Песня чудовищ - Анастасия Александровна Андрианова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лите пришлось повозиться, прежде чем она поняла, как надевается платье; особенно много трудностей доставили длинные рукава – больная рука едва поднималась. Поверх платья Лита набросила телогрею, а на ноги натянула мягкие кожаные сапоги.
Эти суетливые движения отняли много сил. Лита вытерла пот со лба и присела на скамью, сложив ладони на коленях.
Ох, какими странными казались ей эти тонкие конечности, лишённые не то что перьев, но даже шерсти! Правда, почти прозрачные тоненькие пёрышки всё же оставались на телах девоптиц даже в новолуние – на голенях, внешних сторонах предплечий и внизу живота. Но Лите сейчас больше всего хотелось вернуть привычные крупные перья, дающие сразу защиту и от холода, и от непрошенных взглядов. Даже в одежде она казалась себе непристойно раздетой, а от воспоминаний о неловком обращении на коне, на глазах у двоих мужчин, хотелось провалиться под землю.
За дверью не раздавалось ни звука, и в маленькой кухоньке тоже стояла тишина. Лита посидела ещё немного, подобрала с пола накидки своих спутников, глубоко вздохнула и, собравшись с духом, вышла в зал.
Тут было лишь ненамного светлее, чем в кухне. За ближайшим к двери столом сидели Ивлад и Вьюга, оба угрюмые и задумавшиеся, а может, просто уставшие. Лита приоткрыла рот: перед ними на столе лежали сушёные персики и сливы, вяленая хурма, булочки-плетёнки, мёд и другая диковинная снедь – что-то Лита видела на деревенских праздниках, что-то пробовала в последние дни на постоялых дворах, а некоторые угощения были совсем незнакомыми.
Вьюга тронул Ивлада за плечо и указал кивком на Литу. Царевич встрепенулся, будто успел задремать на неудобной скамье, и быстро улыбнулся.
– Лита! Всё в порядке?
Она заправила за уши ещё влажные волосы, неловко сунула Вьюге в руки их с Ивладом накидки и кивнула, поджав губы.
– Мы не знали, что ты будешь есть, поэтому попросили всего понемножку. – Ивлад махнул рукой на стол, ломящийся от еды.
– Он никого не грабил, – со вздохом пояснил Вьюга. – Здесь остановились торговцы из Восточной Халкхи. Но для тебя нашлась свободная комната, сможешь отдохнуть пару часов.
Лита осторожно приблизилась – при движении платье непривычно и странно билось подолом о ноги, а Ивлад поглядывал на неё с таким непонятным выражением лица, что Лита боялась, как бы он вновь не начал глупо извиняться за выпущенную им стрелу.
В животе громко заурчало, но в это же время выпивоха на полу шумно всхрапнул и перевернулся на спину, и Лита понадеялась, что никто не услышал звук её желудка. Она быстро схватила вяленую хурму и булочку и по очереди откусила.
– Садись. – Ивлад вскочил со своего места, суетливо оправляя одежду. – Поешь и пойдёшь отдыхать. Только… Извини, но мы закроем дверь снаружи.
Лита хмыкнула.
– Сколько раз ты произнёс «извини» за вечер и ночь?
Ивлад густо покраснел, и, несмотря на страшную усталость, Лита отметила, что уже почти не боится его.
«Закроем дверь снаружи» – слышать это было неприятно, пусть и не неожиданно. Куда бы она делась, даже если бы дверь открыли настежь? Уж не побежала бы по снегу, когда находится в этом хрупком и нелепом теле.
Она присела на краешек скамьи и продолжила жевать пищу. Угощение было сладким, свежим и вкусным: почти то же самое, что Лита выбрала бы на ужин в любое другое время, разве что золотого яблока не хватало. Закончив, она вытерла липкие пальцы о платье.
– Я готова.
Ивлад и Вьюга провели её в комнатку, маленькую, с узким окошком и тесной кроватью, но Лита и этому была рада.
Ивлад пожелал ей спокойной ночи – от другого человека это могло бы прозвучать как усмешка, ведь ночь уже давно наступила, но ни одна её минута не была спокойной.
– Мы тебя разбудим, – пообещал Вьюга.
Лита молча закрыла дверь и, не раздеваясь, упала на кровать. Строить подобие гнезда из одеял сил уже не оставалось.
За стенами храпели торговцы из Восточной Халкхи, а за дверью слышался голос Ивлада; царевич говорил вполголоса:
– Вдруг отец расстроится? Обещал птицу, а привезу девушку…
Лита издала стон и зажала уши руками, чтобы не слышать ответ колдуна и другие жалобы царевича. В следующую же минуту она заснула.
Глава 8. Где же её крылья?
– Так, может, расскажешь мне, что за бешеные псы тебя покусали, братец?
Ружан захлопнул дверь и приблизился вплотную к Домиру. Голова Домира раскалывалась, лицо горело: в драке Ружан разбил ему бровь и губу.
Едва стих буран, они кинулись в погоню за пропавшей девоптицей, но никого не нашли: снег замёл все следы. Зато стремянный Рагдая разглядел невдалеке огоньки, и вскоре они выехали к мельнице.
Рагдай просил сейчас же продолжить поиски, но Ружан был неумолим: направил коня во двор, кликнул хозяев, сорвал с коня Домира и заперся с ним в сенях.
– Так никто и не кусал. Сам захотел девку спасти, – дерзко ответил Домир, глядя прямо в жёсткое лицо брата.
– Спасти? А я, стало быть, хочу убить?
Ружан толкнул Домира в грудь, усаживая на мешки с мукой, а сам склонился над ним, нависая, как ворон над падалью.
– Ты из неё зверя потешного сделал. Показываешь, как скоморох – ручного медведя. Ей не нравится это.
– А ты, получается, благородный защитник. Что же, братец, ты глупее, чем я надеялся. Или она напела тебе на ушко? Для чего вы уединялись с ней во время пира? Что, помял птичьи пёрышки?
Домир вспыхнул. Ударить бы Ружана по лицу, да только удаль вся куда-то делась, как исчезла Лита. Куда унёс её буран? Был ли то человек или чьё-то насланное колдовство? Лучше или хуже ей стало? Вскочить бы на коня и поискать самому…
– Ничего не напела. А тебе, видимо, да – взгляд совсем безумный стал.
Ружан замахнулся кулаком, будто хотел ударить Домира в челюсть, но в последний момент остановился и рассмеялся – громко, бархатно, посверкивая глазами – на несколько мгновений вдруг показалось, что они из серых стали чёрными, как становились у больного отца. Домир отодвинулся, вжимаясь спиной в угол. Сквозь щели между брёвнами сквозил ледяной ветер.
Отсмеявшись, Ружан выпрямился и отряхнул одежду.
– Буду просить у мельника помощи. Вдруг видел кого? Выбирай, Домир, со мной ты или нет. Ивлад был против – помнишь его?
При упоминании имени младшего брата лицо Домира болезненно дёрнулось, а в ушах зазвучала нежная песня девоптицы. Перед глазами полыхнула ослепительная вспышка: белым-бело, словно вновь окружил буран. Полыхнуло и исчезло, оставив после себя бешено скачущее сердце и тяжёлое дыхание.
– Что с тобой? – небрежно осведомился