Мне давно хотелось убить - Анна Данилова

Кафе в этот час пустовало, а это было хорошим знаком. Минут через пять Мышка позвала его.

Он встал, сунул руку в карман и, не отыскав пакетик с презервативом, махнул рукой и пошел к подсобке.

Тесное помещение, заставленное картонными коробками из-под сигарет. Металлические ящики из-под мороженых кур скрывали низкий топчан, застеленный желтым, с восточным орнаментом покрывалом. В самом углу приютились две маленькие красные подушки.

Мышка сняла с себя фартук с халатом, стянула кокошник, под которым оказалась крохотная, с примятыми темными кудряшками головка, и осталась в розовой сорочке, едва прикрывавшей бедра. Еще одно движение – и она осталась без красных шерстяных чулок.

Он схватил ее за волосы и с силой наклонил голову к топчану. Она что-то пропищала, эта Мышка, но он не слышал ее. Руки его, затянутые в перчатки, дрожали.

…Спустя четверть часа он спокойно выходил из подсобки. Ему потребовалась всего пара минут на то, чтобы сквозь щель между шторами оглядеть все видимое пространство вокруг кафе и убедиться, что его никто не увидит.

Его слегка колотило. Испытывая сильнейшее сексуальное желание в непривычной для него обстановке, он, вцепившись руками в хрупкие и какие-то твердые плечи содрогавшейся под ним девушки, двигался настолько резко и грубо, что, казалось, готов был разорвать ее, ворвавшись в нее, словно в душное и тугое облако, где его приняли бы и освободили от нестерпимого и жгучего зуда… Он и не заметил, как задушил ее. Как Мышку, как маленькую теплую мышку, освободившую его от муки.

А он, между прочим, тоже освободил ее. От тяжелой работы в кафе, например, от мерзкого хозяина, в зависимости от которого она находилась. Теперь она отдохнет и, возможно, в своей следующей жизни возродится каким-нибудь растением или животным. Да той же мышкой!

Но главное, что она теперь никогда и никому не расскажет о том, что видела ПИСАТЕЛЯ, который приставал на автостанции к молоденьким девушкам, особенно к той, что была в кроличьей шубке и ноги которой теперь мерзли где-то в морге.

Интересно, их извлекли из отцовских сапог или нет?

– Она заменила ему Дину, – Юля сидела на диване, напротив сделанной из тряпок и папье-маше куклы, наряженной в одежду Дины, и качала головой. – Какой кошмар, Игорь! Возможно, он и спал с ней в обнимку, целовал вот эти бумажные, соленые от клея и сладковатые от этой жуткой помады губы, представляя себя ее любовником…

– Никогда не видел ничего подобного, – отозвался Шубин, с нескрываемым удивлением разглядывая сшитые вручную руки С ПАЛЬЦАМИ из розовой бумажной материи, набитой ватой или поролоном, розовые же щиколотки внизу под серой гофрированной юбкой, просвечивающие сквозь тонкий капрон чулок, неровные (левая чуть ниже правой) выпуклости грудей и поражаясь силе страсти, заставившей этого молодого парня так страдать по своей любимой. – А ведь это ЕЕ ухо. Как в фильме Дэвида Линча, честное слово… Ты смотрела «Синий бархат»?

– Думаю, что и тот, кто ЭТО сделал – я имею в виду, отрезал ухо, – насмотрелся подобных фильмов… Моя мама всегда говорила, что в этом плане лучше всего смотреть старые французские фильмы про любовь…

– Как ты себя чувствуешь? Вот уж не ожидал, что ты грохнешься в обморок.

– Шишка растет, – усмехнулась Юля, потирая ушибленный лоб. – И коленка болит, расшибла… Какие же мы все-таки разные! Игорь, а если я умру, ты будешь мне на могилку приносить шоколадки и печенье?

– Дурочка, замолчи сейчас же! Будь моя воля, я бы прямо сейчас увез тебя домой и сделал все, чтобы ты никогда не возвращалась в агентство. Ты не думала об этом?

– Думала. Особенно когда мне становилось страшно.

Но это все минуты слабости, а со слабостью Крымов учил меня бороться…

Он бросил на нее взгляд и тотчас отвернулся: ему было неприятно слышать о Крымове, да еще в таком контексте.

– Извини, я снова ляпнула что-то не то. Я не думаю о Крымове, поверь… Просто стараюсь вести себя естественно, не заставляй меня постоянно контролировать себя. Мне и так приходится все время напрягаться, подавлять в себе трусость, неуверенность, чувство вины, а здесь еще и… Крымов… Постарайся не ловить меня на слове, договорились?

– Конечно, договорились, Юлечка… – Шубин подошел к ней, сел рядом и обнял ее. – Ну что, надо бы собрать все эти вещи и забрать с собой, на экспертизу. Ну и ухо, конечно… Оно, кстати, уже высохло.

– Ты думаешь, это он убил ее?

– Нет, не думаю. Я просто уверен, что и ему подкинули приблизительно такой же узел, как моему Ерохину.

Ты сиди отдыхай, так сказать, а я тем временем сниму с этой «девушки по имени Дина» одежду…

Юля замотала головой.

– Ну уж нет, я тоже приехала сюда работать. Надо хорошенько осмотреть всю квартиру и поискать в других местах. Может, найдем что-нибудь еще из Дининых вещей. Бедная девочка…

И Юля направилась в ванную комнату, но перед тем, как открыть дверь, передумала и заглянула на кухню.

Кухня как кухня, ничего особенного. Старая желтоватая мебель, белые занавески на окне, закопченный коричневый чайник, порыжевший от времени граненый стакан с потемневшей чайной ложкой, жестяная синяя с позолотой банка, в каких обычно хранится чай, стеклянная старая солонка… На подоконнике Юля заметила моток бельевой веревки, ножницы, рядом с которыми лежала голубая мыльница с влажным куском хозяйственного мыла..

– Игорь! – позвала она, почти крикнула и замерла, продолжая разглядывать мыло.

Он словно вырос из воздуха.

– Ты чего орешь? Напугала до смерти! Что случилось?

– Смотри… Мыло. Влажное, я его даже потрогала пальцем…

– Ну и что? Руки человек помыл перед тем, как позавтракать или пойти на работу…

Они, не сговариваясь, бросились в ванную, распахнули дверь и увидели в полумраке нечто большое и вытянутое… Вспыхнул свет: это был Дима, висящий на бельевой веревке, привязанной к расположенной под самым потолком трубе.

– Руки человек помыл перед тем, как…

Юля вернулась на кухню. Шубин зашел вслед за ней.

– Он мертв.

– Это мы его убили, – прошептала она, подавленная увиденным. – Убили своим приходом…

Как ни старалась она, зажмурившись, не представлять себе мертвого Диму, он стоял у нее перед глазами. вывалившийся распухший язык, розовая пена на губах, опущенные плечи, пузырящиеся на коленях спортивные штаны…

– Да нет, это не мы его, а тот, кто подкинул ему узел с Диниными вещами. Успокойся. Сейчас мы закроем квартиру, поедем в милицию и все расскажем, за исключением того, что вломились в квартиру… Скажем, что она была открыта, а заодно и познакомимся с местными сыщиками… Ну что, поехали?

– Сними сначала одежду девочки, а потом уж и поедем…

– А ты ничего – соображаешь.

В горотдел милиции они пришли не с пустыми руками.

Заместитель начальника уголовного розыска Кречетов, поправив на носу очки, склонил голову набок и посмотрел на вошедших без стука с удивлением:

– Кто такие? Что случилось?

– Моя фамилия Шубин, – Игорь протянул лысоватому, хотя и молодому еще мужчине с очками на крупном пористом носу свое удостоверение.

– Так-с… Крымовское агентство, значится? Слышал-слышал, присаживайтесь. А вас как зовут? – обратился он уже к Юле, вставая со своего места и протягивая ей руку. – Позвольте ручку поцеловать… От вас так пахнет, мадемуазель, словно от цветочной клумбы!

– Меня зовут Юлия Земцова, можно просто Юля.

– Очень приятно, капитан Кречетов. Юрий Александрович.

– Мы к вам по делу.

– Понятно. И что же это за дело?

– Литвинец, Трубникова, Кириллова.

– Все. – Кречетов хлопнул ладонью по столу. – Мне все ясно. Только напрасно вы сюда тащились. «Бабки» вы, как мне рассказывали, за свою работу берете немалые, но здесь вы свои денежки не отработаете… Были у меня и Трубников, и Кириллов, просили найти дочек, но мы с ног сбились – все безрезультатно. Ни одного следа, ни одной зацепочки. Девоньки как сквозь землю провалились. Водители рейсовых автобусов ИХ НЕ ЗАПОМНИЛИ, хотя лица девчат уже успели примелькаться.

ОНИ НЕ ВЫЕЗЖАЛИ ОТСЮДА. Вот это-то вам и надо уяснить себе. И в городе их не видели. Нашли даже Людмилу, соседку Дины Кирилловой по квартире, которую они на двоих снимали, разговаривали с ней – у нее полное алиби, и она ничегошеньки не знает. Говорит, что Дина не приезжала после выходных. А с Таней Трубниковой примерно такая же история – в общежитии, в котором девушка жила в городе, она тоже не появилась, и никто из подружек ее там не видел.

– Но ведь они БЫЛИ…

– Понимаю. Но и трупов в округе тоже не найдено.

Ни вещичек, ничего…

– А что за незнакомый парень появлялся в М. в то же самое время, когда пропали девочки? – спросила Юля, доставая свой блокнот и делая там для себя пометки.

– Мы и его нашли. Чистый парень, художник, приезжал к нам из Каменки. У меня есть его адрес, можете к нему съездить. Но вся его вина в том и состоит, что он приезжий, потому как и у него тоже есть алиби. Я, если хотите знать, совсем не против того, чтобы вы у нас поработали, мы вам поможем, да только представить себе не могу, как искать и где, вроде бы все уже перерыли…