула.

Они добились своей цели. Они скинули с шеи русского народа разного рода вышеописанных погонял. Но поскольку русский народ заражен спидом и неизлечимо болен, то они, эти герои, просто обязаны сами сесть ему на шею и добить его до конца.

Именно в этом – окончательный эквивалент определенной суммы высказываний, которые я здесь проанализировал.

Принадлежат ли эти высказывания Ракитову или Соловью, Штепе или Байгушеву – суть этих высказываний одна. Но я не могу уравнивать Байгушева и Соловья. Возможно, Соловей – это не просто Соловей, а Соловей Байгушева. Но это только гипотеза. В любом случае, Соловей молод и просто не имел доступа к механизмам уничтожения своего народа. Может быть, он мечтает получить этот доступ, но это тоже только гипотеза.

Байгушевы же – это другое.

И не надо обольщаться деформированностью рассматриваемого текста. Мне известны другие тексты, гораздо более простые и однозначные, в которых четко сформулирована одна мысль: МЫ СОЗДАДИМ ЭТНИЧЕСКИ ЧИСТУЮ РУССКУЮ РЕЗЕРВАЦИЮ И БУДЕМ В НЕЙ ТИРАНИЧЕСКИ ПРАВИТЬ, ИЗВОДЯ НА КОРНЮ ПРОКЛЯТОЕ ПЛЕМЯ, СУМЕВШЕЕ НАС ТАК НАПУГАТЬ И ВПАСТЬ В ТАКОЙ УЖАСНЫЙ МЕРТВОДУХОВНЫЙ СОБЛАЗН.

Прибыль от такого занятия – огромная. Не надо сказок про бескорыстие. К концу советской эпохи Байгушев, с его подписыванием сценариев и авансов "людям с открытыми лицами", с его валютными приработками, – жил, что называется, "на пять с плюсом". Но тот коллективный субъект, чьи интенции деформированно, но адекватно описывает Байгушев, – хочет иных заработков. И намерен "отжать" народ, безнадежно заболевший политическим спидом, до конца. Он хочет покрыть все имеющиеся рекорды сверхэксплуатации.

И он считает себя вправе это сделать, потому что он ненавидит этот народ за 1917 год, за отобранные поместья и фабрики, за мечту о правде и рае, за свое изгнание и свою внутреннюю эмиграцию, за факел мировой идеи, предложенный всему человечеству, за великую победу, за все. Прежде всего за то, что их отвергли, – таких уверенных, таких элегантных, таких открытолицых… Раз так – пусть этот народ получит по полной программе. "Этот народ"…

Когда эмигранты покидают Россию и начинают называть русских "этим народом" – это отвратительно, но в чем-то понятно. Эмигранты хотят сменить идентичность, разорвать прежние связи. Пусть рвут. Это их судьба.

Но когда то же самое делают люди, навязчиво твердящие о своей русскости, – это намного хуже. Настоящий "малый народ", стремящийся сесть на шею деградирующему русскому несчастью, – это байгушевы. Относительно маломощные, как сам автор саморазоблачительной книги, и более влиятельные, прячущиеся в тени.

Их надо выволочь из этой тени немедленно. Уже пора. Потому что Кондопога подвела черту под некими иллюзиями. Потому что от схем, в которых был хоть какой-то позитивный смысл, люди переходят к схемам, не оставляющим никакого шанса на жизнь народа, от лица которого они выступают.

Именно после Кондопоги я понял, что придется заняться темой, которой заниматься не хотел. Темой этого, а не иного предательства. Высказался я сразу же. Грузинским эксцессом еще и не пахло. Но он был легко предсказуем. Тогда же я выбрал формат высказывания. И не желаю его менять. Потому что без ответов на общие вопросы, которые я затронул тогда и считаю необходимым вновь поставить сейчас, – обсуждать грузинский эксцесс так же бессмысленно, как и эксцесс карельский. А также будущие эксцессы, которые неминуемы.

(Продолжение следует)