Святой Крест - Алексей Кавокин

— О да! — ответили они. — У мальчика был страшный жар, около сорока одного.

— Но может быть, он уже поправился?

— Это совершенно невозможно! — возразили доктора. — Мы прописали ему абсолютно бесполезные лекарства: от болезни Паркинсона и заворота кишок!

— Какие злодеи! — ахнула Бабушка.

— Великолепно! — просиял Бумберг. — Подтащите-ка нашего больного к Кресту!

Тиан Обержин осторожно подкатил кресло с Робином к самому подножью Креста.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — нетерпеливо спросил у Робина Бумберг. Робин посмотрел на графа Сен-Клера: тот заметно побледнел. Тогда Робин глубоко вздохнул, тряхнул головой так, будто только что проснулся, сбросил с себя одеяло и легко соскочил на пол.

— Чудо! — закричали все. — Он выздоровел!

Робин несколько раз пробежался по комнате с самым здоровым видом.

— Поставьте-ка ему градусник! — потребовал недоверчивый Бумберг. Но когда измерение показало, что у Робина ровно тридцать шесть и шесть, бывший дворецкий, наконец, признал, что Крест наверняка подлинный.

— Всем слушать мою команду! — взревел он так громко, что стекла в окнах задрожали. — Вы, оставайтесь здесь и сидите смирно, — обратился он к графу и нашим путешественникам, — если что, мои собачки не оставят от вас ни клочка! А вы, — повернулся он к своим сообщникам-докторам, — возьмите эту деревяшку и вытащите ее на двор!

О'Фарилл и о'Харилл боязливо подошли к Кресту, сняли его с постамента и потащили вниз по лестнице. Бумберг еще раз обвел всех присутсвующих свирепым взглядом и спустился вслед за ними. Двенадцать ирландских волкодавов расселись вдоль стен кабинета и начали выкусывать друг у друга блох, как ни в чем не бывало. Однако стоило Тиану Обержину сделать шаг к двери, как огромные псы оскалили клыки и угрожающе зарычали. Граф Сен-Клер подозвал Бабушку, Робина и Кота к окну. Во внутреннем дворе два доктора суетились вокруг Креста. У каждого из них в руках была канистра. Они поливали Крест какой-то прозрачной жидкостью. Когда они закончили, к Кресту подошел Бумберг и чиркнул спичкой. Мгновенно вспыхнуло пламя, да такое сильное, что бывший дворецкий едва успел отскочить.

— Какой ужас! — воскликнула Бабушка. — Какое варварство!

— Да, — согласился с ней граф, — целых полдня я сколачивал этот крест из старых балок, а тут раз — и его нет. Очень обидно!

Костер полыхал еще полчаса. Все это время Бумберг простоял неподвижно, не отрывая взгляда от огня. Никто не знает, какие мысли роились в это время в его голове. А доктора о'Харилл и о'Фарилл кружились вокруг костра, подбрасывая щепки, и распевали хриплыми голосами мрачную песню:

— Король и Магистр, Эмир и СултанИ лучшие рыцари нескольких странСошлись на рассвете в кровавом боюВ иссушенном солнцем пустынном краю.

А Крест возышался над ними во тьме,Как черная птица на черном холме.И вот уже нету в живых никогоИз тех, кто сражался во славу его.

Палач деревянный, иссохшая жердь,Не ты ли послал их на верную смерть?Но как бы ты ни был живуч и хитер,Тебя ожидает сегодня костер!

Получат и мертвые славную весть:Сегодня вершится великая месть:И то, что вчера называли Святым,Теперь превращается в пепел и дым!

Между тем, Робин и все его спутники по-прежнему томились в плену в кабинете графа Сен-Клера. И все они, кроме Бабушки, уже очень проголодались. Тиан Обержин страдал больше всех. Ему не терпелось нанести визит своему коллеге — главному повару Сен-Клер-холла, и обсудить с ним план быстрого ланча. Но из-за того, что Второй помощник повара так легкомысленно отнесся к своим обязанностям, ланч отодвигался на неопределенное время. Кот вытащил было из-под сиденья кресла Робина мешок с толченым кайеннским перцем, но никак не мог решиться применить его сразу против двенадцати волкодавов.

— А почему бы нам не воспользоваться медальоном? — спросил наконец голодный Робин. — Маленькое путешествие, и мы окажемся за столом в кают-кампании «Манны»!

— Прекрасная мысль! — поддержал его граф. — Вставайте все рядом, сейчас я вас перемещу в пространстве!

Все начали суетиться, занимая свои места. Как всегда, Бабушка собиралась дольше всех. В последний момент выяснилось, что она оставила свои очки на полке одного из стеллажей и теперь не могла вспомнить какого. Наконец, очки были найдены, граф открыл медальон и начал произносить заклинание: «Nusquam est qui…». Но не успел он закончить, как на пороге комнаты возник свирепый Бумберг.

— Ни с места! — скомандовал он.

Волкодавы глухо зарычали. Доктора о'Фарилл и о'Харилл, ворвавшиеся в комнату одновременно с Бумбергом, навели на графа Сен-Клера свои ружья. Тот застыл в нерешительности с медальоном в руке.

— Дайте мне медальон! — зловеще улыбаясь, приказал Бумберг.

— Ни за что! — крикнул было Кот, но граф, не говоря ни слова, сделал шаг, потом другой в сторону бывшего дворецкого, и наконец, протянул ему на ладони раскрытый медальон. Бумберг с хриплым хохотом схватил его, обвел взглядом своих докторов и волкодавов и произнес, смакуя каждое слово:

— Nusquam est qui ubique est, Аламут!

— Нет! — закричал Робин, который вдруг понял, что медальон, подаривший им такие увлекательные путешествия в Историю, сейчас исчезнет. Он выхватил из-под пледа, лежавшего на кресле с колесиками, свой пневматический арбалет и выстрелил в Бумбурга. Все произошло очень быстро, однако последующие мгновения тянулись, как в замедленной киносъемке. Шип, вылетевший из арбалета, медленно двигался к бывшему дворецкому. Два волкодава, широко разинув пасти, бросились на Робина. Бабушка, с совершенно неистовым видом ринулась наперерез волкодавам. Кот Саладин разорвал на две половинки мешок с кайеннским перцем, так что перечная пыль начала наполнять комнату, а граф Сен-Клер скрестил руки на груди с выражением полнейшего равнодушия. В следующую секунду Бумберг, и оба доктора, и все двенадцать волкодавов растворились в воздухе. Бабушка, Кот и Робин в течение какого-то времени не могли этого осознать и продолжали кричать и двигаться. Затем они принялись оглушительно чихать. Хуже всего пришлось Бабушке, которую Кот для профилактики обморока принялся обмахивать мешком из-под перца. Обморок был и вправду предотвращен, потому что бедная Бабушка чихнула с такой силой, что Кот отлетел в другой угол комнаты.

— Спасайтесь! — закричал Робин и первым бросился вон из кабинета.

За ним последовали чихавшие и стонавшие Кот и Бабушка. Они выскочили на галерею и остановились, держась за перила и стараясь перестать чихать. Вслед за ними вышел и невозмутимый граф Сен-Клер, который по дороге тщательно обследовал стену коридора напротив дверного проема, где недавно стоял Бумберг. Никаких следов арбалетного шипа он не обнаружил.

— Простите меня великодушно, ваша светлость! — вдруг обратился к нему Тиан Обержин, вылезая откуда-то из-за стеллажей. — Не позволите ли вы мне посетить с познавательными целями вашу знаменитую кухню?

— Конечно! — весело ответил граф. — И скажите моему повару, что ему придется нанять другого Второго помощника!

Глава 15

Уже через десять минут все сидели за роскошным овальным столом в столовой графа, и слуги с несколько виноватым видом раскладывали по тарелкам кулебяку с камбалой и разливали в чашки бульон. По всему было видно, что Бумберг со своими волкодавами внушал графской прислуге гораздо больший страх, чем сам Сен-Клер, поэтому обед был подан с таким опозданием и только после того, как Бумберг благополучно исчез. Впрочем, наши путешественники, да и сам граф были настолько счастливы, что могут, наконец, спокойно поесть, что лакеям и горничным не досталось ни одного замечания.

— Любезный граф! — сказал Кот, проглотив третий кусок кулебяки и запив его бульоном. — Нам следовало предупредить вас, что этот Бумберг — чрезвычайно темная и опасная личность.

— Вот как? — удивился Сен-Клер. — Но ведь вы написали ему прекрасное рекомендательное письмо!

— Я? Письмо? — не понял Кот.

— Ну да, — настаивал граф. — Собственно благодаря ему я и принял Бумберга на работу. Вот посмотрите, — он выдвинул ящик бюро, стоявшего у стены в столовой, вынул оттуда листок и подал его Коту.

— Ничего не понимаю! — воскликнул потрясенный Саладин. — Это гербовая бумага Загадочного замка, и здесь стоит моя подпись. Но я никогда такого не писал: «За долгие годы безупречной службы дворецкий Бумберг заслужил мою глубочайшую симпатию и уважение…» Что за чушь!

— Значит, не я один пишу письма за других! — весело рассмеялся граф. — Ну что ж, это мне урок! Впредь буду внимательнее выбирать прислугу.