Игра в прятки - Клэр Сэмбрук

Терри глянул на меня.

Я ткнул себе в грудь и кивнул.

Кто? Я?

Он покачал головой и указал рукой мне за спину.

Нет, он.

Кто? Свинка? Не может быть.

Терри выбрал Свинку, а не меня.

Да, Дэниэл пропал, но почему они все решили, что я больше не попаду ногой по мячу?

— Гарри Пиклз, ты что, оглох?

— Да, мистер Дональд. То есть нет, сэр.

Пацаны расхохотались, но быстро умолкли.

Что?! Вот это круто! Питер выбрал меня!

Я подошел к нему.

— Спасибо, Пит.

Он посмотрел на меня как на дебила.

— Можно я буду нападающим?

— Я подумаю, — ответил Пит, но по лицу его было видно, что думать он не собирается. — Вообще-то нам не помешают быстрые люди в защите.

Что ж, и на том спасибо.

— Питер Пачеко, ты команду набираешь или шашни крутишь? — крикнул мистер Дональд.

Питер вспыхнул, да так, что даже ноги побагровели. Ничего, я за него поквитаюсь. Мысленно я продумывал стратегию матча. Я буду как Дэвид Бэкхем, Питер Оуэн.

Мы победим. Мы самые лучшие.

Мяч у нас. Питер бьет по воротам. Бум. Мяч задевает планку, отлетает, Адриан головой посылает его назад, прямо в руки вратарю. Ничего, мы справимся. Нам бы только немного удачи. Санни бьет по мячу, и тот летит на нашу половину.

Я захватываю мяч, обвожу близнецов Макнелли, бегу к центру поля.

Крик Пита сзади:

— Пасуй мне, пасуй!

Санни выскакивает из ворот.

— Пасуй мне, — кричит Питер.

Я вспоминаю Дэвида Бэкхема. Вспоминаю, как он послал эффектный крученый мяч примерно с этого места на поле. Помнится, мяч пролетел над головой вратаря прямо в сетку.

— Гарри, пасуй!

Бэкхем же сделал, так неужели я не смогу?

— Гарри, дебил! Мазила хренов!

Да, не смогу.

Высокая подача в наши ворота. Мяч летит прямо на меня. Я стою у ворот перед вратарем. Я могу отбить его грудью. Я справлюсь. Отобью. Уведу угрозу от ворот.

— Гарри, не упусти! — кричит Питер.

А что, если?.. Да, отобью головой, будет здорово.

Ай, как больно.

Мяч лупит меня по макушке, отлетает.

Я волчком кручусь на месте. Терри завладевает мячом. Бежит к воротам. Брайан широко расставляет руки. Терри бьет.

Бум!

Брайан отбивает мяч. Больной ногой. Мяч рикошетит к Терри.

Бум!

Шмяк. Брайан отбивает мяч лбом.

— Молодец, Брайан! — кричу я.

Брайан оборачивается и смотрит на меня с ненавистью.

Мяч возвращается к Терри. Тот бьет и победно машет над головой руками.

— Успокойся, — кричит мистер Дональд. — Это не Кубок мира.

А то, что говорит мне Брайан, я лучше не буду передавать.

— Извини, Пит, — говорю я, когда игра окончена. — Не знаю, что на меня нашло.

Мы проиграли со счетом 3:0. Во всех трех голах виноват я.

— Ладно, все в порядке.

Но мышцы на лице Пита, которые напрягаются, когда он сердится, говорят, что все совсем не в порядке.

— Мой тебе совет, Пиклз. Никогда не извиняйся. Ничего не объясняй.

Терри пробегает мимо нас.

— Так завтра у меня?

Это он мне? Вот здорово!

— Конечно, Терри, я приду, — кричит Пит в ответ.

Значит, не мне.

Свинка, проходя мимо:

— Эй, Терри, я немного опоздаю.

Дальше я не расслышал.

— Гарри. — Теперь Терри окликнул меня.

— Ну?

— Это не твоя мама там стоит?

Он тычет пальцем на бомжиху у изгороди летнего кафе.

Точно, мама. Она открыла газету и спряталась за ней.

— Нет, мама сейчас в Ирландии.

— Понятно, — отвечает Терри. — Пока!

Питер оборачивается и смотрит на меня, но, похоже, мое вранье он не раскусил.

— Пока, — говорит он и бежит догонять мальчишек.

Выходит, в эту субботу Терри, и Пит, и даже Свинка заберутся на наше дерево и закричат «Эге-ге-гей»? А может, и много суббот до этого они уже так делали? Кого я обманываю? Какая там высшая лига? Я даже не кандидат на вылет в низшей категории. Я опустился ниже некуда. Я стал ничтожеством. Абсолютным ничтожеством.

Я смотрел им вслед. Терри увидел на дорожке камушек, поддал его ногой, изображая свой победный гол, задрал на голову футболку, замолотил по воздуху кулаками. Вся компания — Терри, Пит и даже Свинка — выбежала за ворота. Я досчитал до ста, на всякий случай — вдруг кто-нибудь из них вернется?

Мистер Дональд положил руку мне на плечо:

— Ничего, Пиклз.

Я мог бы сказать ему, что мы всё про него знаем. Его уволили из-за того, что он разбил колено? Ерунда. Адриан слышал от отца, а потом рассказал нам, что мистер Дональд повредил колено, не выполняя задание, а поскользнувшись на льду. Да и случилось это уже после того, как его уволили.

— Гарри, от твоей рубашки немного пахнет, — сказала мама громче, чем сама, наверное, хотела. — Иди-ка сюда, садись. Я взяла кое-что вкусненькое. Вот. Твое любимое.

Горячий шоколад. Без пенки. И сливовый пирог. Все, что любит Дэниэл.

— Классно, спасибо, мам.

— Скоро все изменится, — сказала она.

Она накрасила ногти, свои замечательные ногти. Теперь они были обкусанными, неровными и вдобавок ярко-красными. Она вымыла волосы. Сеченые кончики стали видны еще сильнее. Надела платье, которое когда-то носила, красивое платье. Только теперь оно на ней сильно болталось. Раньше, встречая меня из школы, она всегда принаряжалась. Но сейчас от этих ее стараний у меня только горло сжималось.

— Как прошла игра?

Я жевал пирог Дэниэла.

— Три — ноль.

— Молодец.

За ее спиной двое мужчин играли в шахматы, на доске уже почти не осталось фигур. Оба они были наполовину лысые, а волосы на затылке у обоих были собраны в длинные хвосты. Наверное, бывшие хиппи. Наверняка братья. Тот, который помоложе, передвинул ладью, поднял голову и улыбнулся, словно сделал что-то гениальное.

Мужчина постарше сказал:

— Неплохо, очень неплохо. — Как будто ему все равно, кто из них выиграет. Затем протянул руку и потрепал брата по щеке.

Я занялся шоколадом. Он успел остыть.

— Все теперь будет по-другому, — сказала мама.

Тот, который выиграл, достал пачку сигарет, угостил брата, вытащил одну для себя. Они нагнулись друг к другу. Радостный проигравший чиркнул спичкой. Братья ладонями загородили пламя, прикурили оба, откинулись назад, закрыли глаза, затянулись, а потом выдохнули одновременно.

К нам подошла женщина с ребенком в неуклюжей старомодной коляске, пробормотала что-то.

— Да, конечно, с удовольствием, — сказала мама. — Нет-нет, что вы. Буду счастлива.

Женщина побежала внутрь кафе. Или иностранка, или пьяница, иначе бы не оставила своего ребенка с сумасшедшей женщиной и вонючим мальчишкой.

— Вообще-то мы проиграли, мам, — сказал я.

— Молодец, хорошо, — сказала мама, не сводя глаз с ребенка.

— Два гола нам забили точно из-за меня.

— Такими темпами ты и кубок завоюешь.

Ребенок зашевелился, покрутил головой, пролепетал что-то и наконец захныкал.

— Думаю, я потерял форму, мам.

Мама встала, что-то там расстегнула на коляске — разве они не должны запираться на замок? — и взяла ребенка на руки.

— Мам, — сказал я, — может, не надо… — Дальше я не знал, как сказать.

Да она и не слушала. Она укачивала ребенка.

— Ишь ты, какой красавец, — бормотала она, — ах ты, мой сладенький.

Она прижалась носом к щеке ребенка и шептала, шептала. Казалось, она снова стала прежней мамой, счастливой мамой. У меня в глазах защипало.

За изгородью, той самой изгородью, где когда-то застрял Дэн, какая-то женщина с велосипедом говорила полицейскому:

— Ну пожалуйста, я ведь его только за руль вела.

— Я вас видел, — отрезал полицейский. — Я видел вас в седле, мэм. Вы ехали. Это вам не шуточки.

— Ma, гляди, полисмен!

— Ах ты, мое золотко, — говорила мама ребенку.

Мне не хватало воздуха, даже голова закружилась.

Братья собрали фигуры, стряхнули с доски табак.

Женщина вернулась к нам, мама передала ей ребенка. Они завели обычный женский разговор. Я откинулся на спинку своего стула и попытался отдышаться.

Полицейский записал имя той женщины, с велосипедом. Улыбка сразу сошла с ее лица.

Мама закрыла глаза и замерла.

Игроки, лавируя между столиками, направились к выходу. Проигравший открыл калитку, ткнул брата в бок, что-то сказал ему. Оба они рассмеялись. А я сидел и гадал, колотил ли когда-нибудь старший из них младшего головой об стенку ванной? Ну, когда они были маленькими?

18

Я открыл дверь и увидел Дэниэла.

— Сласти или страсти?! — крикнул он.

Дэниэл. В своей старой маске Человека-паука. Взял и вынырнул неизвестно откуда!

Я открыл рот, но не мог произнести ни слова. Сердце бешено колотилось.

Он попятился.

— Сласти или страсти?