Диана и ее рыцарь - Рэй Морган

Диана начала покупать детские вещи и планировать переделку второй спальной комнаты в детскую.

— Я покрашу комнату, — предложил Кэм. — Тебе нельзя дышать запахом краски. Это может повредить Мие.

Она поймала его на слове, и они прекрасно провели субботний день, занимаясь делами и играя с котенком и с Билли. Пока Кэм красил стены детской в розовый цвет, Диана пекла шоколадное печенье и обустраивала спальное место для щенка.

Потом они достали удочки, пошли на озеро и поймали несколько рыбешек. Ловили и сразу отпускали, как в добрые старые времена. Диана приготовила салат на ужин, а потом Кэм достал ее гитару и, сидя на диване, наигрывал старые-старые мелодии и тихонько пел, а она сидела рядом и слушала.

Великолепный день. Таких дней Диана хотела для своей малышки — дней, полных счастья и любви. Если бы она знала, как сделать так, чтобы у нее было побольше подобных дней!

Когда Кэм собрался уезжать, она пошла с ним к его машине. Стрекотали кузнечики, квакали лягушки у озера. Он нежно поцеловал ее. Она знала, этого нельзя позволять, но его поцелуй был таким сладким, так успокаивал... Она прислонилась к нему, а он слегка обнял ее.

— Что бы сказал твой отец, если бы мог видеть тебя сейчас? — спросил он.

Диана подумала минуту.

— Если бы он мог видеть меня сейчас, он бы, наверное, выскочил с ружьем и стал прогонять тебя домой, — сказала она, смеясь.

— Наверное, ты права, — подтвердил Кэм. — Мне часто кажется, может, даже лучше, что его больше нет.

— Знаешь, мне иногда его не хватает, — задумчиво сказала она. — Мне жаль, что он не увидит Мию.

— Зато он не сможет испортить жизнь и ей, — цинично заметил Кэм.

Диана вздохнула. Она знала — он прав, но ей не хотелось, чтобы он был прав. Если бы у нее был нормальный отец! Но, с другой стороны, что значит нормальный отец?

— А ведь под конец он извинялся передо мной, — сообщила она Кэму.

— Правда?

Она кивнула:

— Он рассказал мне всякое такое, чего я никогда раньше не знала и что многое объясняло. О своей неуверенности, о том, как он раскаивался, что так скверно обращался с мамой. Мне потребовалось время, чтобы обдумать его слова, оценить настоящее значение в моей жизни разных мелочей, разных деталей. Его признания уже сами по себе заполнили какие-то пробелы, позволили совершенно по-иному взглянуть на вещи.

— Однако тому, что он тебе сделал, нет оправдания, — мрачно сказал Кэм. Злость закипала в нем каждый раз, когда он вспоминал синяки на ее руках.

— Да, знаю. Я хотела бы простить его, но это трудно. Я только недавно стала хотя бы пытаться понять его. И мою маму. И то, как они поступали.

Кэм крепче обнял ее:

— Ты заслуживаешь лучших родителей.

Диана вздохнула:

— Я стараюсь не осуждать их. В каком-то смысле они совершили только то, на что были способны.

Он так не думал, но оставил свое мнение при себе. Если ей требуется простить их, чтобы жить стало проще, пусть прощает. Тут для него нет проблемы. Но сам не простил им горя, которое они ей причинили, и знал — он до конца дней своих будет стараться ее утешить.

Билли заскулил в доме, требуя внимания. Они рассмеялись.

— Знаешь, мне, наверное, пора, — сказал Кэм. Он посмотрел на Диану из-под полуопущенных ресниц. Посмотрел на ее губы, на ее грудь, на расстегнутый у горла ворот блузки. Кровь в нем стала закипать, дала себя знать чисто мужская реакция, и он понял — ему действительно лучше уйти.

Диана кивнула, но не повернулась к нему спиной.

Ему хотелось ее поцеловать. Ему хотелось сделать гораздо больше. Он знал, что оставаться дольше небезопасно. Взяв себя в руки, он отпустил ее и повернулся к машине, но, прежде чем сесть за руль, оглянулся. Это стало его роковой ошибкой.

Он увидел, что она стоит тут, рядом, с развевающимися на ветру волосами, ее губы полуоткрыты, а глаза затуманены, — и потерял голову. Двумя быстрыми шагами он преодолел разделявшее их расстояние, и она даже не успела произнести слово протеста, как он уже целовал ее, крепко и горячо.

Она не оттолкнула его, как он того опасался. Вместо этого она обвила руками его шею и прижалась к нему. Его губы шевелились на ее губах, язык проникал в нее, жадный и горячий, а она принимала его — сперва с радостью, потом с восторгом, потом просто с дикой страстью.

Именно этого он и ждал, жаждал, вожделел. Все сомнения, все вопросы о том, с кем на самом деле Диана хочет связать свою жизнь, рассеялись и испарились. Кэм держал ее в своих объятиях, и именно тут она и должна была находиться. Теперь он мог предъявить свои права на нее, и, если какой-то другой мужчина вознамерится их оспорить, пусть лучше захватит оружие.

Задыхаясь в его объятиях, Диана спрашивала себя, откуда взялась эта страсть. Желание завладело ею, зажгло внутри ее пламя, подобного которому она прежде не ведала. Она вдруг сделалась мягкой, как масло, она таяла от его прикосновений. Диана знала, что это безумие, игра с огнем, но ничего не могла поделать. Она жаждала большего, жаждала лихорадочно, всем своим существом.

Билли опять заскулил, и волшебство исчезло. Они оба стояли, тяжело дыша, потрясенные тем, что только что пережили.

— О боже, — сказала Диана, глядя на Кэма широко открытыми глазами.

— Ух, — согласился он и, взяв ее лицо в обе руки, посмотрел ей в глаза так, словно увидел в них нечто бесценное.

— Тебе... лучше уйти, — сказала она, отступая и мотая головой, словно для того, чтобы прогнать искушение.

Он кивнул.

— Правильно, — сказал он голосом хриплым от еще не улегшейся страсти. Он не рискнул снова прикоснуться к ней. Вместо этого он послал ей воздушный поцелуй, а потом вскочил в машину и уехал.

Диана следила за машиной, пока свет ее фар не исчез за поворотом. Тогда она закусила губу и спросила себя: «Почему мне так нравится страдать?»

— Чем более жадной ты становишься, — сказала она вслух, — тем сильнее будешь тосковать о нем, когда он уйдет.

Но, с другой стороны, она не могла не признать, что в данный момент это ее не слишком беспокоит. Теперь в ее жизни есть еще одно воспоминание.

Несомненно, очень дорогое воспоминание.

Подготовка к празднику шла полным ходом. До торжественной даты оставалось подождать всего пару дней. Дженни с головой погрузилась в выбор музыки и музыкантов, прослушивала не только лицеистов, но и разные другие группы. Все свободное время уходило на приготовление угощений. В основном это были холодные закуски: сандвичи, пирожки, пирожные, фрукты. Роса раскладывала ингредиенты, а Диана и Дженни принимались резать и смешивать. Роса командовала плитой. Дженни мыла подносы. Диана складывала приготовленные блюда в разные емкости, и они все вместе ставили их в огромные холодильники.