Странный приятель 1 - 4 - Егор Чекрыгин

Вероятно даже офицеры и сам полковник, сильно бы удивились, узнав какие интриги подчас проворачивают простые солдаты, чтобы продвинуть на хлебное место каптенармуса, штабного писаря, или даже офицерского денщика — «своего» кандидата. Или какие непростые пути проходит иной мешок с зерном, прежде чем попасть в распоряжение «своего» отряда. А в обратную сторону, такими же непростыми дорогами, отправлялась военная добыча, или иные ценности.

И тут, как правило главную роль играли именно капралы. — Вообще, в тооредаанской армии, каждое отдельное капральство вело собственное хозяйство. Когда армия стояла в казармах или на зимних квартирах — то как правило капралы просто получали деньги от офицеров, (традиция сохранившаяся еще с тех времен, когда каждый благородный оу приходил служить королю с собственным отрядом), и сами занимались закупками продуктов, обмундирования, хозяйственной утвари и даже боеприпасов. Но в диких землях Зарданских пустошей — денежное довольствие заменялось продуктовым пайком, который каждый полк «выбивал» с армейских складов, а каждое капральство получало из полкового обоза. — Так что места где разгуляться интендантам и каптенармусом всех мастей и уровней — хватало с избытком. И если капрал не был достаточно изворотливым или не умел налаживать связи, чтобы обеспечить нормальные поставки своему капральству — его подчиненные имели все шансы сдохнуть от голода, или болезней, вызванных дурной пищей.

Увы… — Но быть «таким» капралом, у Ренки получалось не очень хорошо.

Нет, он старался, тщательно скрывая свою брезгливость при общении с вымогателями-интендантами, и старательно выполнял все указания Доода по части снабжения своего отряда продовольствием.

Но вся эта «подпольная» жизнь, в основном строилась на принципах доверия. А Ренки, с его происхождением и взглядами на жизнь, все равно оставался белой вороной, среди остальных солдат.

Нет, в принципе к нему относились с симпатией, подчас уважением, и иногда, с этаким снисходительным добродушием — однополчане видели его старания и уважали за честность. А во время полевых выходов — солдаты подчинялись ему как настоящему капралу, ибо по словам Доода «он все делал правильно». — Но вот стать для них своим, добившись полного доверия, Ренки так и не смог.

* * *

— Капрал Дарээка явился по вашему приказанию! — Лихо отрапортовал Ренки, ударив себя рукой в грудь и щелкнув каблуками.

— Проходи, садись. — Указал ему лейтенант Бид на место у входа в свою палатку. — … Ну, как у тебя дела? Доод говорит, что ты стараешься?

— Стараюсь. — Подтвердил Ренки.

— Ну старайся… — Рассеяно кивнул лейтенант, думая явно о чем-то другом. — Значит так, — для тебя будет новое задание. — Пойдешь в разведку с командой Йоовика… Понятное дело — он главный… Честно говоря — там даже простые солдаты будут главнее тебя, потому что знают что делать, а ты нет. — Хватит мозгов это понять?… Вот и отлично.

Доод мне сказал что ты стрелять мастак и со шпагой ловок? — Вообще-то, разведка не стреляет и не дерется. — Ее главное оружие глаза да уши. Но на этот раз эти твои умения понадобятся.

… Доод сказал тебе можно верить, и ты все правильно понимать начал? — Так вот. — На сей раз мы будем стараться не столько для армии, сколько для себя — нужна добыча… Это я тебе на тот случай говорю, чтобы ты знал, что Йоовик действует с моего разрешения и полного одобрения. Все понял? — Тогда иди вооружайся… И кстати — можешь своего приятеля Готора прихватить, Доод говорит, он стреляет получше тебя.

Ренки уже был опытным солдатом, (ну или считал себя таковым), поэтому почти не удивился, что долгожданная схватка с врагом, началась с длительного перехода.

… Хотя армия Кредона и гналась за тооредаанцами «по пятам», — однако обе стороны предпочитали сохранять дистанцию в один-два хороших конных дневных перехода. — Так можно было быть уверенным, что если одна из армий вдруг решится дать другой сражение, и предпримет внезапный марш-бросок — атакуемая сторона не будет застигнута врасплох. И успеет не только вовремя обнаружить врага, но и подготовиться к бою.

И конечно — это пространство между армиями отнюдь не пустовало. — Тут шныряли десятки кавалерийских разъездов выглядывающих врага. Ходили патрули — ловя дезертиров, отставших, мародеров или потенциальных перебежчиков. На возвышенностях сидели дозорные от обоих армий, пялясь день-деньской в горизонт, в ожидании появления вражеских колонн. Сновали интендантские команды, собирая забытые вещи, ремонтируя сломавшиеся по дороге телеги, или воюя друг с дружкой за пучки травы, которые в этих засушливых местах ценились весьма высоко как корм для тягловых животных. А иной раз, мелькал маркитанский караван, решивший подзаработать на Той стороне… На что соответствующие Службы обеих армий старательно закрывали глаза, будучи уверенны что контролируют процесс, и данный торгаш шпионит исключительно на их стороне.

В общем — не слишком-то заметно, но жизнь кипела. И отряду Йоовика предстояло переплыть этот «кипяток», по возможности не попавшись на глаза ни чужакам, ни своим. (Береженого и боги берегут).

… А то расстояние что лошадь может проскакать за день. — Пехотинцу приходится идти за два. А если еще и заложить приличную дугу, и выбирать дорогу так чтобы твое передвижение было по возможности наиболее скрытным, — то за все четыре. И все четыре дня туда, четыре обратно и дня три-четыре там — надо что-то есть и что-то пить, и весь этот груз приходится тащить на своих плечах.

Пару раз вдали мелькали разъезды кредонских егерей. Но Йоовик каждый раз избегал боя, предпочитая прятаться в пыли и камнях.

— Что толку-то… — Ответил он на вопрос Ренки, после первой встречи с неприятелем. — На вон — сам глянь. — Сунул он ему в руки плохенькую медную подзорную трубу. — Простая солдатня. И всех ценностей — что верблюды да мушкеты с пистолетами. Но верблюдов в наш лагерь не приведешь — слишком много вопросов может возникнуть. А мушкеты и пистолеты… Сбыть их конечно можно, но не такая эта большая ценность чтобы ради них мараться… Идем дальше.

… Угу. — Согласился он с Ренки во второй раз. — Три офицера, это неплохо. В отличии от обычной солдатни, у них в сумках наверняка и золотишко может позвякивать и украшения всякие есть с камешками драгоценными. Да и снаряжение побогаче солдатского будет… Но ведь их на четыре человека больше чем нас. К тому же они пошустрее будут, благодаря своим верблюдам, а на каждый наш выстрел, у них три-четыре ответных. Сам давай подумай. — Коли мы по ним с дальний дистанции пальнем. — Всем залпом, дай боги одного-двух зацепим. — Они на своих верблюдах деру дадут… да недалеко, только чтобы мы их не достали.

А потом начнут они гнать нас как волчью стаю, заезжая то с одного, то с другого боку, и из длинноствольных своих мушкетов издали постреливая… — Долго нам такого не выдержать, это я тебе точно сказать могу!

… А коли и найдем возможность их на близкое расстояние подманить, да в упор залп дадим… свалим человек пять-шесть. А оставшиеся — в нас сначала по паре пистолетов разрядят. А дальше либо в пики, либо опять же — издалека перещелкают.

— Но какой тогда смысл вообще в нашем походе? — Возмутился было Ренки. — Если мы только и делаем что прячемся?!

— В поиске хорошей добычи. — Йоовик ощерился глумливой улыбочкой, глядя на недовольную рожу молодого капрала. — А она, парень, сама редко в руки дается. — За ней побегать надо… Но ты не боись. — Подберемся поближе к вражескому лагерю, там и выбор будет побогаче, и кредонец пожирнее.

* * *

Как Ренки не старался, но песок под его ногами хрустел просто оглушительно. Почему этот хруст до сих пор не всполошил весь вражеский бивуак — лично для него было загадкой. Однако — факт на лицо. Противник спал, даже не подозревая что к нему подбирается смерть в лице лично него — капрала оу Ренки Дарээка, и сопровождающего его капральства Йовика.

Увы — ночь только начиналась, а капралу Дарээка уже опять дали понять как многому ему еще предстоит научиться, чтобы сравняться в мастерстве с остальными солдатами роты Бида… Вот только он сам не был уверен что хочет этому учиться.

Определенно — тот вид боевых действий, которому отдавал предпочтение этот офицер из простолюдинов — был лишен каких-либо признаков благородства… чтобы не твердил там Готор, которого почему-то не коробила необходимость подкрадываться в ночи к спящему врагу, чтобы напасть на него полусонного, безоружного, и растерянного.

… Он даже говорил, что в его краях это почитается за особую доблесть, ибо для того чтобы все это сделать, требуются умения которых у простого солдата обычно нет.

… Зато, (Ренки в этом уверен), у любого разбойника, этой «доблести» с избытком… Да и что, в сущности, отличает их рейд, от обычного бандитского нападения с целью захвата добычи? — Лишь то что на них мундиры, а свое оружие они получили от Короля?