Песня чудовищ - Анастасия Александровна Андрианова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Отчего же ты послал их сейчас в Серебряный лес? Знал ведь, каков Ивлад.
Царь раскашлялся, сплюнул на платок чёрный сгусток, а после промокнул губы и ответил:
– Стало быть, звучат в моём сердце отголоски её чарующей песни.
– И что, заберут они Ивлада?
В душе Нежаты поднималась буря. Раз она сама помогла Ивладу уехать со двора, значит, и её вина будет в том, что может случиться с младшим братом. В голове крутились разные мысли: броситься в погоню самой? Взять коня Ивлада и помчаться, вдруг успеет? Или Вьюга уже встретил его и сможет защитить? Ох, а если Ивлад не примет помощи колдуна?..
– А, – царь махнул рукой, – хитрющие они, как бесы. Хотел я уберечь младшего, а он сам им в когти метит.
– И что будет, – Нежата сглотнула, – если ты нарушишь обещание?
Царь издал сухой смешок, а может, просто кашлянул.
– Ты не знаешь их. Они возьмут своё. Ради своего проклятого леса, который питается людской кровью. Так и будут мучать его всю жизнь… А если не получат, то… Нет, Нежата. Нельзя нарушать клятвы, данные девоптицам. Они опасные твари, неужели не слышала…
– Про кровь и смерть невинных, конечно. Я помогу, – вызвалась царевна. – Верну Ивлада, сама виновата, что помогла ему сбежать. Возьму его коня, потом поменяемся.
Она хотела добавить про Вьюгу, но побоялась злить отца, упоминая имя возлюбленного.
– Не смей! Не смей своевольничать! И так я глупость совершил, троих сыновей в неизвестность отправил, так хоть ты у меня останешься. Ох, и радуются же мои враги! Кто знает, сколько их на тропах стерегут Ружана…
Царь прикрыл дрожащие веки и замолчал на минуту, а потом произнёс хриплым шёпотом:
– Видела ли чего в своём зеркале? Живы они?
Нежата комкала покрывало, тоненькие ниточки вышивки цеплялись за ногти. И про зеркало вызнал, конечно. Крутит-вертит ею старик-отец, то сердце разбивает признаниями, то не пускает со двора и просит колдовской её помощи…
– Не видела, – проговорила она, заботясь, как бы голос не прозвучал по-детски обиженным. – Туман один в стекле. Да с чего бы мне видеть? Что же ты, отец, веришь, будто дочь твоя и правда обратилась самой настоящей колдуньей?
Царь замолчал, только хриплое дыхание срывалось с приоткрытых сухих губ. Его рука дёрнулась, будто он захотел приобнять Нежату, но тут же бессильно упала поверх одеяла.
– Говорят всякое. Военег приходил. Говорил, видел тебя ночью на могиле Горицы, будто руками ты водила, а из-под земли белые клубы выползали и летели по сторонам, куда прикажешь. Правда это, Нежата? Ты призывала бесов?
Кровь отлила от лица Нежаты. Предчувствия её не обманули: вот каков ты, Военег! Отказала в замужестве, так побежал за ней следить, а чуть что увидел – так скулить царю, как бездомный пёс.
Конечно, это были никакие не бесы – Вьюга рассказывал о том, что неудавшееся колдовство может вырваться обрывками силы, которые, не найдя прибежища, оседают у людских жилищ и причиняют неприятности, – а простая снежная пыль, которую Нежата пыталась обратить небольшим вихрем.
– Скажи Военегу, что негоже воеводе за царевной по ночам подглядывать, – ответила Нежата и поднялась с отцовской кровати. Ей казалось, будто руки её испачканы – во лжи и предательстве. Она прижала ладони к бёдрам, вытирая о бархат платья. – Или он в окна моей светлицы тоже смотрит вместе с луной?
– Нежата… – протянул царь. – Скажи только, правда это или нет?
– Сам решай.
Нежата коротко поклонилась отцу, соблюдая обычаи, и порывисто выбежала из опочивальни. В ушах у неё шумело, и горько щемило грудь. Никто не преградил ей путь.
– Госпожа, куда ты? – спохватилась Февета, которая, очевидно, всё это время ждала подругу где-то неподалёку, и поспешила за Нежатой.
– Оставь, – бросила царевна резче, чем хотела.
Встреться ей сейчас Военег, расцарапала бы ему лицо и не подумала, что не пристало так себя вести царской дочери.
Нежата выскочила на крыльцо, забыв, что не захватила ни шубы, ни тёплого платка. Студёный ветер растрепал чёрные косы, вцепился волчьими клыками в нос, а царевне была в том злая отрада: казалось, будто шлёт милый весточку и ярится сам, как в доброй битве: значит, отыскал Ивлада и вместе они нагоняют Ружановых людей.
Надышавшись и озябнув, Нежата развернулась и отправилась обратно к себе. Звали её снежные дали, тосковал конь Ивлада в стойле, но царевна не могла пуститься в путь одна: тогда отец остался бы наедине с воеводой и боярами, кружащими над ним, словно вороны.
Только она подошла к дверям своей светлицы, как вдруг чья-то широкая ладонь в грубой рукавице зажала рот, закрыв половину лица. Нежата задёргалась, заколотила обидчика кулаками, но её схватили поперёк пояса, заломили руки за спину, а на голову набросили что-то чёрное. Несколько пар рук подняли её и закинули на чьё-то плечо.
– Дёрнешься ещё хоть раз, прирежу и кину в прорубь, – пригрозил знакомый голос.
Глава 7. Новая луна
Домир изо всех сил вытолкнул Литу подальше от места их остановки, а сам кинулся на Ружана. Лита не верила глазам: неужели это её песня заставила среднего царевича помогать ей? Но не успела мысль оформиться в голове, как кто-то схватил Литу за обе ноги и с силой потащил по снегу, так, что она не смогла даже понять, что происходит.
Метель сомкнулась вокруг неё сплошной стеной, Лита хватала ртом воздух и отплёвывалась: снежинки забивались в горло и тут же таяли. Ресницы слиплись от снега, так, что совсем ничего нельзя было рассмотреть. Голоса Ружана и его людей тонули в страшном нарастающем гуле: так ветер гудит в чаще, когда разгуливается гроза.
Её волочили по снегу – рывок, ещё рывок, холод забивался под перья, а Лита, распластав раненое крыло, могла только пыхтеть и пытаться вырвать ноги из чужой хватки.
Спустя минуту буран прекратился так внезапно, словно весь снег на небе разом закончился. Лита разлепила мокрые ресницы, и в это же мгновение её перестали тащить, оторвали от земли и закинули на спину коня. Лита вскрикнула, завертела головой.
– Ты! – ахнула она, когда узнала младшего из царевичей.
– Прости меня, – затараторил он, сбиваясь. – Я был не прав. Я не должен был стрелять в тебя. Я обещал девоптицам вернуть тебя в Серебряный лес, но сперва мне очень нужно показать тебя отцу. Прости, пожалуйста!
Лита хотела огрызнуться или сказать ему что-то обидное, но только нахохлилась, сильнее втянула голову в плечи и проворчала:
– Вы возите меня как мешок с яблоками. Скорее бы уже управились.
Она злилась на