Избранные труды - Арон Трайнин

Механизм человеческой деятельности и ее глубочайшая связанность с общественными отношениями и неисчислимыми явлениями природы еще более сложны и глубоки. И можно сказать, что все криминалисты мира не в силах были бы проследить от начала до конца всю причинную связь явлений и действий, приведших к преступному результату. Уголовное право неизменно ограничивает и должно ограничивать звенья причинной связи в качестве предмета своего исследования. Поэтому, если А. связал свою жертву Б. и положил на рельсы, а затем поезд переехал его, то не поезд, причинивший смерть Б., а действие А. рассматривается как причина смерти. Отсюда, конечно, не следует, что уголовное право не замечает или игнорирует бесчисленные причины, обусловившие смерть Б., и в первую очередь значение пронесшегося поезда. Но все эти факторы не дают того материала, на котором может строиться уголовная ответственность, и поэтому исходить в данном примере из того, что не человек, а машина – причина смерти, уголовное право не может. Следовательно, применительно к тем конкретным задачам, которые стоят перед уголовным правосудием, важны на растворяющиеся в бесконечности и для него индифферентные неисчислимые условия и факторы, а только отдельное и конкретное человеческое действие как основание уголовной ответственности.

Равным образом и последствия, причиной которых явились человеческие действия, в плане уголовного права не могут составлять безграничной цепи; единственный результат, который составляет предмет анализа и оценки уголовного правопорядка, – это общественно опасный результат. Поэтому если Иванов в драке ранил Петрова, Петров уехал лечиться в Крым, там купил дачу и женился, то лишь один результат – ранение, а отнюдь не покупка дачи и женитьба в плане уголовного права являются последствием драки.

Так последовательно примененный в сфере уголовного права материалистический принцип временного «искусственного изолирования явлений» из их всеобщей связи дает необходимый ключ к решению проблемы причинности. Этот принцип вместе с тем наносит смертельный удар теории “conditio sine qua non”, ибо уничтожает ее основной тезис о равноценности всех условий, предшествовавших наступлению результата: отнюдь не каждое «условие», предшествовавшее наступлению результата и этот результат определившее, может, как утверждает эта теория, рассматриваться как причина в системе уголовного права, а лишь созидающее результат человеческое действие (бездействие), при этом действие в уголовно-правовом смысле, – как волевой акт; и отнюдь не каждый результат может рассматриваться в качестве уголовно-правового последствия, а лишь общественно опасный результат.

Таковы выводы, диктуемые последовательным развитием ленинского принципа «искусственного изолирования явлений» при конструкции причинной связи.

Но этим важнейшим принципом – принципом временного искусственного изолирования – не исчерпывается то качественно новое и глубоко отличное от буржуазных конструкций, которое марксизм вносит в понимание причинной связи.

Другой важнейший принцип заключается в характере действия как причины общественно опасного результата. В этом плане весьма важно отметить, что человеческое действие в качестве причины общественно опасного результата отнюдь не однородно, отнюдь не всегда себе равно. Напротив, оно может выражать собой различные степени причинения, оно может быть главной, ведущей, решающей причиной и может быть причиной менее значащей, второстепенной.

Вопросы степени имеют большое значение в социалистическом уголовном праве.

Прежде всего, конечно, необходимо отметить значение степени общественной опасности совершенного преступления и личности преступника. Статья 47 УК РСФСР говорит: «Основным вопросом, подлежащим разрешению в каждом отдельном случае, является вопрос об общественной опасности рассматриваемого преступления». Ряд перечисленных далее законом отягчающих и смягчающих обстоятельств (ст. 48 УК РСФСР) является также не чем иным, как в законе данным критерием для определения степени общественной опасности. Равным образом и обязательный для суда учет личности преступника (ст. 45 УК РСФСР) должен реально выражаться в учете – на основе разнородных показателей – степени общественной опасности.

Степень общественной опасности – не только критерий ответственности; она имеет и более общее значение – как основание для различения преступного и непреступного.

Хорошо известно, что различение отдельных видов правонарушений – уголовных, административных, дисциплинарных – явилось и является труднейшей и неразрешимой методами буржуазной науки проблемой. Существуют многочисленные теории, пытающиеся уловить и зафиксировать грань, отделяющую одну «неправду» (по терминологии русской дореволюционной литературы) от других. Социалистическое уголовное право не должно и не может идти по этому пути исканий извечных, раз навсегда данных граней, отделяющих друг от друга разнородные правонарушения. Не творчество новых схоластических теорий, а иной метод открыт перед советской наукой при решении запутанного буржуазными юристами вопроса – о разграничении уголовного правонарушения от иных правонарушений. Этим методом является разграничение отдельных правонарушений по степени их общественной опасности на правонарушения уголовные, дисциплинарные, административные. Именно поэтому одно и то же правонарушение может в разные периоды и в разной общественной обстановке являться то преступлением, то дисциплинарным или административным проступком.

Играющая огромную роль в социалистическом уголовном праве степень общественной опасности не есть, конечно, абстрактная категория: степень общественной опасности определяется на основе учета конкретных многочисленных и разнородных показателей, в свою очередь, различаемых по степени: таковы степень виновности, степень подготовленности преступления (ст. 19 УК РСФСР), степень соучастия и другие. Значение степени общественной опасности особо подчеркивает § 19 Уголовного кодекса Чехословацкой Республики 1950 г.

«При определении наказания суд исходит из учета степени общественной опасности преступного деяния, степени вины, а также личности виновного, обращает особое внимание на возможность его исправления, а также учитывает отягчающие и смягчающие вину обстоятельства».

Весьма существенно подчеркнуть, что среди этих критериев, определяющих степень общественной опасности преступника и преступления, значительная роль принадлежит и степени причинения. С особой четкостью в законе и на практике это положение выступает при определении ответственности соучастников.

Соучастие, как известно, не создает особых оснований ответственности. На стороне каждого из соучастников должны быть виновная и причинная связь с преступным результатом. Весьма показательно, что закон (ст. 17 УК РСФСР) предписывает при определении ответственности соучастников учитывать степень их участия в совершении преступления, то есть ту роль, которую каждый из них играл в совершении преступления. Степень причинения, таким образом, по прямому предписанию закона является одним из критериев, определяющих индивидуальную ответственность соучастников. Можно воспользоваться следующим примером: Иванов, Петров, Симонов и Николаев совместно совершили ограбление. Фактическая роль каждого из них заключалась в следующем: Иванов указал адрес квартиры; Петров дал свою лошадь грабителям; Симонов и Николаев непосредственно совершили ограбление. Действия всех четверых причинно связаны с преступным результатом, но степень этой связи не одинакова: главная роль принадлежит Симонову и Николаеву, меньшая роль – Петрову, еще меньшая – Иванову.

Было бы глубоким заблуждением думать, что разная степень причинения имеет место лишь в случаях соучастия; вполне реальны случаи, когда соучастия нет, но причинная связь разнородна. Так, например, ремонтный мастер выпустил из депо вагон с дефектами. Старший мастер не проверил качества ремонта. Машинист развил скорость выше допустимой, в результате чего вагон сошел с рельсов. Авария произошла в результате преступных действий всех трех лиц; однако степень причинения каждым лицом аварии различна. В частности, старший мастер, своим поведением непосредственно не причинивший аварии, явился причинителем в самой незначительной степени, так что может быть поставлен вопрос квалификации его преступления по ст. 111, а не по ст. 17 и 593в УК РСФСР (нарушение дисциплины на транспорте, повлекшее за собой аварию).

Но и далее: различная степень причинения имеет место и при совершении преступления одним лицом. Дело в том, что каждый элемент состава преступления, предусмотренного законом, может быть в жизни выражен в большей или меньшей степени. Так, вина может быть в форме умысла, прямого и эвентуального, или в форме неосторожности. Но и прямой умысел может быть, в свою очередь, разных степеней (заранее обдуманное намерение, внезапный умысел)[81], как и неосторожность (грубая неосторожность). В различной степени могут быть выражены в конкретных случаях и элементы, характеризующие объективную сторону состава преступления: так, причиненный преступным действием ущерб может быть и незначительным (растрата 50 руб.) и очень крупным (растрата 50 тыс. руб.); истязания как элемент состава, предусмотренного ст. 146, могут выразиться в очень длительном и тяжком мучительстве, но истязания могут носить и менее тяжелый характер; недоброкачественность выпущенной продукции может выражаться и в полной непригодности этой продукции и т. д.