Тонкий мир - Софья Ролдугина

Я вспомнила собственные ощущения, когда мне пришлось довериться Ксилю во время подъема на башню, и только и смогла пробормотать:

– Прости… Как-то не подумала.

Дариэль кашлянул. Пальцы на мгновение замерли.

– Я тоже… погорячился. Приношу свои извинения… Думаю, во всем виновато, м-м-м… скажем, адреналиновое опьянение.

– Оно самое, – выдохнула я, поднимая голову. Пейзаж перестал наконец плясать перед глазами. Кленовая ветка с уже пожухлыми листьями валялась в трех шагах ниже по склону. Осторожно поднявшись на ноги, я подхватила ее и, дернув за нужные нити, воткнула в землю.

Узор вокруг на секунду полыхнул золотистым светом. Листья медленно, но уверенно начали расправляться.

Если повезет – приживется.

– Развлекались по дороге? – хмыкнул Ксиль, появляясь неожиданно, словно сказочное существо. На голове у него криво сидел венок из ярко-синих цветов – всего лишь капельку бледнее оттенка глаз. Губы у князя пунцовели так, словно были измазаны в подсохшей крови или светились от жара. – Я уже вас заждался… Вот он, вход, – кивнул Максимилиан на глыбу весьма условно круглой формы. Камень плотно прилегал к скале и, казалось, никогда не двигался с места – так густо он зарос лишайником и бледными кляксами мха. – Давайте поторопимся. Я уже предупредил наших, что иду.

– Ага… осталось всего лишь откатить этот кусок скалы, – с фальшивым энтузиазмом кивнула я. – Очень просто. Без проблем. Потяни, как говорится, за веревочку, дверца и откроется…

– Чего? – подозрительно прищурился Максимилиан и, не дожидаясь ответа, махнул рукой. – Камень – не проблема. На самом деле, он откатывается довольно легко, если знать секрет.

«Секретом», оказался пласт дерна, который поднимался, открывая каменный желоб. По нему глыба действительно скатывалась без особых усилий – если, конечно, вы обладаете физической мощью шакаи-ар или колдовскими способностями равейны. Ксиль пояснил, что по традиции отодвигают скалу визитеры самостоятельно, а вот возвращает ее на место уже «дежурный» – один из шакаи-ар, патрулирующих окрестности.

Туннель же под холмом… О, он воплотил мои самые давние кошмары.

Во-первых, клаустрофобия. Мы шли, едва ли не задевая головами потолок – Дэйру так точно приходилось нагибаться. Более того, проход оказался очень узким. Все, что я могла сделать – это отставить в сторону локоть. Даже с другой такой же хрупкой девушкой мы бы разошлись с огромным трудом.

Во-вторых, никтофобия. В туннеле было абсолютно темно. После второго же поворота свет от выхода рассеялся, и единственным ориентиром стала рука Максимилиана, в которую я вцепилась, как в последнюю надежду.

В-третьих… Ксиль сказал, что под холмом жили пауки. И я очень, очень надеялась, что князь просто так оригинально пошутил.

– Был случай, когда разведчик из Ордена отыскал этот туннель, – замогильным голосом сообщил Максимилиан. – Правда, бедняга был полноват и застрял в одном узком местечке…

– И что вы сделали? – с замиранием сердца спросила я, невольно сжимая пальцы Ксиля. Темнота, невозможность пошевелиться и пауки… Брр…

– Ничего, – хохотнул в темноте князь. – Денек он помариновался в одиночестве, а потом кто-то из наших проголодался…

Меня это впечатлило. Я трусливо порадовалась, что дружу с шакаи-ар, а не воюю.

А когда время почти перестало иметь значение и превратилось в холод каменных стен и извилистую бесконечность поворотов, Максимилиан сказал: «Зажмурься». Я послушалась…

Сначала стало теплее. Потом появился особый запах – острый и сладкий одновременно. Не цветочный и не травяной… А затем под ногами вдруг запружинила земля вместо скользких камней… И мы вышли на поверхность.

Как будто из осенней ночи шагнули в летний полдень.

– Совет закрыть глаза был своевременным, – даже спустя несколько минут я продолжала щуриться. Максимилиан и Дариэль, что характерно, не испытывали совершенно никаких неудобств из-за резкой перемены степени освещенности. – У вас тут… вообще странно. Так тихо.

Князь пожал плечами.

– Это вообще странное место. Пространственная аномалия. Сутки примерно по тридцать шесть часов. Двадцать из них – светло, солнце все время в зените, а потом вдруг за минуту или две начинает резко темнеть. В ночном небе никогда не видно луны, только звезды, но очень яркие. И, кажется, не наши. А еще – здесь не живут никакие звери или птицы. Даже мышей нет.

Я обернулась, прикрывая глаза козырьком ладони. За спиной у нас вырастал из земли холм, без намека на травяной покров – только разноцветные мхи и светло-зеленый хвощ. Тень почему-то не пряталась за другим склоном, а словно тянулась к солнцу, против всех законов физики. Прохладный ветер раскачивал широкие блюдца подсолнухов, обрамленные ярко-оранжевыми, как огненные языки, лепестками. Небо имело цвет скорее синий, нежели голубой – чуть насыщенней, чем у нас.

И – ничего живого. Не порхали от цветка к цветку бабочки. Не заливались птицы – даже там, на границе видимости, где рыжие языки подсолнухового моря вливались в густо-зеленую, как гуашевые мазки, траву на берегу реки. Лес, огибающий поле с другой стороны, тоже казался пустым и наполненным иной, мистической жизнью. Верхушки громадных деревьев вонзались в небо. Шелестели глянцевые широкие листья, будто кто-то в предвкушении потирал ладони.

От подножия холма змеилась тропа – как туннель, разрезающий оранжевое, источающее пряный аромат поле. Дальний конец ее упирался в ступени старинного вида усадьбы. Два крыла, башенки… Стены снаружи были оштукатурены и выбелены, а слева от входа тянулся к высокой черепитчатой крыше какой-то вьюн – то ли плющ, то ли девичий виноград, издалека и не разглядишь. Двери гостеприимно распахнули створки, поджидая гостей.

– Ну что, идем? – весело спросил Ксиль и вдруг неуверенно передернул плечами, сознавшись: – Знаете, а я немного переживаю.

– По поводу? – насторожился Дариэль. Взгляд его потемнел от тревоги. – Думаешь, меня могут плохо принять?

– Да нет, дело не в тебе, – рассеянно отозвался князь, проводя рукой по волосам.

Тонкий венок из синих цветов упал на землю, расплетаясь на лету. Я машинально наклонилась и подцепила один из вялых стебельков. Бутончик уже раскрылся наполовину. Я повертела цветок в руках и осторожно заткнула его за ухо. Пальцы пропахли травяной горечью.

– А в чем, Максимилиан? – настойчиво поинтересовался Дариэль.

– В нашей природе, – коротко ответил князь и после запинки продолжил, опасливо глядя на меня: – Шакаи-ар совершенно другие. Тебе может показаться странным многое, что для нас… естественно. Впрочем, это и к Силле пока относится, – он невесело усмехнулся. – Мышление и восприятие меняются дольше всего. Вот, скажем, это место – как оно тебе? – Ксиль широким жестом обвел подсолнуховое поле.