Змееныш - Андрей Левицкий

И тут левая ладонь провалилась. Оксана слабо вскрикнула.

В одном месте бетон раскрошился, в стене появилась дырка. За ней — пустота. Это шахта винтовой лестницы, все понятно! Оксана покрутила рукой, пытаясь вытащить запястье, — пальцы наткнулись на шершавый толстый прут у стены. Замирая от страха и любопытства, девушка пошарила по железу… это оказалась вбитая в стену ржавая скоба. Но ведь на лестнице не было никаких скоб! Девушка отчетливо помнила, ведь она очень хорошо рассмотрела первую в своей жизни винтовую лестницу. Там только железные ступеньки и обшитые дранкой стены шахты. И комната, которую Оксане выделили, тоже отделана деревянными пляшками. И ни какого скоса в ней нет — потому и подоконник такой широкий, что между пляшками и внешней бетонной стеной пустое пространство. И между шахтой и стеной тоже, выходит, дыра, в которой есть скобы…

Дыхание перехватило от восторга. Оксана выпрямилась, почти не думая о том, что стоит высоко над землей на неширокой железяке, где едва помещаются ступни. Вытянулась на цыпочках, ухватилась за карниз, елозя задом по тарелке и упираясь подошвами в стену, подтянулась. Нашла носком дырку в бетоне, встала на нее, закинула руку на подоконник, нащупала фрамугу и наконец сумела влезть в окно. Спрыгнула на пол, повернулась и тщательно изучила обшивку под подоконником.

Тонкая дранка не проблема — Оксана вытащила рюкзак, а из него перочинный нож, раскрыла самое большое лезвие и принялась за дело. Для начала она подцепила лезвием и отодрала плинтус, спрятала под кровать. Пусть думают, что так и было! Затем стала ковырять щель между пляшками. Те были небольшие, Оксана быстро вытащила две штуки и с замиранием сердца сунула руку в темноту.

Когда рука вошла почти по плечо, пальцы наткнулись на холодный бетон. Оксана стала водить ладонью по стене — и наконец нашла то, что искала: покрытую ржавчиной скобу. Вытащив руку, села, перевела дыхание, отряхнула ржавчину. Потайной ход! Ага, ну теперь вы у меня попляшете! — со злорадством подумала она.

Но там назерняка темно, нужен свет, а у нее ни зажигалки, ни спичек, ни свечи… Как быть? Можно, конечно, на ощупь, но когда она спустится по этой тайной лестнице — где очутится? В подвале каком-нибудь под башней. Дверь тоже искать на ощупь, а там может быть навалено всякой фигни, уронит что-то, нашумит — и ее услышат, вернут обратно. Нет, надо быть хитрее.

Девушка скинула куртку, растрепала волосы, потерла глаза — и вышла на площадку. Колобок лежал на раскладушке у кабинета Слона, закинув руки за голову, смотрел на Оксанину дверь. Челюсти медленно двигались.

— Мне нужен фонарик, я темноты боюсь, — решительно заявила девушка. — Принеси.

Колобок несколько секунд недоуменно смотрел на нее, наконец кивнул и сел, раскладушка под ним заскрипела.

В Зоне техника барахлит, работает через раз, есть места, где она вообще не включается, но в Лесном Доме передатчики довольно стабильно пахали. Охранник снял с петли на плече рацию, нажав кнопку, пробубнил в микрофон:

— Заточка, тут фонарик требуют, принеси. Оксана величественно кивнула и скрылась в комнате.

— Постучись только, — велела напоследок.

Она едва успела разворошить кровать, как раздался легкий стук. Девушка рванула дверь и нос к носу столкнулась с помощником отца.

— Вот. — Заточка протянул ей карманный фонарик — наверное, свой отдал. — Зачем тебе сейчас?

— Спасибо. — Оксана схватила фонарик и захлопнула дверь. — Не мешайте спать! — крикнула она изнутри, запираясь. Заточка почесал лоб, повернулся к Колобку, который уже лег обратно.

— Темноты боится, — флегматично пояснил телохранитель.

— А-а… — протянул Заточка. — Так у нее ж там свет?

Колобок не ответил. Потоптавшись возле двери, порученец вздохнул и пошел наверх, к Слону.

Девушка стояла, прижав ухо к двери. Заслышав удаляющиеся шаги, она кинулась к дыре под окном и стала ее расширять, стараясь отдирать пляшки быстро, но тихо, и шепотом ругаясь — дранка отходила неровно, ломалась, в пальцы лезли занозы. Наконец девушка расширила отверстие так, чтобы можно было пролезть. Надев куртку с рюкзаком, она включила фонарик и сунула в дыру голову.

Спуститься оказалось несложно, хотя под конец Оксана запыхалась. Фонарик торчал из нагрудного кармана, освещая бетонный подвал.

Который оказался началом подземного хода.

Оксана сразу поняла: ход ведет наружу, к подножию холма. Она подняла фонарик повыше. Свод из досок поддерживали неотесанные бревна, из земляных стен торчали корешки. Было сыро и холодно. Замирая от сладкого ужаса, девушка пошла по тоннелю.

Тоннель закончился люком в кирпичной стене. Оксана с трудом открыла проржавевшую дверцу, чувствуя себя Алисой, пробирающейся в Страну Чудес. Кровь стучала в висках, пальцы немного дрожали, но девушка довольно быстро справилась с заевшим запором — и выбралась в заваленный хламом подвал. Луч фонарика обежал маленькое помещение. Бочки, мешки, ящики, засыпанные опилками, у дальней стены — стеллаж из плохо оструганных досок, где рядами стоят трехлитровые банки. В подвале слабо пахло тухлой квашеной капустой. Где же выход?

Сморщив нос, Оксана огляделась и увидела в потолке квадрат люка. Прямо под ним стояла бочка, девушка забралась на нее, налегла плечом — крышка поднялась, скрипя петлями. «Надо будет потом смазать», — подумала она, вылезая, и услышал снизу шуршание. Вздрогнув, глянула под ноги… крысы! Оксана едва не вскрикнула, но мужественно сдержалась, побыстрее выбралась наверх и закрыла люк.

Сквозь щели между бревнами лился свет луны. Перешагивая через лежащий на полу мусор, она подошла к дверям старого, давно заброшенного дома — наверняка из тех лачуг, что сгрудились на склонах и у подножия холма.

На крыльце Оксана остановилась, широко раскрыв глаза. Перед ней раскинулась Зона.

Девушка оказалась посреди полуразрушенной деревни недалеко от леса, обступившего холм. Как повезло, что она наткнулась на этот лаз! Теперь можно будет хоть каждую ночь уходить в Зону. Оксана выключила фонарик: бегущие по небу редкие облака почти не закрывали луну, ночь оставалась светлой. Девушка оглянулась — сзади темно, лишь два одиноких огонька горят, один на вершине водокачки, другой на крыльце барака. Она пошла вниз по склону, под ногами едва слышно шуршала трава. Что это там, возле деревьев, какое-то пятно свечения — не аномалия ли? Там могут быть и артефакты!

Оксана направилась прямо к голубоватому силуэту, прорисовавшемуся на фоне черной стены леса. Какие у него интересные очертания! Как будто лепестки — а середина желтая, похоже на очень большую ромашку…

Пока она спускалась, аномалия захватила все ее внимание. Оксана больше не видела ни леса, ни луны, ни облаков — взгляд сосредоточился на странном явление впереди. Лепестки тонкие, растут прямо из земли, охватывая светящуюся сердцевину, будто ладонями. Нет, это не ромашка, скорее голубой тюльпан, в чашечке которого притаилась Дюймовочка… Девушка не заметила, как цветок очутился у нее в голове: она видела его и снаружи, и внутри себя, лепестки шевелились в сознании, заволакивая, заполняя его голубым свечением. Оксана шла дальше и уже не понимала, что делает, ее охватило неодолимое желание заглянуть внутрь этого цветка, залезть в него, ведь Дюймовочкой была она сама, а цветок — ее дом, там есть мягкая постель, куда она хочет лечь, заснуть, ведь она устала, день был длинный и тяжелый…

Ноги налились тяжестью, руки перестали слушаться, Оксана хотела потереть глаза — и не смогла. Она просто шагала, захваченная пси-излучением аномалии-симбионта, которая ждала свою жертву, распахнув острые зубцы, — как росянка, растение-хищник, караулящая насекомых. Оксана летела на излучение симбионта, будто насекомое, привлеченное запахом растения, эта аномалия действовала как контролер, но не заставляя что-то делать, а просто лишая жертву воли, и затягивала в себя. А после одна короткая вспышка — и жарка внутри симбионта поглотит человека без остатка.

Кружилась голова, мир качался, плыл в призрачных волнах. Оксана видела только эти голубые лепестки, они были так близко, они выросли до неба и звали, манили к себе. Еще несколько шагов… еще… ноги сами несли вперед, в средоточие голубого тепла, ей осталось пройти всего ничего — когда что-то красное, злое мелькнуло на самой грани зрения, и Оксана сбилась с шага, замерла, удивленная, обиженная.

Ей показалось, что цветок дрогнул, лепестки затрепетали, и аромат их — то есть пси-излучение аномалии, которое девушка воспринимала как запах, — потек куда-то в сторону, словно некто другой завладел вниманием чудо-цветка. Она вскрикнула от возмущения, чувствуя, как реальный мир вторгается в ее убаюканное сознание. Блеклый свет луны резанул глаз, впереди встала черная стена леса, на фоне которого, совсем близко, бушевало сине-голубое пламя. В него вплетались красные нити — они становились с каждой секундой толще, превращаясь в канаты, и хлестали по лепесткам, сбивая голубой огонь. В ушах зашумело, заломило виски, напряжение незримой борьбы отдалось эхом головной боли. Оксана прижала ладони к вискам и вздрогнула, будто проснулась внезапно. Что с ней происходит?! Куда она шла, зачем? Почему стоит здесь, не в силах тронуться с места?