Что было, что будет... - Даниэла Стил

Она раздумывала, не требуют ли приличия пригласить их в гости, но делать это ей, надо признаться, очень не хотелось. Да и Гарри вряд ли обрадуется. Мужчины с трудом выносили друг друга. Гарри хотя бы держал себя в рамках приличия, Чонси же вел себя надменно. Похоже, любое приглашение семейства Уокеров было обречено на неудачу.

– Мы пробудем только один уик-энд. Как там себя Вероника ведет? Больше не выкидывает номера? – поинтересовался Чонси.

– Нет, она успокоилась, нашла себе кавалера для бала. Какого-то юношу по имени Джеф Адамс. Они вместе учатся. Клянется и божится, что он – вполне респектабельный молодой человек. Надеюсь, она отдает себе отчет в том, что значит респектабельность.

– Если нет, его оргкомитет вышвырнет уже с репетиции. Не знаешь, кстати, кто его родители? Приличные хоть люди? – Чонси не спросил, не числятся ли они в Социальном реестре, но Олимпия и так знала, что именно это его и интересует.

– Не имею представления. Она только сказала, что в прошлом году дебютировала его сестра. – Для Чонси это был хороший знак. Значит, приятель Вероники тоже принадлежит к сливкам общества, во всяком случае, его родители несомненно.

– Ты могла бы и поинтересоваться. Ну да ладно, спроси у нее, как зовут его отца. Поищу их в Реестре, может, мы даже знакомы.

По его мнению, это бы помогло хоть что-то прояснить. Социальный реестр Чонси почитал, как Библию. Это было его Священное Писание. Олимпия в этот Реестр не входила, хотя ее родные когда-то там фигурировали. Ее вычеркнули после того, как она вышла замуж за Гарри и навсегда исчезла из светского общества. После развода она перестала участвовать в светской жизни. Пару лет, из приличия, ее еще включали в списки, но потом, после второго замужества, вычеркнули раз и навсегда. Для Чонси это была настоящая драма. Что до Олимпии, то она лишь посмеялась.

– Не думаю, что надо гладить Веронику против шерстки, она у нее и так дыбом. Спасибо, что она вообще согласилась поехать на бал.

– Пожалуй, ты права, – согласился Чонси трагическим голосом. Можно было подумать, что они сумели предотвратить страшную трагедию, чуть ли не конец света. Чонси ни на минуту не мог представить себе, что его дочь может не явиться на первый бал. Это была бы для него настоящая катастрофа. – Надо полагать, платья у них уже есть? – спросил он, стараясь, со своей стороны, поддержать беспечный тон беседы.

Чонси был удивлен, что Олимпия сама позвонила ему без всякой видимой причины, и это его насторожило. Но если это сделано без задней мысли, тогда это очень мило с ее стороны. Обычно им приходилось общаться в конфликтных ситуациях, и Олимпия всегда была взвинчена во время разговора. Сегодня же она была настроена вполне доброжелательно.

– Они будут неотразимы, – заверила Олимпия. – Платья роскошные!

– Меня это не удивляет, – великодушно заметил Чонси. – Вкус у тебя отменный.

Уж во всяком случае, лучше, чем у Фелиции, это он готов был признать. У Олимпии вкус был безукоризненный. Фелиции же его подчас недоставало, хотя ни той, ни другой Чонси бы этого никогда не сказал.

– Твой муж будет? – Он сам не знал, зачем спросил, наверное, из приличия, но его удивило замешательство бывшей жены.

– Нет. У него какое-то серьезное семейное мероприятие в этот день. – Но тут она вспомнила, что Фрида-то поедет, и решила сказать правду: – Вернее, дело не в этом. Он считает этот бал некорректным мероприятием, поскольку он устраивается для избранных и кто-то неизбежно остается за бортом. Вот он и отказался – в знак протеста.

– А жаль! – неожиданно сказал Чонси. – Ну, ничего, мы с Фелицией тебе скучать не дадим.

Давно уже она не слышала от бывшего мужа таких любезностей. Олимпия была рада, что послушалась совета Чарли. Лед был растоплен, отношения вернулись в более или менее нормальное русло, что было особенно важным, учитывая предстоящее событие. Девочки будут нервничать, она, скорее всего, тоже, ведь ей придется их одевать, везти, следить за тем, чтобы все прошло гладко. Не говоря уже о Веронике с ее презрительным отношением к мероприятию и спутником, которого Олимпия в глаза не видела!

Олимпия понимала, что дочь еще в состоянии выкинуть номер и в самый последний момент заартачиться. Она молила Господа, чтобы этого не произошло, и уже неоднократно заклинала Гарри не трогать Веронику и не провоцировать на глупости. Тот обещал не поднимать этой темы.

– К вашему приезду ничего не нужно организовать? – великодушно предложила Олимпия. – У меня есть хороший парикмахер, если Фелиции понадобится. Могу ее заранее записать.

– По-моему, у нее есть свой. Но все равно – спасибо. Береги себя, Олимпия, не позволяй девчонкам действовать тебе на нервы! До встречи! Я рад, что мы поговорили так славно.

Олимпия повесила трубку и еще долго сидела неподвижно, глядя на телефон. Она так задумалась, что даже не заметила, как с папками в руках вошла Маргарет.

– У тебя такой вид, будто ты волка увидела. Что-то не так?

– Да нет, все в порядке. Это был волк в овечьей шкуре. Чарли мне посоветовал позвонить Чонси. И оказался прав – удалось подготовить почву для нормального общения на Аркадах. Я только что с ним говорила. Ушам своим не верю, Чонси был сама любезность!

Олимпия действительно была поражена до глубины души. Чонси был гораздо любезнее, чем Гарри, когда речь заходила о предстоящем бале. Впрочем, это можно было понять: светские рауты – стихия Чонси, а для Гарри – это чужой и непонятный мир.

– Ну что ж, уже неплохо, – улыбнулась Маргарет.

– Он за пятнадцать лет мне столько добрых слов не сказал, сколько сейчас. Наверное, на радостях, что девчонки выходят в свет. Он этому такое значение придает!

– Это и в самом деле большое событие. Они получат удовольствие. Надеюсь, и ты тоже. Я уже жду не дождусь. Ни разу не была на таком балу. Я себе даже платье купила, представляешь?!

– Я тоже. Мы с Фридой уйму времени потратили, да и денег тоже, зато теперь в полной боевой готовности.

– Гарри так и не передумал? – осторожно поинтересовалась Маргарет, кладя бумаги на стол. Она пришла проконсультироваться с коллегой, но не могла не обсудить тему бала.

– Нет. И вряд ли передумает. Как мы только его ни уговаривали! Я капитулировала. Хорошо хоть, Чонси в кои-то веки ведет себя прилично. Правда, еще не факт, что он будет так же мил в самый ответственный момент.

Чонси любил выпить, правда, теперь это случалось реже, чем в годы их супружества, как говорили их общие друзья. В молодости Чонси напивался почти ежедневно. Вначале алкоголь придавал ему обаяния и романтизма. С годами, выпив, он стал впадать в агрессию. Невозможно предсказать, каким Чонси будет на балу, когда выпьет четыре мартини и бутылку вина или, еще того хуже, бренди. Но на данный момент он вел себя достойно, а это уж забота Фелиции – следить, чтобы муж не перебрал. Слава богу, от Олимпии теперь этого не требуется. Фелиция тоже была не прочь выпить, в этом отношении они были два сапога пара. Сама же Олимпия к спиртному относилась равнодушно, как и Гарри.