Заговор носферату - Шимун Врочек

Единственным строением во дворе, помимо псарни, спрятавшейся позади поместья, являлась небольшая часовня мессианской церкви, сложенная из обожженного кирпича. Ее пэр Блистательного и Проклятого разрешил построить не столько из религиозных, сколько из практических соображений: мессир Дрейдлок рассчитывал всегда иметь под рукой возобновляемый запас святой воды.

Поместье смотрело на мир слепыми проемами окон, заложенных каменной кладкой. Зачем окна тому, кто не может выносить солнечный свет? В кладке, впрочем, оставались небольшие отверстия — аккурат для того, чтобы выставить ствол мушкета.

За фасадом особняка Дрейдлока почти не ухаживали: с южной стороны его полностью затянуло ядовитым плющом. Мертвые, почерневшие от мороза листья, до сих пор не опали. Северная сторона, принимавшая на себя бичующие удары ветра, почернела, кладка местами потрескалась и выкрошилась.

У ворот в поместье и топтались дюжие молодцы в черных колетах с алебардами и гизармами в руках. У всех на плече красовалась сигма Дрейдлоков: лежащий волк с поднятой головой, а за поясом заткнут символ партии — любовно выточенный осиновый кол длинной с мое предплечье. Меня «колосажатели» заметили издалека и, обнаружив, что я направляюсь прямиком к их штаб-квартире, забеспокоились. Невысокий, но коренастый молодец в черном берете с пером цапли, закрепленном на сантагский манер (под углом вниз, вдоль щеки), дернул за рукав одного из товарищей и отдал ему короткий приказ. Тот кивнул и юркнул в ворота. Двое оставшихся набычились и сдвинули пистолеты за поясами так, чтобы легче было дотянуться, ежели что.

Не сомневаюсь, «колосажатели» меня узнали. Их мрачная решимость заступить, если потребуется, дорогу даже Выродку, лишний раз свидетельствовала о бескрайнем уважении и личной преданности, которые умел внушить своим людям мессир Дрейдлок. Основания же для беспокойства у троицы имелось. В конце концов, Роберт Дрейдлок, несмотря на свои воззрения, оставался вампиром, в то время как я специализировался на истреблении ему подобных.

За два шага до «колосажателей» я остановился, переводя тяжелый взгляд с одного на другого. Двое охранников мессира Дрейдлока, несмотря на всю свою решимость, занервничали, и только крепыш в берете, украшенном пером цапли, сохранял видимость хладнокровия.

Пауза затянулась до неприличия.

— Чем могу помочь, милорд? — наконец, хмуро спросил крепыш, опираясь на алебарду.

— Извести своего хозяина: с ним желает переговорить лорд Слотер. — снизошел до ответа я. — Сет Слотер.

— О, для нас это честь, милорд. Уверен, мессир Дрейдлок был бы польщен встречей с вами, но сейчас это никак не возможно, — настороженно следя за моей реакцией, ответил «колосажатель». — На улице день, а наш хозяин, как вы знаете…

— Не порти мне настроение, малый, — резко перебил его я. — Весь город знает: Роберт Дрейдлок настолько ненавидит вампиров, что, даже будучи одним из них, продолжает жить как человек. Днем, а не ночью…

Внутри поместье Дрейдлока здорово напоминало храмы Черной Церкви.

Та же давящая атмосфера безысходности, та же густая и липкая темнота, залегшая по углам, тот же чад от множества свечей, факелов и масляных ламп. Новомодные приблуды вроде гномьих каменных ламп бывший рыцарь явно не признавал. Неровное пламя швыряло на стены неровные же тени, которые корчились и кривились, точно ушибленные. Полы были застланы толстыми тортар-эребскими коврами, почти полностью глушившими звуки шагов. Мысль о склепе приходила на ум сама собой, и взгляд начинал непроизвольно шарить по сторонам в поисках мощей и паутины.

Может быть, мессир Дрейдлок и старался не жить вампиром, но он им все-таки оставался.

Я почувствовал себя почти как дома, в родном Кэр-Кадазанге.

Встретивший на пороге слуга, одетый в строгую ливрею, выдержанную в темных тонах, почтительно поклонился и молча принял мой плащ, подбитый волчьим мехом. За ними последовали шляпа и перчатки. Слуга жестом попытался было показать на оружие, коим я был обвешан, что альфонс женскими милостями, но я также молча сунул ему под нос кулак. То ли аргумент показался достаточно убедительным, то ли мессир Дрейдлок дал недвусмысленные указания почетного гостя не злить, только повторного предложения разоружиться не последовало.

Так и не сказав ни слова, слуга повел меня внутрь особняка-склепа. На черных от копоти стенах местами выделялись светлые пятна — очевидно следы зеркал и портретов родственников, которые хозяин поместья велел убрать с глаз долой. Почему убрали зеркала — понятно, вампиры не выносят отсутствия собственного отражения в них. А портреты Дрейдлок велел снять, когда решил раз и навсегда порвать с семьей, чтобы не отягощать их ни своим горем, ни своим проклятьем, ни своими врагами.

У дверей в личный кабинет борца с Кварталом Склепов стояли в карауле еще двое людей в «униформе» «колосажателей» — черные колеты, широкие ремни и заткнутые за них осиновые колья. Для обычного нобиля Блистательного и Проклятого охраны слишком много. Но для того, кто в одиночку объявил войну всему вампирскому племени — ничтожно мало.

Подозреваю, носферату давно могли бы расправиться с ненавистным врагом, но не решались пойти на такой шаг, опасаясь вызвать народные волнения. В конце концов, благодаря своей трагической любви и истории отмщения, потрясающей воображение, Роберт Дрейдлок сделался культовой фигурой в Уре. И мертвый (дважды мертвый, если быть точным) он мог принести вреда даже больше, чем живой. Ибо ни одному человеку или даже вампиру не под силу тягаться с легендой о себе самом.

Все так же безмолвно «колосажатели» расступились, открывая передо мной дверь. Я шагнул внутрь и слегка прищурился от неожиданно яркого света заливавшего большую просторную комнату, заставленную книжными шкафами. Бесчисленное Множество свечей отчаянно коптили, но обитатель комнаты этого, похоже, не замечал.

В ее дальнем конце морским рифом громоздился огромный стол красного дерева, за которым сидел человек, на первый взгляд ничем, кроме пышной пепельно-серой гривы волос, неприметный.

— Мое почтение, мессир Дрейдлок. — произнес я, стоя на пороге и почтительно склоняя голову.

Я кланялся не регалиям и титулам, но человеку, чей неукротимый дух сделал бы честь любому герою древности.

— Проходите, лорд Слотер. — низким скрипящим голосом произнес охотник на вампиров. — Признаться, я несколько удивлен вашим визитом, но не могу сказать, что он мне неприятен. Я ни на день не забываю, что в долгу перед вами.

— Пустое, мессир Дрейдлок. Могу напомнить, что вы со мной расплатились, честь по чести.