АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2 - Зубачева Татьяна

И убежала в женский барак, громко на бегу окликая Алису.

Эркин остался стоять на лагерной площади. Что ж, раз Жене хочется… да и тихо вокруг лагеря, никто к ним не сунется. Тот, плоскомордый, из лагеря свалил. В курилке трепались, что ушёл за ворота и с концами, даже вещи так и бросил. Ну, правильно, так ведь тем вечером и решили, что самим чиститься надо, а то сволочь одна, а всех замарает. Так что… а если кто из местных, то отбиться недолго, про мины даже не слышал, сняли давно, или и вовсе их тут не было. И если кто их вдвоём и увидит, так тоже не страшно: они уже не в Алабаме, здесь русские законы. Надо будет только поближе к лагерю держаться, и если что, Женя с Алисой к воротам побегут, а остальное он на себя возьмёт, задержит, пока солдаты выбегут.

— А вот и мы!

Эркин вздрогнул и обернулся. Женя, уже в белой шали, держала за руку Алису и улыбалась.

— Пошли?

— Да, — кивнул Эркин. — Пошли.

Алиса сразу ухватилась за его руку. Вот так втроём они и подошли к воротам.

— Гулять? — улыбнулся им солдат у открытой створки, проверяя пропуска.

— Да, погуляем немного, — счастливо улыбалась Женя.

— На здоровье, — кивнул солдат.

За забором было так же холодно и солнечно, но более ветрено. Тропинки слишком развезло и залило, и потому пошли по дороге. Алиса вырвала руки и вприпрыжку побежала вперёд. Женя взяла Эркина под руку, и он на мгновение задохнулся от обдавшей его горячей волны.

— Нет, держи руку вот так, — поправила его Женя. — Хорошо как, что дождь кончился, правда?

— Да, — кивнул Эркин. — Хорошо.

— Вот приедем на место, устроимся, — Женя заговорила тем напевным голосом, каким раньше рассказывала Алисе сказки, а теперь — когда говорила об их будущем. — И будем ходить гулять каждое воскресенье. Все вместе.

Эркин молча кивнул. Конечно, будут, раз Женя считает, что так нужно.

— Эркин, ну, чего ты молчишь? — Женя, наконец, обратила внимание на его молчание.

— Я не знаю, что говорить, Женя, — тихо ответил Эркин. — Мне… мне так хорошо. Мы вместе… уедем… Женя, мне… мне везде хорошо, где ты.

Женя прижала его локоть к своему боку, улыбнулась. Они шли медленно. Алиса то бежала, перепрыгивая через лужицы, то останавливалась, рассматривая что-то. Было так тихо, так спокойно. Алиса вдруг повернулась и побежала к ним. Эркин сразу встревожился, мягко высвобождая руку.

— Мама! Эрик! — кричала, подбегая, Алиса. — Смотрите!!!

И тут они увидели. Это были Ив и Приз. Ив кидал палку, а Приз бегал за ней и приносил Иву.

Раздираемая противоречиями — ей хотелось и подойти поближе, и было, конечно, страшновато — Алиса топталась и подпрыгивала рядом с Женей и Эркином. Но Ив сам заметил их и пошёл к ним. Приз бежал рядом с палкой в зубах.

— Привет, — радостно поздоровался Ив по-русски и продолжил уже по-английски: — Гуляете?

— Привет, — по-русски ответила Женя и строго посмотрела на Алису.

— Здра-асте, — протянула Алиса и, обнаружив, что её голова и пасть Приза на одном уровне, отступила за Эркина.

Взмахом руки Ив отослал Приза, и тот, оставив палку у ног Ива, отбежал и стал что-то вынюхивать во влажной взрыхленной дождями земле.

— Хорошая погода сегодня, — начал светскую беседу Ив.

— Да, — подхватила Женя. — Так эти дожди надоели.

Они немного пообсуждали погоду. Эркин сначала ограничивался улыбкой и хмыканьем, но Женя так повернула, что и он вступил в разговор. Говорили по-английски. После погоды так же небрежно поговорили о разных лагерных мелочах и разошлись. Ив подобрал палку и с радостно прыгающим вокруг него Призом ушёл напрямик по полю, а Эркин с Женей и Алисой дальше по дороге.

— Дойдём до перекрёстка и повернём, — предложила Женя и, увидев кивок Эркина, продолжила: — Этот… Ив — хороший парень.

— Да, — сразу ответил Эркин. — Комната хорошая подобралась.

— Да, и мне с соседями повезло. Знаешь, — Женя задумчиво улыбнулась, — мне вообще везло на хороших людей. Вот в Джексонвилле… всяких хватало, но и хорошие были. Во дворе, скажем. Та же Элма Маури… и другие. Ведь, в общем, они к нам неплохо относились.

Эркин вздохнул. Спорить с Женей у него никогда не получалось, да и не хотел он, даже просто не соглашаться было для него весьма затруднительно, а уж сейчас-то, после всего… Но и смолчать не смог.

— Я заходил… домой. Перед отъездом. Всё разбито, переломано, разграблено. В сарае ни полена, ни картофелины не осталось.

Женя вздохнула.

— Конечно, бесхозное добро, всё это понятно, Эркин.

Эркин посмотрел на расстроенное лицо Жени и сразу почувствовал себя виноватым.

— Женя я не хотел…

— Ничего, Эркин, — перебила его Женя. — Всё это понятно. Но знаешь… да, а инструменты Андрея, ты рассказывал, помнишь, тебе же так отдали, сами, разве не так?

— Так, — кивнул Эркин. — Я даже не знал про этого старика. Он сам позвал меня, я мимо шёл.

— Ну вот. И в конторе со мной работали очень хорошие девочки. С Рози я даже дружила. А миссис Стоун… она так помогла мне на Хэллоуин. И там, и дома. Ходила со мной по городу, когда я бегала, вас искала, тебя и Алису. Ели бы не она и Рози… представляешь, Эркин, я, когда выбралась оттуда, из конторы, там эта… самооборона штаб устроила, — Эркин настороженно кивнул. — Ну вот, прибегаю домой, а всё вверх дном, перевёрнуто, разбросано, и ни Алисы, ни тебя… — Женя даже поёжилась, и Эркин несмело, очень осторожно рискнул обнять её за плечи, и Женя не отстранилась, а так… доверчиво прижалась к нему, что он даже задохнулся на секунду, но Женя ничего не заметила и продолжала рассказывать: — Если бы не миссис Стоун, не Рози… я бы наверное с ума сошла, умерла бы от ужаса.

Она впервые заговорила про Хэллоуин, и Эркин только всё сильнее обнимал её, словно его рука на плечах Жени могла её защитить. Да, он согласен, если эти миссис Стоун и Рози хоть чем-то помогли Жене, то он… он всё для них сделает, когда встретит.

— И вот так посмотришь на неё, — рассказывала Женя, — такая… сушёная, глаза злые, голос скрипучий, ни с кем не то, что дружить, даже не разговаривала, а тогда, на День Империи, помнишь, я рассказывала тебе, — Эркин кивнул, — и вот сейчас…

Женя упиралась плечом в его грудь, и лёгкий хруст бумаги во внутреннем кармане напомнил ему о письме. Но… но…

— Женя, я, кажется, видел её. Такая… бесцветная, плоская.

— Да, верно, — кивнула Женя. — Ты видел её?

— Н-не знаю, — неуверенно ответил Эркин. — Понимаешь, я когда в комендатуру шёл, меня остановила одна… — он запнулся, подбирая слова, и не нашёл другого кроме английского: — леди, — и снова перешёл на русский. — Она так говорила, будто бы всё знала… о нас. И дала мне письмо. Для тебя.