Мне давно хотелось убить - Анна Данилова

– Вообще-то я сказал Щукиной, чтобы она отправила все это по своим каналам на экспертизу. Она обещала все сделать втайне, поскольку в этом деле замешан мой друг…

– То есть ты ничего не рассказал об этом Крымову? – Юля как будто даже обрадовалась этому. – Ну и правильно. Нечего ему обо всем докладывать, он и так хорошо устроился…

Она запнулась внезапно от мысли, что ведет себя недостойно, что ее слова, относящиеся к Крымову, звучат более чем пошло. Как могла она забыть, что он – все-таки ее бывший любовник и находящийся рядом с ней Шубин прекрасно знает это. Навряд ли ее последняя фраза понравилась ему…

Однако Шубин поддержал ее, поскольку у него были свои причины не доверять Крымову, о которых она и не догадывалась.

– Понимаешь, Крымов не тот человек, который оценит ход работы или способ, с помощью которого добывалась информация. Ему важен…

– ..результат?

– Правильно. Вот только я не уверен, что Щукина ему не проболтается. Ты видела, как наша Надечка крутится вокруг него?

Он изо всех сил старался быть осторожным и не проговориться о том, что знает о связи Щукиной с Крымовым.

– Да она это делает нарочно, чтобы позлить меня, неужели ты не понимаешь?

«Если бы».

– Ладно, посмотрим, что будет дальше, возможно, я позвоню вечером Щукиной и узнаю, как обстоит дело с экспертизой, а заодно и выясню, проболталась она Крымову или нет. А пока давай вернемся к Диме… Сделаем так. Если он дома, то поподробнее расспросим его о Дине, остановимся, в частности, на 9 ноября… Если же его нет – постараемся проникнуть в его квартиру. Я понимаю, что это не лучший способ, но если мы будем действовать только законным образом, то никогда и ничего не узнаем. Это в милиции делают все просто и грубо, отсюда и полная «раскрываемость», а в тюрьмах сидят ни в чем не повинные люди… Ну что, пойдем?

Они вышли из машины и направились к дому, где жил Ангелов, но только с другой стороны.

– Как ты думаешь, сколько прошло времени? – Изо рта Игоря вырвалось облачко пара. Несмотря на раннее утро, все вокруг было серым, словно в этот город вообще не заглядывало солнце. Даже снег казался грязноватым, не говоря уже о мрачных покосившихся домишках. Шубин подумал, что до того, как они въехали в город, снег сверкал белизной, да и небо, несмотря на туман, источало свет. Неужели во всем виноват САМ ГОРОД? Или его жители, вокруг дел которых сгущается воздух и превращается в серый, липкий, чуть ли не ядовитый туман?

– Минут пятнадцать. Вполне достаточно, чтобы человек умылся, если он только проснулся, оделся и даже выпил чашку чаю. Семь пятнадцать. Если ему на работу или учебу к восьми, то он должен уже выйти из дома.

Так, беседуя, они дошли до угла дома и остановились в нерешительности. Двор был пуст, не видно было ни одного живого существа.

– У нас в городе обычно в это время все куда-то спешат, кто на работу, кто куда…

– Думаю, что завод стоит.

– Какой завод?

– В М. всего один завод, бывший военный. Он стоит, вот людям и некуда идти. Уверен, что в воскресенье рано утром город оживляется – все торопятся на рынок, занять свои рабочие места. Торговля – это единственное, на чем можно сегодня заработать деньги, чтобы прокормиться.

Из подъезда Ангелова вышла серая облезлая кошка и медленно, переваливаясь с боку на бок, пошла в сторону мусорного бака.

– У нее что-то с мозжечком, смотри, как идет… Того и гляди свалится. Знаешь, Игорь, что-то мне в этом городе как-то не по себе, здесь пахнет смертью…

– Это не смертью пахнет, а канализацией из подвала.

Слышишь, вода шумит? Дом стоит почти на болоте и гниет… Уверен, что в квартирах много мокриц.

– Бр-р-р. – Юля, держась за руку Шубина, вошла с ним в подъезд и стала подниматься по ступенькам.

Увидев знакомую дверь, они остановились. Игорь позвонил. Затем еще несколько раз.

– Он ушел. Он не мог нас видеть, так что предполагать, что он НЕ ХОЧЕТ нам открыть, – глупо. Ты встань так, чтобы соседи в глазок не увидели, что я собираюсь делать… Вот так, хорошо…

Он достал из кармана куртки тяжелую связку отмычек и принялся подбирать их к замку. На это ушло минут десять. За это время ничего особенного не произошло.

В подъезде было по-прежнему тихо и спокойно. Где-то наверху звучало радио.

Наконец раздались характерные звуки открываемого замка.

– Все, порядок. Заходи. – Шубин явно нервничал, хотя и старался держаться уверенно. – Будем надеяться, что нас никто не увидел…

Они вошли в квартиру и заперли за собой дверь.

– Дима, – позвал Игорь на всякий случай, прислушиваясь к жуткой тишине, которая буквально закладывала уши.

– Да нет его, нет… – Юля первой вошла на кухню и, увидев, что на столе нет ни сахарницы, ни чашки, а чайник на плите – она прикоснулась к нему рукой – оказался холодным, удивилась:

– Похоже, что он не завтракал.

Шубин зашел в комнату, в которой они совсем недавно разговаривали с Ангеловым, и осмотрелся.

– Смотри! – услышал он и, обернувшись, увидел на стене, между двумя книжными полками, черно-белый фотопортрет девушки, очень похожей на Дину Кириллову.

– Достань-ка ее фотографию. – Юля сняла портрет и ладонью стерла с него пыль.

Шубин извлек из кармана цветную фотокарточку Дины, которую дал ему ее отец, и сравнил с портретом.

– Иначе причесана, – заметила Юля, – да и цвет волос светлее, но все равно – это она. Слушай, ты не чувствуешь какой-то странный сладковатый запах? У нас так пахло на даче осенью, не то яблоками, не то плесенью…

Да что ты так внимательно рассматриваешь? Ты сомневаешься, что это она?

Дина – худенькая симпатичная девушка со светлыми глазами, копной пышных волос и белозубой улыбкой – смотрела, как показалось Юле, из НЕБЫТИЯ. Она это чувствовала. И эта улыбка смотрелась ироничной и одновременно словно прощальной.

Снимки были сделаны хоть и в разное время, но на ней был один и тот же плотный, облегающий ее шею и плечи свитер. Синий, с редкими оранжевыми полосками.

– Конечно, она, кого бы еще он повесил на свою стену…

– Игорь, следи за своей речью… Он не ЕЕ повесил, а ее ПОРТРЕТ.

– Не придирайся, Земцова… Давай-ка лучше заглянем в другую комнату.

Шубин подошел к двери, взялся за ручку, потянул на себя и, едва она приоткрылась, тотчас захлопнул ее…

Юля, подошедшая к нему сзади, в недоумении остановилась и коснулась его плеча:

– Ты чего? Что-то увидел там? Труп? – Она сказала это просто так, но, заметив, что Игорь, не поворачивая головы, качнул ею в знак согласия, почувствовала слабость в коленях. – Открывай, все равно мы уже здесь…

Это ОН?

Игорь стал медленно открывать дверь, словно давая возможность Юле подготовиться к неприятному зрелищу.

В маленькой комнате, заставленной старой мебелью, на стуле, спиной к ним, сидела девушка в синем свитере с редкими оранжевыми полосками. Она никак не отреагировала на звук и даже не повернула головы. Слегка растрепанные волосы ее были цвета выцветшей соломы. Одна рука ее лежала на столике, заваленном полусгнившими яблоками и покрытыми голубовато-желтоватой пушистой плесенью апельсинами. Рядом с размякшими испорченными фруктами лежали открытые коробки с шоколадными конфетами и большая жестяная банка с «моцартовским» печеньем.

– Что у нее в руке? – Волосы у Юли на голове зашевелились от ужаса. – Ты видишь, что-то серое?

– Это ухо… – ответил дрогнувшим голосом Шубин и тут же услышал сзади грохот.

Глава 6

– Ты сегодня куда-то ездила?

– Возила твоему лучшему другу коньяк и попросила его держать меня в курсе этих обрубков…

– Но у тебя в руках была большая спортивная сумка…

– Крымов, не приставай ко мне, тем более что сумка была пустая, я на обратном пути заехала в магазин и набила ее булками, колбасой и кофе… Какие еще будут вопросы? – Она повернула голову, покоившуюся на плече Крымова, и посмотрела на него долгим взглядом, думая о чем-то своем.

– Надечка, очнись… – он помахал перед ее глазами рукой, словно разгоняя наваждение. – Ау, я здесь, а ты со мной… Снова вспомнила про своего Чайкина? Брось и не осуждай его, честное слово. Ну подумай сама, разве мог нормальный человек выбрать себе такую профессию? Пойми, глупая, каждый человек – индивидуален.

И у каждого из нас свои склонности. Кроме того, не все такие сильные, как ты…

– Нашел тоже сильную, – она закрыла лицо руками, и Крымов услышал, как Щукина всхлипнула.

– Прекрати, ты мне сейчас испортишь все утро. Я настроен самым решительным образом. Сто грамм слез – и мне придется вставать, на мужчин женские слезы не могут действовать возбуждающе, в противном случае и это тоже считалось бы извращением. Ты – большая девочка и должна это понимать.

– Крымов, у тебя только одно на уме, – Надя махнула рукой и сделала попытку встать с постели. – Неужели мы не можем поговорить нормально?