Семья Корлеоне - Эд Фалько

Корр Гибсон дважды ударил дубинкой в пол, и когда все посмотрели на него, он указал на Донни.

— Дело не только в Брази и Клеменце, — сказал он, — и даже не в Вито Корлеоне. Это Марипоза, и братья Розато, и братья Барзини, и так до самого свиньи Аль Капоне в Чикаго. Этих итальяшек целая армия, Донни. Вот что самое страшное.

— Я вовсе не хочу сказать, что мы расправимся со всем их синдикатом, — ответил Донни. Откинувшись назад, он оперся локтями на полки с бутылками, словно готовясь к долгому обсуждению. — По крайней мере, не сейчас, поскольку у нас нет настоящей организации. Я только хочу сказать, что со своими братьями собираюсь разделаться с Лукой Брази. И в первую очередь меня интересуют его тотализатор. Мы хотим, чтобы его торговцы работали на нас, и мы заберем его ссудную кассу.

— Но вся проблема в том, — напомнил Пит Мюррей, отрывая взгляд от кружки, — что за Лукой Брази стоит Джузеппе Марипоза. Связываясь с Брази, ты свяжешься и с Марипозой. А если ты свяжешься с Марипозой, то, как верно заметил Корр, тебе придется иметь дело с Розато, Барзини, Чинквемани и всеми остальными.

— Но Марипоза вовсе не стоит за Брази! — крикнул Уилли, подаваясь вперед. — Вот в чем дело. За Брази вообще никого нет.

Донни даже не посмотрел на брата. Подождав, когда тот закончит, он продолжал так, словно Уилли не сказал ни слова:

— Насколько нам известно, Брази действует в одиночку. Его не поддерживает ни Марипоза, ни кто бы то ни был еще.

Он повернулся к Малышу Стиви, и все остальные также посмотрели на подростка, словно впервые заметив его присутствие.

— Одно время я тусовался с Сонни Корлеоне, и до меня доходили кое-какие слухи. Из того, что я слышал, получается, что Лука — одиночка. У него за спиной никого нет. Больше того, насколько я слышал, Марипоза ничего не будет иметь против, если Брази уберут.

— Это еще почему? — спросил Пит Мюррей, уставившись в свою кружку.

— Подробностей я не знаю, — смущенно пробормотал Стиви.

— А послушайте, — первым нарушил наступившую тишину Рик Доннелли. — Мы с братом поддержим О’Рурков. Эти пожиратели оливок — трусы. Если проломить голову двум-трем из них, остальные быстро смоются.

— Итальянцы не трусы, — возразил Стиви. — Это я вам точно говорю. Но я с вами. Стыд и позор, как мы позволяем этим макаронникам пинать нас. Я больше не собираюсь с этим мириться.

Билли Доннелли, сидевший откинувшись на спинку стула, скрестив руки на груди, словно в театре, наконец подал голос.

— Лука Брази и сам по себе грозный противник, — сказал он. — Этот тип — урод по жизни, и мы не будем первыми, кто попытается с ним разобраться.

— Давайте займемся Лукой Брази, — сказал Донни. — Послушайте, ребята, — продолжал он, — предлагаю сразу взять быка за рога, что на это скажете? Когда мы пойдем войной на Брази, скорее всего, всем нам станет жарко. Если мы будем держаться вместе, если мы продемонстрируем истинную ирландскую отвагу, мы надерем этих макаронников по полной и покажем им, что есть что. Ну, что скажете? Мне и моим братьям придется работать одним? Или же вы нас поддержите, ребята?

— Я с вами, — без колебаний заявил Малыш Стиви.

— Мы с тобой, — сказал за себя и за своего брата Рик Доннелли. Он говорил спокойно и четко, хотя и без особого воодушевления.

— Конечно, — подхватил Корр Гибсон. — Черт побери, я еще никогда не бежал от драки.

Пит Мюррей по-прежнему сидел, уставившись в кружку с пивом, и остальные повернулись к нему и стали ждать. Видя, что молчание затягивается, Донни спросил:

— Ну а ты как, Пит? На чьей ты стороне?

Оторвав взгляд от своей кружки, Пит посмотрел сначала на Шона, затем на Уилли и наконец на Донни.

— А что насчет твоей сестры Келли, Донни О’Рурк? — спросил он. — Ты не говорил с ней о том, каково водить компанию с такими, как Лука Брази?

Единственным звуком в зале остался громкий стук дождя, хлынувшего с новой силой. Он нещадно хлестал по мостовой, врываясь каплями в раскрытую дверь.

— О какой еще сестре ты говоришь, Пит? — наконец нарушил молчание Донни. — В нашей семье нет никого с именем Келли.

— А, — сказал Пит. Задумавшись на мгновение, он приветственно поднял кружку. — Я лучше сгину, сражаясь бок о бок со своими ребятами, чем буду лизать задницу каким-то долбанным итальяшкам. — Он поднял кружку выше, предлагая тост: — За то, чтобы вернуть себе наш собственный квартал.

Все остальные подняли кружки и выпили вместе с ним, включая Донни. После чего праздновать было уже нечего. Они продолжали пить, вполголоса разговаривая между собой.

Глава 7

Перевесившись через крышу, крытую рубероидом, Донни заглянул в узкий проход, отделявший дом Луки Брази от расположенного за ним маленького сарая. Крыша сарая была заставлена коробками и ящиками, и с десяток человек сновали туда и обратно через поднятые на цепи ворота, таская на плечах тяжелые ящики. Позади по Третьей авеню с грохотом прокатил поезд; визг покрышек, рев двигателей и металлический лязг тяжелых грузовиков отражались от стен домов как от тоннеля.

— Черт побери, — пробормотал Донни, обращаясь к приблизившемуся к нему сзади Уилли, — да у нас тут по соседству самое настоящее собрание.

Он толкнул Уилли от края крыши, чтобы его не увидели грузчики.

— Что здесь происходит? — спросил Уилли.

— А я почем знаю? — Донни подобрал гвоздодер, лежащий рядом с запертой дверью выхода на крышу, и закинул его на плечо. — Проклятие, где Шон?

— Стоит на стреме, — ответил Уилли.

— И что он высматривает? Господи Иисусе, Уилли, неужели мне нужно разъяснять вам каждый шаг? Сходи за Шоном.

— А не лучше ли сперва попробовать взломать замок?

Вставив гвоздодер между замком и косяком, Донни сорвал петли и распахнул дверь.

— Сходи за Шоном, — повторил он.

Донни проследил, как Уилли добежал до черных скоб лестницы, ведущей на крышу от пожарного выхода. Его не переставала удивлять и немного пугать хрупкость брата. Уилли вовсе не был слабым — по крайней мере, в том смысле, в каком это имело значение. Наоборот, тут из всех троих братьев он, возможно, как раз был самым крепким. И нельзя было сказать, что Уилли ничего не боялся. Возможно, он был даже более пугливым, чем Шон. Однако у него был самый настоящий ирландский характер, который воспламенялся с большим трудом, но, вспыхнув, мгновенно разгорался. Уилли не отступал ни перед кем и ни перед чем и смело бросался в бой. Сколько раз он возвращался из школы весь в синяках и делал все возможное, чтобы скрыть это, так как в противном случае Донни мог выбить все зубы тому, кто осмелился поднять руку на его брата. И вот сейчас Донни смотрел, как Уилли присел на корточки на краю крыши и заглядывает вниз, со страхом думая, что сильный порыв ветра может его опрокинуть.

Когда наконец над крышей показалась голова Шона, Донни поднял взгляд на цепочку высоких редких облаков, которые быстро темнели, затягивая небо, и сверился с наручными часами.

— Уже почти шесть, — сказал он братьям, присоединившимся к нему у двери на крышу.

— Он никогда не появляется здесь раньше семи, — сказал Шон. — По крайней мере, за все то время, что я за ним слежу.

— У нас уйма времени, — сказал Уилли.

— Господи, — пробормотал Шон, обхватывая себя за плечи и притоптывая на месте.

— Ты что, замерз? — спросил Уилли.

— Мне страшно, — ответил Шон. — Страшно до усрачки. А тебе?

Хмуро смерив его взглядом, Уилли посмотрел на Донни. Тот отвесил Шону затрещину.

— Ну когда ты повзрослеешь?

— Я уже взрослый, — ответил Шон, потирая затылок. — Просто мне страшно.

Он натянул на самый лоб черную вязаную шапочку и поднял воротник кожаной куртки на молнии, старой и потрепанной. На фоне черной кожи куртки и шапочки его лицо выглядело розовым и гладким, как у девочки.

Донни прикоснулся к рукоятке револьвера, засунутого у Шона за ремень.

— Не стреляй, хорошенько не прицелившись, ты меня слышишь, Шон?

— Господи, ты повторяешь это уже в сотый раз, — пробормотал Шон. — Я тебя прекрасно слышу.

Донни взял брата за плечи и хорошенько его встряхнул.

— Не вздумай закрыть глаза и нажимать на спусковой крючок в надежде куда-нибудь попасть, — сказал он, — потому что ты запросто вместо Луки всадишь пулю в меня.

Шон выразительно закатил глаза, но тут и Уилли схватил его за шею.

— Слушай то, что тебе говорит Донни. Если ты случайно его подстрелишь, я сознательно тебя пристрелю, а если ты подстрелишь меня, я тебя прибью, твою мать.

Шон с тревогой посмотрел на братьев, затем до него дошло, что Уилли над ним шутит, и все трое рассмеялись.

— Пошли, — сказал Донни. Обернувшись, он добавил Шону: — Просто делай то, что мы тебе скажем.