Дело об исчезнувшей красотке - Ричард Пратер

Глава 13

Меня мучил какой-то детина. Рост его был - два моих, а ручищи такие длинные и хваткие, что он без труда согнул меня колесом и пытался завязать в узел. Я почувствовал, что еще чуть-чуть - и где-нибудь треснет, лопнет и мои бедные конечности уже нельзя будет поставить на место. Гигантский локоть чудовища сдавил мне глотку, пережал гортань, и я даже не мог сказать: "Перестань, парень, ты ошибся". Я боролся, пыхтел как паровоз, юлил и ерзал, пока наконец не изловчился и не врезал ему под левый глаз. Детина пропал. Уф-ф, какое облегчение.

Я продрал глаза и пришел в себя. Губы выпятились и округлились, как будто все еще тянули "уф-ф". Я пошевелил бровями, поднял голову и посмотрел на конец кровати. Из-под одеяла торчали заскорузлые босые ноги. Неужели мои? Я поскорее отвернулся. Что с головой? Оказалось, что затылок уперся в спинку дивана, и поэтому шею так свело, словно кто-то вылепил из нее крендель с маком. О'кей. С добрым утром, мистер Скотт!

Что за шум? И где это? Ах да, на кухне. Фу, какой отталкивающий запах.

С кухни вошла Лина. Она сияла:

- Завтрак готов.

- Уб-бери.

- Что?

- Убери, сказал.

- Ты, наверное, не понял. Я сказала, что приготовила завтрак. Яичницу.

- О нет! Только не это. Никаких яиц. Пожалуйста, не надо этих склизких сопливых яиц.

Я завернулся в одеяло, встал с постели и прошлепал на кухню. Веки разлипались с невероятным трудом. Что там на кухне? Ага, газ горит, сковородка плюется жиром.

Яйца, яйца, яйца. Желудок булькнул, как желток в белке.

Я проковылял обратно к дивану и поманил Лину пальцем:

- Подойди ко мне. Лина подошла и села.

- Спасибо, - сказал я, - спасибо за яичницу. Забыл сказать. По утрам я другой человек. Сла-абый, и.., никаких яиц.

В глазах у нее застыл вопрос.

- А что приготовить? Что-нибудь другое?

- Ничего. Кофе. И если хочешь - кашу.

- Кашу?

- Да, кашу!

- Эту противную кашу? Она же как.., как стю-юдень.

- Нет. Каша - это как каша. Овсяная, очень хорошая. И кофе. И хлеба поджарь.

- Как ты себя чувствуешь?

- Отвратительно.

Лина снова ушла на кухню. Варить кашу. А я подхватил концы одеяла и прыгнул в душ. Открыл на полную холодную, сжал зубы и - под воду. Без одеяла, конечно.

Под душем я проснулся окончательно. Стараясь не замочить забинтованную правую, я добавил левой рукой немного горячей, постоял так минуты две и потом снова оставил одну холодную. Еще через минуту я выключил душ и, насколько позволяли движения, растерся полотенцем. Я вновь чувствовал себя как огурчик.

В спальне я быстро сменил одеяло на темные плавки, белую рубашку и коричневый твидовый костюм, завязал широким косым узлом темно-красный галстук, а на ноги натянул шерстяные вязаные носки и свои обычные кордовские штиблеты. Теперь можно было отправляться на кухню.

- Привет, моя страстная. Что делаем?

- Кашу варю. Все из-за тебя.

- Ну-ну, милая, не сердись. Пока я с утра не попил кофе, ни в какие противоречия со мной советую не вступать.

- Может, хоть сейчас яичницу съешь? Я поморщился:

- Пока нет. Яйца могу на обед, могу на ужин, но только не с утра. Ни-ко-гда.

Лина откинула назад волосы и села на кухонный уголок. Я уселся за стол напротив, где она для меня уже все накрыла.

- Мне очень нравится, когда твои волосы не убраны. Лина не сдержала улыбку и сверкнула красивыми белыми зубами:

- Правда? Спасибо, Шелл. А когда собраны на макушке, нравится?

- А хоть как нравится, по-всякому. Следующая улыбка была просто дьявольски обворожительной.

Я запустил ложку в кашу.

- Такой здоровый мужик, - заметила она, - и ест кашу. Ложка повисла в воздухе.

- Не могу сдержаться. Это, наверное, особенность моей конституции. Слабость организма. Потом, в течение дня, хоть что подавай: бифштексы, отбивные, картошку. Но только не на завтрак. Кстати, а сколько сейчас времени?

- Двенадцать часов. Полдень то есть.

Подумать только! Я ничего не ел со злополучного субботнего вечера в "Эль Кучильо". Не считая, разумеется, жаркого, которым меня и Трэйси потчевали Сипели. Это было утром в воскресенье, да и то я почти не ел. А сейчас уже время обеда в понедельник. Я живо представил себе, как через час-другой начну резать толстый сочный бифштекс в одном из своих любимых ресторанчиков.

Пропустив залпом две чашки кофе, я поднялся из-за стола:

- Тебе задание, женщина: вымой посуду, подмети полы, приберись в ванной, накорми рыб... О Боже! Я - убийца. Рыб ты, конечно, забыла?

- Конечно же нет. Целую коробочку бросила.

- Коробочку?!

- Ну, не саму коробочку. А то, что в ней было. Какой ужас! Целую коробку корма! Я опрометью кинулся в переднюю. Лина за мной. Она дала им на полгода вперед. Рыбки тем не менее резвились и играли, как маленькие щенки, и от банкета им пока еще плохо не стало. Вся кормушка была забита. Я схватил ее, отнес на кухню и, опрокинув содержимое в раковину, поставил обратно в аквариум.

- Я что-то не так сделала? - спросила Лина.

- Ничего-ничего. Все о'кей. Просто я испугался, что ты могла им дать чего-нибудь другого, - солгал я. - Не печалься, милая, прятаться тебе здесь осталось совсем недолго.

- А ты не допускаешь, что мне здесь нравится?

- Не спорь, моя сладкая. Я имел в виду, что скоро у тебя не будет причины оставаться в этом доме.

- Не будет причины? - Лина тряхнула головой и засмеялась.

Какой смех, какой голос!

Не переставая поедать ее глазами, я подошел к телефону и набрал номер отдела по расследованию убийств. Ответил Сэмсон.

- Ты что, так и поселился в кабинете? Или жена выгнала?

- Выгонит еще, немного осталось. - Он ворчал, как всегда. - А ты, я полагаю, только что встал?

Я подтвердил его догадку и пропустил мимо ушей очередной комплимент.

- Послушай, Сэм, вчера я вам послал пистолет. Вы что-нибудь обнаружили?

- Ничего, Шелл.

- Я.., э-э.., подумал, что из него могла быть убита Джорджия.

- Исключено. Калибр тот же, но ствол другой.

- О'кей, Сэм. А что насчет отпечатков?

- Есть хорошие. Немного смазанные, но вполне приличные. В общем, собирайся, приезжай и поболтаем. Все объясню.

- Обязательно приезжать к тебе? А так не скажешь?

- Могу сказать, почему нет? Ты удивишься. Один крупный жулик. Некто по имени Уолтер Пресс.

- Я не удивился, что дальше?

- Но этот Уолтер Пресс - он мертв.

Я отвел телефонную трубку в сторону, посмотрел на нее так, как будто вижу в первый раз, и снова приставил к уху.

- Повтори, что сказал.

- Этот тип - Пресс, тот, которому принадлежат отпечатки, - числится мертвым уже более года.

- Ты прав, - согласился я, - собираюсь и еду к тебе. Встретимся через двадцать минут.

Я быстро сообщил Лине, что дела не терпят и что увидимся ближе к вечеру, и спустился к "кадиллаку".

Сначала по Россмор, потом направо по бульвару Сан-сет, короче, через четверть часа, руля забинтованной правой, я уже выехал на Мэйн-стрит и приткнулся на первом же свободном участке тротуара. Пришлось немного пройти обратно, до входа в городскую ратушу, где я бегом поднялся по каменным ступеням и вошел в холл. Я пренебрег лифтом и взбежал на второй этаж. Увидев Сэма, с удовольствием констатировал, что сигару он уже раскурил, и от пытки ожидания, пока она у него раскочегарится, я избавлен, но тут же чуть не поперхнулся от наплывшего на меня густого облака вонючего сигарного дыма. Вот уж действительно не знаешь, что лучше.

- Теперь мне ясно, откуда смог берется. Если курить сухие листья, напичканные верблюжьим дерьмом, еще и не то будет.

Впившись в сигару зубами, Сэм приподнял верхнюю губу и втянул воздух:

- Нас-стоящие с-сигары для нас-стоящих мужчин.

- Ну уж нет. Настоящий мужчина лучше посмотрит. Выкладывай, что там у тебя про Уолтера Пресса?

- Погоди, Шелл, как рука?

- Рука нормально. Доктор поработал. Кровь почти совсем не текла.

- Да-а. Надо ему было, конечно, в горло попасть. Ну да ладно. Мы передали отпечатки в ФБР, здесь ничего не обнаружили, и оказалось - это их информация, - что они принадлежат Уолтеру Прессу. Он официально считается погибшим в дорожной аварии в сентябре прошлого года. То есть более года тому назад.

- Что значит "официально считается"?

- Его нашли в машине у подножия скалы. И он и машина сгорели. Узнали по номеру, кольцам на руках, каким-то личным вещам. Вот почему его отпечатки хранятся сейчас в картотеке убитых и погибших. Да-да, я знаю, что ты хочешь сказать: это мог быть кто-нибудь другой в автомобиле. - Сэм пригладил рукой седеющие волосы. - Если бы это было не так, то как, черт побери, на этом стакане появились его отпечатки. У меня в мозгу что-то сработало.

- Скажи мне, Сэм, а этот Пресс - как он выглядел? Сэм взял со стола листок бумаги и начал читать:

- "Уолтер Л. Пресс. Описание: мужчина, белокожий американец, тридцати девяти лет от роду, рост - пять футов семь с четвертью дюймов, вес - сто тридцать фунтов, среднего телосложения, глаза карие. Лысый, по краям головы сзади и с боков тонкая полоса каштановых волос. Заметных родимых пятен или шрамов нет". Это тебе что-нибудь дает?