Среди проклятых стен - Лорен Блэквуд

Хотелось верить, что и остальные умели ценить чистоту и приличный внешний вид. Я-то уж точно. Вся процедура заняла несколько часов, но результат стоил каждой потраченной минуты. Наверное, это было лучшее, что когда-либо происходило со мной.

– Спасибо, Саба, – выдохнула я. Затем коснулась волос – секущиеся поврежденные кончики сменились относительно мягкими прядями – и посмотрела на довольное выражение лица моей подруги в зеркале. – Можешь себе представить? Все это время я молчала.

Саба охнула и склонилась над моим стулом, ее плечи затряслись. Я вскочила и уперлась коленом в сиденье, желая узнать, что же случилось, но гримаса испуга быстро сменилась широкой улыбкой. Она смеялась. Зрелище было настолько радостным и заразительным, что я мгновенно, поддавшись порыву, присоединилась к ней.

– Для меня ты, наверное, лучший человек, – поделилась я, схватив ее за – ничего себе! – поразительно жесткое плечо. – У тебя такие твердые мышцы. Видимо, оттого, что Магнус заставляет тебя выполнять всю тяжелую работу.

Саба закатила глаза, но при этом на ее губах играла легкая снисходительная улыбка.

– Мне пора возвращаться к работе, пока Магнус снова не сошел с ума, – сказала я, подавшись вперед. И замерла. Не будет ли Саба против объятия?

Нет. Мне не хотелось переступать личные границы своей единственной подруги. К тому же я и сама была в объятиях не искушена, а потому боялась все испортить.

– Только давай я сначала помогу тебе прибраться, – предложила я, на что Саба, вскинув руки, покачала головой. Затем с усмешкой вручила мне мою корзину с инструментами, выпроводила из комнаты и захлопнула за мной дверь. Я оказалась перед собственной закрытой спальней.

В этом доме все были очень странными. Но Саба, во всяком случае, в хорошем смысле.

Я стала спускаться. Поездка в город, дневной сон, сильное запоздалое преображение – большую часть дня я не работала. С другой стороны, я никогда не устраивала себе выходной. При этом можно было бы в полной мере воспользоваться тем, что в моем распоряжении имелся более мощный амулет.

Как только я сошла с лестницы и завернула за угол, до меня донесся странный звук, похожий на тугие щелчки какого-то инструмента. Я слышала его и раньше, в первую ночь здесь – ночь настолько пугающую, что я практически забыла: она началась с прекрасной музыки. Я пошла на звуки мелодии и обнаружила Магнуса за маленьким пианино. Инструмент, как и все предметы, которые ему нравились, был искусно украшен. Остальную мебель закрывали белые простыни, а сквозь раскрытые шторы в комнату проникал яркий солнечный свет. Кружащая в его лучах пыль походила на волшебство и выглядела почти неосязаемой. В комнате, как и в других помещениях, было холодно, но сегодня воздух почему-то казался чуточку теплее.

Я поставила на пол корзину и облокотилась на пианино, некоторое время наблюдая за игрой Магнуса, а потом сказала:

– У вас сломано пианино.

Магнус вскинул глаза, потом еще раз, уже внимательнее, посмотрел на меня и пропустил несколько нот, словно не ожидал меня увидеть. Или, скорее всего, удивился тому, что я действительно подготовилась к вечеру. Я издала смешок, и он залился краской, одарив меня застенчивой улыбкой, после чего продолжил играть.

Не знаю, почему я рассмеялась. В том, что я его напугала, не было ничего смешного.

– Хорошо выглядишь, – заметил Магнус. Складывалось впечатление, будто он не закончил свою мысль. Но вместо того чтобы договорить, принялся теребить край листа, то складывая, то разворачивая ноты.

– Э-э, спасибо. Саба подрезала мне волосы. – И сейчас они находились в лучшем состоянии, чем за все эти годы, но ему необязательно об этом знать. – Похоже, она всецело предана вам. Надеюсь, вы хорошо ей платите.

– О, Саба получает все что захочет. То, что принадлежит мне, принадлежит и ей.

Я в этом сомневалась, однако с Магнусом лучше было решать вопросы поочередно.

– Я имела в виду плату за работу.

– Ей не платят. Она имеет такой же доступ к моему состоянию, как и я. Одно из преимуществ быть старым другом, – сказал он, продолжив исполнение быстрых канонических нот. – И, кстати говоря, это клавесин, а не пианино. – Он играл молча еще некоторое время. – Ты хуже любого призрака в этом доме, Андромеда. Хочешь напугать меня своим неожиданным появлением и расспросами?

Он сознательно закончил наш разговор, но я была не в силах злиться на него. В конце концов, я получила ответы на свои вопросы.

– Сомневаюсь, что это возможно, Магнус.

Было приятно видеть, как он улыбнулся, когда я произнесла его имя. Во всяком случае, я вообразила, будто причина улыбки крылась именно в этом. Скорее всего, он просто не мог одновременно играть и быстро переворачивать ноты, с чем сейчас как раз и столкнулся.

Магнус снова взглянул на меня.

– Полагаю, невозможно напугать равного.

– Я работаю на вас. В наших отношениях нет ничего равного.

– Ты оказываешь мне большую услугу. И я в ответ делаю для тебя то же самое.

– Вы наняли меня. Вы платите мне.

– Да, но ты не обязана была соглашаться на эту работу. Кроме того, мы равны во многих отношениях. – Между нами повисло молчание, и комнату заполнила музыка. – Мне нужно, чтобы ты переворачивала страницы.

– Пожалуйста.

– Что «пожалуйста»?

Я возвела глаза к потолку.

– Вы хотели сказать: «Пожалуйста, Андромеда, не могла бы ты переворачивать страницы?»

– Так ты поможешь мне или нет? Я уже приближаюсь к концу и предпочел бы не останавливаться.

– Скажите «пожалуйста», и я подумаю над вашим предложением.

Тут Магнус запнулся, его пальцы запутались и в конце концов со шлепком ударили по клавишам. Он неуверенно поднял на меня глаза, словно был не в силах совладать с нервами. Однако это я не могла справиться с его взглядом. Мне нравилось, когда он смотрел на меня, но сейчас этот взгляд был слишком пристальным, слишком глубоким. Я не хотела, чтобы он раскрыл меня прежде, чем я сама разгадаю его.

«Он тебе не враг, Анди».

И все же я с некоторой натянутостью в голосе поинтересовалась:

– Почему вы смотрите на меня?

– Потому что я могу, – почти небрежно ответил он.

– Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали.

– Ничего не могу с собой поделать. Ты не… – чем дольше он медлил с ответом, тем более неловко ему становилось. – …не исчезаешь, когда мы смотрим друг на друга.

Все мое тело оцепенело, но не из-за холода.

– Исчезаю?

– Стоит мне кому-то посмотреть в глаза, как на следующее утро этот человек исчезает. Все его вещи остаются в комнате, но его самого будто никогда не существовало. Он просто… испаряется.

Я задумчиво прикусила губу.

– Все обитатели этого дома должны носить амулеты.

– Они не станут их носить. Пегги стара и полна предрассудков в отношении всех, кто не относится к протестантам. Я как-то пытался ей сказать, что считаю себя причиной этих исчезновений, но она решила, будто у меня психическое расстройство. Она знает, что во всем виновато проклятие, но