Настольная книга сердцеедки - Арина Холина

Тем временем Мила отодвинула кашу, положила голову на стол и застонала. Некоторое время девушки ждали, что она поднимется и что-нибудь скажет, но Мила так и лежала на столе, пока Даша к ней не подошла, не оторвала от столешницы и не откинула на спинку стула.

— Что?! — потребовала Даша.

— Я страдаю… — взвыла Мила. — Этот сукин сын разбил мне сердце… Осколки врезаются в тело и причиняют невыносимую боль… — Она вырвалась из рук Даши и опять рухнула на стол.

— Кстати, я не поняла, а что с домом? — спросила Даша.

— Дом тоже страдает, — пробурчала тетушка. — Мы вложили в него душу, и он чувствует, что все плохо…

Даша села рядом и погладила Милу по голове. Та неожиданно воспряла, вскочила со стула и завопила:

— Оказывается, все, что ему нужно, — блондинистая овца в рюшечках, которая откармливает его борщом и пельменями! И знаете что? Пошлость его убьет! Он будет как все — толстым, лысым и… рогатым!

— Пофеу эфо? — с набитым ртом спросила Нина.

— Потому что такие простушки не способны испытывать возвышенное чувство всепоглощающей страсти! — кричала Мила. — Они не способны рыдать от чувств, не способны жестоко мстить за оскорбленные чувства и никогда — никогда! — не заболеют от неразделенной любви!

— Ну… — Нина запила пирожок, — у тебя и представления…

— А как, ты думаешь, мы прожили двести лет? — зашипела Мила. — Да знаешь ты, сколько бессонных ночей я провела, когда мое сердце билось от страсти? Ты хоть понимаешь, какая сладкая боль пронзала мое сердце, когда я видела, как красив и сексуален Кирилл? Ты знаешь вообще, что я чувствовала, когда он просто подходил ко мне и клал руки на мои плечи? О, сколько проклятий я наслала на тех, кто посмел только посмотреть на него!

— Слушай! — вскинулась Даша. — А в этот раз ты ничего не насылала?

— Я все поняла только тогда, когда получила письмо, — буркнула тетя и принялась тревожно озираться — видимо, в надежде обнаружить коньяк. — А это официальное предуведомление, после которого все мои действия против воли Кирилла караются по закону.

— Ну… — Даша с тоской поглядела на Аврору. — Я, знаешь ли, могу с ним поговорить…

— С Кириллом? — насторожилась тетя.

Даша кивнула.

— Отличная идея! — Мила захлопала в ладоши. — Скажи ему, что я бы голыми руками вырвала из груди его черствое сердце…

— Стоп! — прикрикнула на нее Даша. — Я бы поговорила с ним о планах на будущее, выяснила бы, почему он так с тобой поступил, и присмотрелась — вдруг он несчастлив и хочет обратно. Ты его примешь?

— Разумеется! — воскликнула Мила. — Я привяжу его к батарее и заставлю смотреть «Две судьбы» — он сам говорил, что страшнее пытки не придумаешь…

— Мила! — Даша рассердилась. — Я тебя серьезно спрашиваю: ты бы хотела вернуть Кирилла?

Мила села за стол, опустила голову на грудь и принялась барабанить пальцами по столу.

— Да, — мрачно ответила она. — Ни один человек не способен причинить мне такую боль, а я умею это ценить.

— Извращенка, — хихикнула Нина.

— О да! — с довольной улыбкой призналась тетя. — Только я не понимаю, тебе что, придется переступить порог дома этой женщины?

— А разве они не живут в вашей питерской квартире? — тихонько осведомилась Даша.

— По контракту, любая женщина, перешагнувшая порог моего жилища — имеется в виду та женщина, которая собирается спать с моим мужчиной, — превращается в крысу! — отчеканила Мила. — А так как имущество у нас пока совместное, то Кирилл живет у нее, в ее милом домике с бежевыми диванчиками, бежевыми обоями и бежевой туалетной бумагой.

— Откуда ты знаешь? — нахмурилась Даша.

— А чего еще от нее можно ждать?!! — заорала Мила.

От ее крика покачнулась люстра и завибрировали стекла.

— Ладно! — Мила встала и с грохотом задвинула стул. — Ты права, — посмотрела она на Нину, — хватит хандрить. Пойду в лабораторию, придумаю какой-нибудь яд. И чтобы, когда я вернусь, вас уже не было! — рявкнула она на Дашу и Аврору.

Нина развела руками.

— Мила купила новые туфли от Феррагамо, а они жмут, — сообщила она и затушила в каше сигарету. — Все не слава богу.

— Как она может сейчас думать о каких-то туфлях? — рассмеялась Аврора.

Нина с Дашей оглядели ее с ног до головы.

— Ты издеваешься? — воскликнула Даша. — А о чем же еще думать, если твое сердце разрывается от боли, если ты не можешь справиться с утратой, если жизнь кажется тебе бессмысленной?

— Неужели о туфлях? — Аврора развела руками.

Даша с Ниной затрясли головами:

— Да!

— Ладно, шевелитесь! — оборвала беседу Нина.

Девушки пошли собираться, а когда подошли к машине, Даша сказала, что проще будет вместе поехать в Питер, а там она купит Авроре билет до Москвы.

— Прости, что сорвала каникулы… — сказала она.

— А почему я не могу остаться с тобой? — удивилась Аврора.

— А ты что, хочешь принять участие в семейных разборках? — на этот раз изумилась Даша.

— В общем… — Аврора замялась. — Ну, если честно, то — да! Со мной никогда не было ничего подобного и вряд ли будет что-либо интереснее этого.

— Круто! — расцвела Даша. — Мне понадобится поддержка.

Нина вышла их провожать с большой корзинкой в руках: с траурным видом она передала корзинку Авроре, сообщив, что теперь три дня будет вынуждена сидеть на троглодитской диете.

Даша глянула на нее и мило улыбнулась:

— Я вспомню твою щедрость, когда привезу дядю обратно. Оторвала от желудка, бедненькая… Думаю, ты скорее умрешь от обжорства, чем от старости!

— Слушайте, валите побыстрее! — возмутилась Нина. — Ишь, еще и недовольна…

Они дружно обнялись, Аврора с Дашей устроились в машине, а Нина закуталась в шубу и смотрела им вслед, пока автомобиль не скрылся в лесу.

Подруги ехали долго, скучно и тяжело. Дорога была отвратительная: машину несколько раз едва не занесло в кювет — подлый лед припорошило снегом, а ухабов и колдобин под ними оказалось предостаточно, и невозможно было предугадать, в какой момент машину снова тряханет. Мимо проносились сплошные грузовики и треки, которые, казалось, все сошли с ума — мчались на бешеной скорости и устраивали гонки на выживание. И когда часов через семь девушки наконец подъехали к окраине Питера, Аврора почувствовала себя так, словно она первый землянин, очутившийся на Марсе.

— А где мы будем жить? — встревожилась она.

Даша с недоумением посмотрела на нее:

— Ты что, не поняла, что у тети в городе квартира? Там и будем жить.

Они проехали невзрачные окраины и оказались в центре города. Даша некоторое время петляла по длинным переулкам с односторонним движением, пока не сбросила скорость на типичной питерской улице — довольно узкой, прямой, как штык, голой — совсем без деревьев — и с кучей подворотен. Улица, разумеется, была названа в честь одного из когда-то живших в городе поэтов.