Дороже жизни - Светлана Дениженко

Глава 21

Его качало из стороны в сторону. Мутило, а во рту ощущался привкус собственной крови. Голова, будто налитая свинцом, пульсировала болью. Егор медленно приоткрыл тяжелые веки. Судя по всему, его куда-то везли… Но куда и кто, было не видно. Тьма, окружавшая Кружельникова, говорила о том, что уже глубокая ночь. Повозку качнуло, и Егор застонал, стиснул зубы.

Ни поднять голову, ни пошевелить правой рукой он не мог, плечо отзывалось на движение адской болью. Сделав еще одну попытку осмотреться, Кружельников попробовал приподняться, но почувствовал сильнейшее головокружение и снова провалился в небытие. Сколько он пробыл в безвременье, не знал, но вдруг почувствовал запах спирта, покашливание, грубое прикосновение к себе.

Превозмогая боль или быть может именно благодаря ней, Егор окончательно очнулся. Открыв глаза, он увидел перед собой, будто через пленку, чей-то силуэт. Потом контуры стали четкими. Склонившийся над ним мужчина (судя по голосу) что-то неразборчивое шептал себе под нос. Егор смог рассмотреть только черные космы курчавых волос. От незнакомца пахло спиртом и, чем-то еще медицинским, напоминавшим запах больницы. Кружельников поморщился, а потом резко вскрикнул от сильной боли в предплечье.

— Черт! Какого хрена ты так орешь? — обратился к нему незнакомец.

Длинная курчавая борода прикрывала почти полностью собой его лицо и только глаза — серые, словно осеннее небо, пронзительно взглянули на Егора. В руках у незнакомца был кривой нож и окровавленная ткань. От одного вида этой картины, Кружельникову стало не по себе.

— Ты русский? — успел спросить Егор, но не дождался ответа, новая боль заставила его стиснуть зубы, — М-м-м! Твою мать! С-с-с!

Он стукнул кулаком здоровой руки по столу, на котором лежал, понял это по шершавым голым доскам, дотронулся до них ладонью и схватился за край, успокаиваясь вместе с ноющим плечом.

— Терпи, зараза! — ругнулся эскулап в ответ, снова склонившись над Кружельниковым и прижимая к его руке проспиртованную ткань. Егор терпел.

Потом незнакомец выпрямился, взял что-то, перегнувшись через пациента, со стола и сказал тоном, не терпящим возражений, — Вот, зажми зубами, буду шить по живому. Сейчас узнаем, кто из нас русский, а кто так, погулять вышел.

— Что?!

— Держи, говорю! У тебя рука повреждена сильно. Плечо я вернул на место, было выбито, а вот разрыв нужно сшивать. Давай, зажал? Готов? — доктор смотрел строго, казалось, даже — недоброжелательно, — Кстати, да. Я русский.

Егор, повинуясь, взял деревяшку в зубы. Выбирать не приходилось, и он прикрыл веки, показывая тем самым свою готовность, подчинился незнакомцу, который похоже знал, что делает. Кружельников, не ожидая от себя (все-таки ему доводилось терпеть боль и раньше, не барышня ведь и в армии отслужил), вновь застонал, сжимая, что есть сил деревяшку в зубах. Обливаясь потом, он терпел эту пытку, казалось, вечность. Хотя на самом деле прошло не больше пятнадцати минут. Егор это видел по настенным, громко тикающим часам.

— Ну, вот. Все. Пациент скорее жив, чем мертв, не так ли? — усмехнулся доктор в усы и, вытирая руки о полотенце не первой свежести, прокричал кому-то, — Селима!

Егор с трудом повернул голову и увидел, как, приподнимая серый полог у входа, к ним вошла женщина. По виду ей было около шестидесяти: сгорбленная с крючковатым носом, как у Яги, черными глазами, одетая в цветное платье до пят, она вперевалочку сделала пару шагов к нему. Доктор и женщина перемолвились на местном наречии. Из их разговора Кружельников ничего не понял, только догадался, что старуха получает какие-то указания. Она несколько раз утвердительно качнула головой. Из-под выцветшего платка выбились седые пряди и "Яга" запрятала их обратно. Потом вздохнув, вернулась к пологу, скрылась с глаз.

Доктор освободил Егора от кляпа и тот, наконец, смог поблагодарить своего спасителя.

— Спасибо.

— Не стоит, — ответил тот.

— Это вы меня нашли? В горах?

— Нет. Рашид. Он скоро придет, познакомитесь. Как вы оказались в горах, да еще без сопровождения?

— Так вышло. Ммм! Доктор, что у меня с головой?

— Болит? — без особого сочувствия поинтересовался незнакомец, скорее хотел убедиться в том, что Егор стонет не от боли в руке.

— Да.

— Сотрясение. Через некоторое время все само пройдет. Вы помните, как вас зовут?

Кружельников напрягся, а потом облегченно вздохнул:

— Да, помню.

— Ну, вот и славно. Может, представитесь?

— Егор Вячеславович… Кружельников, — на последнем слове доктор вздрогнул. Егору показалось, что тот не просто так резко отвернулся от него и посмотрел на вернувшуюся (очень вовремя) старуху, — Что-то не так, доктор?

— Нет-нет. Все в порядке. Значит, вы скоро поправитесь, — ответил тот скороговоркой, не оборачиваясь к пациенту, — Селима, она позаботится о вас. А я устал сегодня. Хасан!

Потом доктор что-то сказал женщине, она кивнула, а в двери показался парнишка лет пятнадцати: высокий и широкоплечий, чернявый с обезоруживающей искренней улыбкой. Он встал у двери и с щенячьей преданностью посмотрел на лекаря.

— Звал, доктор?

— Да. Помоги мне.

И только тут Егор заметил необычность своего целителя. Парнишка, обхватив руками врача за пояс, помог тому перекочевать со стула в кресло на колесах. Доктор не мог двигать ногами. Усевшись в свою "карету", тот вытер выступивший пот на лбу, тыльной стороной ладони. Отчего Егор понял, сколько сил потребовалось мужчине, чтобы совершить эту пересадку.

— Доктор!

— Да, — наконец, повернул к нему голову незнакомец.

— Кто вы? Как вас зовут? Мы раньше встречались?

— Не много ли вопросов, Егор Вячеславович? — грустно произнес врач, — Мое имя теперь ничего не значит, здесь меня зовут "горний доктор". Мы никогда с вами не встречались. Выздоравливайте.

С этими словами Горний Доктор оставил Егора на попечении старухи, которая принялась мыть и перевязывать мужчину, что-то напевая на своем языке.

Спустя неделю, Кружельников уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы вернуться к своим поискам. Небольшой поселок, в котором он проживал все это время, расположился в уютной долине между гор, — зеленой и насколько хватало глаз, уходившей в небо. Мужчине, на какое-то мгновение даже представилось, что все вокруг — волшебство, и он снова попал в детство.

Рашид пришел к нему в вечер того же дня, когда Егор познакомился с Горним Доктором.

— Спасибо, — поблагодарил Егор мужчину-горца, который спас ему жизнь. Тот кивнул в ответ.

— Так бы любой сделал. В горах человеку опасно. Кто ты? Почему один?

— Я ищу друга. Он пропал где-то здесь несколько месяцев назад.

— Хороший друг? Как зовут его?

— Алексей, — ответил Кружельников, припоминая имена друзей, которых разыскивал, — Вешняков.

— Не слышал про такого. Не знаю, — покачал головой горец, а потом взял в руки карабин Егора и рассматривая его, перевел тему разговора в другое русло, — Хорошее ружье у тебя. Ты охотник?

— Да. Немного.

Рашид хитро стрельнул на Егора глазами и, улыбаясь уголками гул, произнес:

— Ты стрелять еще долго не сможешь, у тебя рука повреждена сильно… Продай мне ружье, а?

Кружельников задумался над словами горца. Тот зыркал глазами, выжидая ответ, и перетаптывался на месте. Стрелять Егор, действительно, сможет не скоро. И тащить с собой ненужную ношу, теперь не видел особых причин. Но вот нож ему бы пригодился в пути.

— Рашид, ты прав. Но я не могу остаться безоружным, сам понимаешь. Давай меняться: ты бери мое ружье, а мне подари хороший нож.

— Давай! — просиял горец от радости.

Егор протянул ему несколько медяков и принялся разглядывать нож с красивой резной ручкой и загнутым концом.

— Это зачем? — изумленно поднял Рашид брови, подбрасывая монеты на руке.

— На удачу, — отвел Егор, — Примета у нас такая. За нож — надо плату вносить.

— А…понятно, — кивнул горец, но по его растерянному взгляду, Егор догадался, что тот так ничего и не понял, но решил не показывать вида.

За все время своей болезни, Егор каждый день думал о том, в какую сторону идти. Но интуиция упорно молчала, и он пока не мог понять почему. Надеясь все-таки вернуться к поискам, Кружельников набирался сил. Горный воздух и хорошее питание, на которое были щедры гостеприимные хозяева, со временем делало свое дело.

Доктора он видел еще пару раз мельком. У того, по словам Селимы, слишком много было пациентов. Врач трудился, чуть ли не сутки напролет, а когда отдыхал, никого не желал видеть.

— Видно, тяжело тут вашему "Горнему Доктору" приходится, — заметил Егор, про себя же подумал: " Я бы спился давно на его месте. А он ничего. Молодцом держится".