Танец отражений. Память - Лоис Буджолд

Цветные конфетти.

Тьма.

Он распахнул глаза.

— Пфе! — Он подвигал челюстями и выплюнул загубник.

Ченко, радостно подпрыгивая, подобрал загубник и положил руку Майлзу на грудь, заставив его лечь.

— Погодите, лорд Форкосиган. Нам нужно еще кое-что измерить.

Ченко с медтехниками засуетились у аппаратуры. Доктор что-то бормотал себе под нос. Майлз посчитал это добрым знаком.

— Вы закодировали сигналы, как я вас просил? Мне бы не хотелось, чтобы эта чертова штуковина случайно сработала, когда я прохожу через сканирующее устройство или что-то в этом роде.

— Да, милорд. Ничто не может запустить чип, кроме активатора, — заверил его Ченко.

— Если я вдруг ударюсь головой, ну, скажем, при аварии флайера, нет никаких шансов, что эта штука включится и уже не выключится?

— Нет, милорд, — терпеливо ответил Ченко. — Если уж вы получите такую травму, которая повредит этот чип, вам уже не о чем будет беспокоиться.

— Прекрасно.

— Хм, хм, — напевал Ченко, заканчивая возиться с мониторами. — Да. Да. Ваш припадок длился вдвое меньше, чем неконтролируемые. И конвульсии не такие сильные. Головная боль тоже должна уменьшиться. Постарайтесь проследить за ней в последующий цикл и сообщить мне о результатах. Да. Это должно войти в привычку, как чистить зубы. Проверяйте данные каждый день в одно и то же время, скажем, вечером перед отходом ко сну, но прежде чем показатели превысят три четверти, запускайте чип.

— Хорошо, доктор. Я могу летать?

— Завтра.

— А почему не сегодня?

— Завтра, — повторил решительно Ченко. — После того, как я еще раз вас осмотрю. Потерпите, будьте добры, милорд.

— Похоже… придется.

— Я не стал бы с этим спорить, — пробормотал Ченко себе под нос. Майлз сделал вид, что не расслышал.

Леди Элис, подстегиваемая Грегором, назначила официальную церемонию императорской помолвки на самое начало Зимнепраздника.

За день до церемонии на Форбарр-Султан обрушилась такая метель, что парализовала работу всех коммерческих космопортов и сильно снизила активность военных, задержав на орбите вице-короля Зергияра. Метель хлестала по окнам особняка Форкосиганов, наметая сугробы чуть ли не до второго этажа. Было решено, что вице-король граф Форкосиган не будет приземляться до следующего утра, а по прибытии немедленно отправится в Императорский дворец.

Майлз отказался от мысли отправиться на церемонию на своем флайере и решил поехать с графиней на машине. Гениальная идея выставить всех за дверь пораньше потерпела крах в самом начале, когда, открыв свой платяной шкаф, Майлз обнаружил, что кошка Царапка, просочившись с помощью сердобольной кухарки в особняк Форкосиганов, устроила себе гнездо среди его сапог и упавших вещей. Где и родила котят. Шесть штук.

Царапка оставила без внимания его угрозы о возмездии за нападение на Имперского Аудитора. Она шипела и царапалась в своей обычной шизофренической манере. Набравшись храбрости, Майлз утащил свои лучшие сапоги и мундир Форкосиганов, что стоило ему нескольких капель форской крови, и срочно отправил их Пиму — почистить. Графиня, весьма довольная тем, что ее империя увеличилась, примчалась к Царапке, предусмотрительно прихватив поднос с кошачьими лакомствами от матушки Кости. Майлз не возражал бы съесть их и сам. Однако ему пришлось сойти вниз, на кухню, где он и получил свою порцию. Графиня уселась на пол и копалась в шкафу добрых полчаса. Она не только не получила ни одной царапины, но даже ухитрилась вытащить всех котят, осмотреть их, определить пол и каждому дать имя.

Наконец караван из трех машин отъехал от особняка Форкосиганов, продираясь сквозь кружащиеся снежинки. Объезжая перекрытые улицы, они перебрались через сугробы и подъехали к металлическим воротам Императорского дворца, где целый взвод охраны и столько же слуг отчаянно работали лопатами, расчищая путь. Ветер, по-прежнему неприятный, дул уже не так свирепо, как ночью, да и небо слегка посветлело.

Они были не единственными опоздавшими. Министры с женами, высокопоставленные офицеры — тоже с женами, графы и графини… Гости все прибывали и прибывали. Те, кому повезло, приехали со сверкающими и сияющими оруженосцами, кому не так повезло — с расхристанными, помятыми и промерзшими оруженосцами. К счастью, большинство знатных комаррцев, включая родителей Лаисы, прибыли заранее, и их разместили в гостевом крыле дворца.

Леди Элис уже столько нахлебалась, устраивая брачные дела Грегора, что ничто не могло поколебать ее мрачного и обреченного спокойствия. Лицо ее просветлело, когда она увидела графиню Форкосиган с Майлзом, а когда к ним присоединился весь занесенный снегом вице-король граф Эйрел Форкосиган, леди Элис просто засияла от радости.

Граф так нежно обнял графиню, что можно было подумать, будто прошел целый год с тех пор, как графиня улетела с Зергияра.

— Думаю, — сказал он жене, чуть отодвинув ее от себя и пожирая глазами, — метеоролог Грегора прошел практику на острове Кайрил.

— Он, правда, сказал, что будет снег, — ухмыльнулся Майлз. — Только не уточнил, в каких количествах. Боюсь, на него оказали давление, чтобы он дал оптимистический прогноз.

— Привет, мальчик! — На людях они лишь обменялись крепким рукопожатием, но граф исхитрился сделать его ласковым. — Ты неплохо выглядишь. Нам необходимо поговорить.

— По-моему, леди Элис желает получить вас первой, сэр…

Леди Элис спускалась по ступеням, ее тяжелое вечернее синее платье развевалось на ходу.

— О, Эйрел, наконец-то. Грегор ждет в Зеркальном зале. Пошли, пошли…

Она провела наверх троих Форкосиганов и пропустила их вперед на встречу с традицией, на добрый час позже намеченного срока.

Учитывая огромное количество приглашенных, церемонию проводили в самом большом бальном зале. Невеста и ее гости выстроились вдоль одной стены, а жених со своими гостями — вдоль другой. Лаиса выглядела весьма элегантно в комаррских пиджаке и брюках.

Лаиса явно унаследовала телосложение от отца — невысокого, пухленького мужчины, а молочно-белую кожу — от матери. Леди Элис, естественно, была свахой. Майлз — свидетелем. Эйрел и Корделия стояли рядом с Грегором — его приемные родители.

Некоторые подарки были явно символические — деньги в красивой упаковке от родителей невесты, куча всякой снеди от родителей жениха, включая мешок разноцветной крупы, перевязанный серебряной ленточкой, и бутылки кленовой медовухи. Отделанное серебром седло несколько озадачивало, поскольку прибыло без лошади. Майлз с удовольствием отметил, что острый нож, который должна была вручить мать невесты как признак чистоты крови, отсутствовал.