Анклав (СИ) - Ермошин Андрей Федорович

И вот он держал в руке последнюю ниточку между ними, готовый разорвать. Но не мог.

Всё было настроено и отлажено заранее, оставалось набрать цифры кода. Как в бреду, Марк добрёл до прежнего места у окна и замер, вслушиваясь в помехи. Казалось невероятным, что по ту сторону прозрачной стены, в этом океане искусственных огней, существуют двадцать пять миллионов других людей. Почти двадцать пять миллионов тех, кому нет ни малейшего дела до него, Марка.

Едва на другом конце послышался хруст надеваемой гарнитуры, Марк уже во всю тараторил в микрофон что-то несвязное, то и дело запинаясь, не поспевая за собственными мыслями.

— Рика! Рика, ты слышишь? Да, это я! Только что звонил Виктор, он сказал, что Корпорации всё известно, что нас арестуют самое большее через час, точнее… чёрт, уже меньше, чем через час. Ещё он упомянул какой-то протокол и сказал, что если мы попытаемся…

— Погоди, погоди! — остановила его Рика. — Давай по порядку. Какой протокол?

— Не знаю… я, вроде… вроде красный. Да, красный протокол. Слушай, ты должна оставаться у себя и…

— Красный протокол, говоришь, — не дослушала она. — Да, дело дрянь. Жди меня там, собирай вещи. Я буду минут через пятнадцать.

От этих слов Марка передёрнуло: сперва он настолько заикался, что был не в состоянии ответить. Внутри всё так и сжалось.

— Нет, Рика, нет, не выходи из дома! Виктор сказал…

— К чёрту Виктора! Просто скажи мне, где конкретно ты находишься.

— Если ты выйдешь на улицу… — опять попробовал возразить он.

— Захлопнись! Мы теряем время. Говори адрес! Какое там крыло, западное?

— Восточное крыло, сорок восьмой этаж, квартира четыреста восемьдесят три.

— Скоро буду, — сказала Рика и бросила трубку.

Ноги подкосились, сил едва хватило на то, чтобы добраться до софы и рухнуть на кожаные подушки.

Мысленно Марк уже похоронил её. «Что ж — подумал он с горечью, — она меня втянула, привела к конечной точке. Теперь оборвётся и её дорога — быть может, это и есть пресловутое равновесие судеб?»

Но что-то в нём сопротивлялось безупречной логике разума, не позволяло отдать себя, сразу и без остатка, на волю обстоятельств. Вслед за грузом фатальной безнадёжности — поразительной была скорость этой перемены — появилось ощущение, что Рика знает куда больше, чем он полагал. Что у неё есть какой-то план.

Марк лежал на краю софы, наблюдая за роботом-уборщиком: бесшумно ползая по ковру, тот высушивал пятно, собирал осколки. Иллюминация потолка волнами переливалась из жёлтого в светло-оранжевый и обратно.

Хватило минуты, чтобы чувство, поначалу столь неожиданное, переросло в убеждение: нет, Рика вовсе не так проста!

Вскочив, он бросился в спальню и стал разгребать вещи; вместо домашней одежды натянул зимние брюки, футболку, толстовку. Затем, отыскав в прихожей ботинки, которыми не пользовался уже года два, оставил их у входа. Побежал на кухню — это было помещение ничуть не меньше гостиной, отделанное по последней моде пластиковыми панелями рыжего и серебристого цветов. Сквозь внешнюю стену, что выходила на северо-восток, открывался вид города с полоской океанского побережья.

Заточение Марка в собственной квартире длилось третьи сутки, но запаса продуктов хватило бы и на неделю вперёд. Отобрав несколько упаковок «Быстрого ужина», юноша взял ещё пару бутылок яблочного сока и отнёс всё в гостиную, где скинул в рюкзак. Взглядом пробежался по сторонам, и, заметив передатчик, отключил, бережно завернул его в чехол, положил к продуктам.

Теперь оставалось только ждать. Он решил ещё раз пройтись по квартире — за последние пару дней такие прогулки успели превратиться во что-то вроде привычки — и, к удивлению своему, не нашёл ни одной вещи, какую хотелось бы забрать с собой. В контексте недавних событий любая материальная ценность стоила не дороже воздуха.

Когда на исходе третьего к ряду турне по комнатам он пересекал гостиную, раздался звонок в дверь. Всё спокойствие, которое он с такой тщательностью на себя напускал, исчезло; снова тяжёлым камнем обрушилась тревога. Юноша шагнул к ближайшей панели управления, и, стараясь не смотреть в монитор, произнёс команду «открыть».

Следующие несколько секунд стали настоящей пыткой, но вот, наконец, в коридор вошла Рика. Марк был вне себя от восторга.

— Рика! Я… я так рад!.. — кинулся он навстречу. — Как ты сюда попала?

— Смотрю, полезными делами ты тут занимаешься, — сказала девушка, переступая через спинку опрокинутого стула.

— А, это… это так…

— Ты готов?

Облик её говорил о чудовищной спешке: против обыкновения растрёпаны волосы, мятые, точно жёваные джинсы, а на плечах — не по сезону холодная куртка. Рика приблизилась вплотную к прозрачной стене и посмотрела вниз.

— Да, готов! — Марк вскинул рюкзак на спину. — Только куда? И как?

Реакции не последовало: она продолжала смотреть в окно неподвижными зрачками, какие бывают, если стараешься различить что-то в полной темноте.

— Они здесь, — произнесла Рика ровным голосом.

Марк подскочил к краю и тотчас понял, о чём она. От магистральной улицы двигались в плотном порядке три тёмные точки. Они были уже на территории жилого комплекса; ещё недолго и достигнут нужного подъезда.

— Значит, мы опоздали? — тихо спросил юноша.

— Нет. Есть ещё время. Им сюда подниматься пару минут, так?

— Но куда мы денемся? Они уже внизу, из здания не выйти!

— Идём, говорю! Будешь шевелиться — не попадёмся, — девушка было пошла в направлении коридора, но увидев, что Марк за ней не следует, остановилась.

— Им не попадёмся, так другие выследят! — закричал Марк, снова погружаясь в бездну отчаянья. — Нас ведь не зря отправили обратно в этот город! Из самой охраняемой тюрьмы легче сбежать, чем отсюда, а сбежать незамеченными — вообще без шансов! На каждом метре улицы по сканеру, все дороги под наблюдением.

— Дороги нам не нужны! — закричала в ответ Рика. Терпение её было, судя по всему, уже на исходе. — Последний раз повторяю: пойдём со мной! Сейчас же!

— Нет! Я не хочу, чтобы меня как дикого зверя загоняли, не хочу умирать! Пусть лучше арестовывают! Виктор сказал…

— Ах, умирать не хочешь! — сверкнули глаза, налитые гневом. — Умирать ты не хочешь? — рука метнулась за спину, потом верх, вперёд.

Внезапно Марк почувствовал прикосновение ледяной стали — прямо ему в переносицу упёрлось дуло серебристого револьвера.

Что-то щёлкнуло, прокрутился барабан. Кроваво-красная головка пули замерла напротив глаза.

Марк попятился, но спина наткнулась на стеклянную преграду.

Дуло преследовало.

— Т-т-ты ведь не м-можешь выстрелить! — прохрипел он с дерзостью обречённого. — Установки не позволят!

— Верно, — донеслось откуда-то издалека: словно из другого мира, другой реальности. — Но раз так, почему ты боишься? Я не могу выстрелить, но те люди внизу сделают это без колебаний. Красный протокол — это смертный приговор. И он всегда исполняется — слышишь, рано или поздно, но исполняется! Поэтому сейчас, прямо сейчас, возьми себя в руки и прими решение: идти со мной или сдохнуть!

Створки лифта раздвинулись, и на площадку высыпали несколько мужчин в строгих костюмах. Без слов или жестов меж собой подошли к нужной двери, обступили её полукругом. Та оказалась не заперта, и незваные гости один за другим исчезли внутри.

На лестнице пролётом выше послышалось сдержанное дыхание.

— Пора, — Рика потянула спутника за рукав куртки. — Давай быстрей. Ещё этаж.

— Сейчас, секунду, — прошептал Марк, натягивая ботинок. — Но… наверх?

Она не ответила. Пятидесятый этаж был последним, и лестница заканчивалась стеклянной дверью на крышу — точнее, тем, что от неё осталось. Из пролома веяло стужей, рядом в куче осколков валялся огнетушитель.

— Ключи забыла, — сухо пошутила Рика, распознав недоумение на лице спутника.

Они вышли на крышу; встречный ветер затрепетал в складках одежды, взъерошил волосы. Подошвы коснулись снега, смёрзшегося в скользкую корку. Юноша прикрыл лицо и огляделся по сторонам сквозь пальцы.