АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2 - Зубачева Татьяна

Норма закрыла глаза и заставила себя заснуть.

Ночью в госпитале совсем тихо. Тише, чем в тюрьме. И просыпаясь вдруг ночью, Чак лежал без сна и слушал эту тишину. Под его плечом пластина с кнопкой. Это парни придумали на ночь подсовывать её так, чтобы он, повернувшись набок, мог нажать кнопку и вызвать их. Не нужно ему, чтобы они сидели у него в палате всю ночь напролёт. Пусть они там, в дежурке, занимаются своими делами, а он… он сам по себе. Ладно. Парни хлебнули своего, он — своего, каждый горел по-своему. Парни говорили, что когда кончаются боли, то на всё уже плевать и жить неохота. Да, он помнит эти тряпочные, безвольно катающиеся под ударами тела. И ждал, когда и у него это начнётся. Но нет. Только усталость. Руки совсем не болят и не чувствуют ничего. И не шевелятся. Только если на массаже парни нажимают ему на точки. А толку… таблетки, уколы… он не спорит, не сопротивляется. Но ему не всё равно, просто таблетку засовывают прямо в рот, а шприц ему не выбить. Так что… кормят, не бьют, ничего не требуют, не жизнь, а лафа, только от этой лафы выть хочется.

— Чего не спишь?

Чак поднял на вошедшего глаза, чуть дёрнул углом рта в улыбке.

— Ты чего? Я тебя не звал.

— Я не мертвяк, — усмехнулся Крис, — от меня этим не избавишься, — и уже серьёзно: — Шёл мимо, слышу: не то дыхание.

— Слушал? — прищурился Чак.

— Слышал, — твёрдо поправил его Крис. — Болит что?

— Ни хрена мне не болит, — тоскливо ответил Чак.

Синий свет из коридора через верхнюю часть двери освещал палату. Крис переставил стул и сел на него верхом, положив руки на спинку.

— "Чёрный туман" — страшное дело, — голос Криса звучал ровно, без этого, выводившего из себя участия.

И Чак спросил:

— Ты долго горел?

— Долго, — кивнул Крис. — Думал: загнусь, — и улыбнулся воспоминанию. — На врачей с кулаками лез. Хотел, чтоб пристрелили.

— И как? — с интересом спросил Чак.

— Как видишь, — тихо засмеялся Крис. — Живой.

— Слушай, — вдруг попросил Чак, — вытащи ты эту хренотень из-под меня. Шевельнуться боюсь.

Крис протянул руку и забрал кнопку, положил на тумбочку.

— Гэб как, не загорелся ещё?

— Сходишь к нему завтра, сам посмотришь.

Чак покачал головой.

— Не пойду. Опять сцепимся.

Крис кивнул.

— Слушай, понять не могу, чего вы поделить не можете?

— Сам не знаю, — усмехнулся Чак. — Слушай, а у тебя как? Ну, паралич, остался?

Спросил и затаил дыхание: вдруг Крис подумает, что в насмешку спрашивают. И тогда всё. Ведь что не по ним, просто встают и уходят. Но Крис ответил так же спокойно и серьёзно.

— Трахаться не могу, а остальное в норме.

— И… и не хочется? — осторожно спросил Чак.

Крис строго посмотрел на него, но заставил себя улыбнуться.

— Веришь тому, что беляки про нас трепали?

Чак почувствовал, как щекам стало горячо от прилившей к ним крови, прикусил губу, пересиливая рвущееся наружу ругательство. И неожиданно для самого себя вдруг сказал:

— Про нас тоже много врали. Думаешь, житуха наша слаще была?

Крис пожал плечами.

— Тебя во сколько отсортировали? Ну, в палачи.

Чак сердито дёрнул головой.

— Ты… ты хоть знаешь, по правде, кто мы? Мы — телохранители. Защищать должны. Ну, если лезет кто с ножом там или с пистолетом, вырубить его, стервеца, на хрен, чтоб не трепыхнулся. А ты… палачи, палачи, заладили! А вы…

— А мы для удовольствия, — кивнул Крис. — Ублажить, приласкать, ну, а дальше что? Вам на тренировку?

— А как нас кончали, ты знаешь? — Чак на мгновение крепко зажмурился. — И ладно бы если за дело. Ну, руку сломал или заболел, ну, это уж положено, а то… узнал, увидел, понимаешь, слишком много, или скажем…

— Убил не того, — закончил за него Крис.

— Это-то как раз ничего, — досадливо катнул голову по подушке Чак. — Без приказа, оно, конечно, но выкрутиться можно. А то… и того, на кого указали, и как велели, ну, всё по приказу сделал, а всё равно… финиш.

— А говоришь, не палач, — усмехнулся Крис. — По приказу убивает кто?

— А трахает по приказу кто? — язвительно спросил Чак. — Ну, ты без приказа хоть раз с бабой был?

Крис очень серьезное смотрел на него.

— Меня отобрали в спальники в пять лет. А тебя… скольких ты убил до той сортировки?

— А ты не убивал?

Крис медленно раздвинул губы в улыбке.

— Не виляй, Чак. Ты знаешь, о чём я.

— Ну, ладно, — помедлив, согласился Чак. — Ладно. Понимаешь, я… я мечтал… хоть раз, хоть одного… по своей воле, по своему желанию. А ты так не мечтал? По своей воле… не по приказу…

Крис задумчиво покачал головой.

— Что толку мечтать о несбыточном? Нас очень… строго держали. Две недели, ну, месяц, и торги. Чтобы не привязывались, понимаешь?

Чак кивнул.

— А сейчас?

— Не трогай этого, — тихо ответил Крис.

— Ты… ты не злись, я не хотел, — так же тихо ответил Чак. — Тебе всё-таки лучше, чем мне. Без… этого проживёшь, а без рук… ну, сколько меня ещё здесь держать будут? А надоем я им, тогда что? Милостыню просить? Я безногих видел, нищих. Белые, после ранений, просят, понимаешь, даже… даже у меня просили. Один безрукий, фуражку свою в зубах держал, на лету ловил, на потеху. И мне что, рядом с ним? Слушай, не хочу я этого. Чёрт, — Чак перекатил по подушке голову, длинно безобразно выругался. — Не злись, не на тебя. Как подумаю об этом, так… к сердцу подступает. Понимаешь? Если б кто только знал, что со мной, со всеми нами он делал, он… Я верил ему, мы все поверили, а он… он предал нас. И потом… Ты знаешь, что это такое, когда тебя, клятву твою продают и деньги при тебе считают… — Чак задохнулся непроизнесённым, частыми судорожными вздохами перевёл дыхание, покосился на Криса. — Ладно. Спасибо, что не заводишься.

— Я в реанимации когда дежурю, — задумчиво сказал Крис, — тоже много чего слышу.

— Где дежуришь? — переспросил Чак.

— В реанимации, — повторил Крис и тут только сообразил, что сказал это слово по-русски. — Я не знаю, как это по-английски, но там тяжёлые лежат, после операций, ну…

— Понял, — кивнул Чак. — И там тоже… ухаживаешь?

— В общем-то, да, — согласился Крис.

— Не противно тебе за беляками… ухаживать?

— Они не беляки. Кожа белая — ещё не беляк.

Спокойное убеждение в голосе Криса заставило Чака с интересом посмотреть на него.

— Та-ак. Сам допёр или подсказали?

Крис пожал плечами.

— Не думал об этом. Как-то само дошло.

— И какой же белый — не беляк?

И по-прежнему спокойный голос.

— Сам понимаешь. Не дурак же ты, не малец на первой сортировке.