Графоманка - Аля Пачиновна

- Что три?

- Тери дня… хосяин уезжай.

- На три дня уезжает?

Мадина закивала.

- Спа-си-бо… - проговорила Лера задумчиво.

Эта информация вызвала два чувства противоречивой интерпретации, а точнее, и обрадовала и встревожила. Обрадовала потому, что после совместного с Графом душепрепровождения Лера не то, что по дому передвигаться - в ванную заходить стеснялась. Щёки вспыхивали моментально, в горле жгло, а нижняя часть тела вообще вела себя, как чужая от одной мимолетной мысли о дУше. И только где-то далеко на задворках сознания кто-то зычным голосом Валерии Новодворской строго спрашивал Леру: как ты допустила всё это в своей жизни?

Теперь у неё целых три дня на то, чтобы перестать искать виноватых и подумать, наконец, что можно сделать! Это и тревожило. Поскольку, если в поисках выхода она, даже в порядке бреда допустит мысль о сексе с Графом, дело останется за временем. Которое, как известно, не Москва.

- Списка, - Мадина ткнула чем-то в плечо и Лера очнулась.

- Какая списка?

- Списка писать, - объяснила она и протянула гостье поневоле блокнот и ручку.

Ну, что ж. Отказывать своей внутренней женщине Лера в данной ситуации считала предательством. К тому же, чем активнее она  демонстрировала  свою неподкупность, тем сильнее это походило на набивание цены.

- Попозже напишу. Ты мне еду не носи больше. У Новодворских слуг не было уже больше ста лет, не хочу привыкать к хорошему.

Мадина затрепетала щелочками глаз и Лера поняла: юмор не зашел.

- Где твой хозяин ест?

- В столовая,  в кабинет, - перечислила, растягивая ударные гласные, Мадина.

- Вот, я в столовой есть буду. Можно? - глаза девушки испугано забегали, будто от  ее ответа зависело не только пропитание гостьи, но и ее собственное.

- Виолетта спросить надо, - пискнула она и вопросительно уставилась на столик на колесиках с завтраком.

Как она его таскает по лестнице? Или тут лифт есть?

- Давай, это будет последний рум-сервис, Мадина.

Лера налила себе кофе из кофейника, отхлебнула, возвращая взгляд вниз на пятак перед крыльцом. И прыснула напитком в чашку.

Граф смотрел на неё, задрав голову вверх и кривил рот в ухмылке.

Сердце снова глухо стукнуло, пробило паркет, понеслось вниз до первого этажа, достигло магмы и вернулось на место. Первым импульсивным порывом было - бежать. Но Лера, путём титанических усилий, заставила свой опорно-двигательный аппарат повиноваться голосу разума. Отдавать команды этот голос мог только, как смертный приговор, поэтому, под его началом Леру заклинило не только в конечностях, но и в шее. Она так и застыла с чашкой у рта, силой мысли укрощая внутреннюю дрожь. Тоже безуспешно. Все что она могла - смерить вассала взглядом,  полным презрения и ненависти. Получилось или нет - непонятно.

- Принимай работу, хозяйка, - в холле возник повелитель замков и протянул Лере пару ключей на колечке. - Без ключа не выходи. Или блокируй язычок замка, если не желаешь куковать под дверью.

- Спасибо, - Лера сунула  ключи в карман халата, под которым обильно выступили и покатились капли пота.

Когда она снова повернулась к окну, внизу уже никого не было.

«Уехал…» - подумала женщина.

«И очень хорошо!» - добавила личность.

Глава 14

Глава 14

Отъезд криминальной знати расслабляюще повлиял на все Лерины нравственные и физические сфинктеры. Колесики защитного механизма психики резко сбросили скорость почти до полной остановки.

Классика! Вот так домогатели и укрощают строптивых.

Перекрой упрямице кислород, потом резко распахни окно - она забудет про осаду своей Ля Рошели, обезоруженная ощущением мнимой свободы и покоя. Сдавать позиции Лера, конечно же, не собиралась, но иллюзия воли - дефибриллятор для угасающей надежды.

Благотворительная акция с замком подействовала одновременно и как анестезия для раненой личности, и как заигрывания с Лериной внутренней женщиной.

Зачем узнице ключи от клетки? А чтобы она почувствовала себя гостьей и стала благосклоннее к знакам внимания хозяина. Все же просто, как в прописях.

Умно, Граф, но Новодворскую голыми хером не возьмёшь! А уж ключом каким-то и подавно.

Тем не менее, продолжать упорствовать, сидя в четырёх стенах одиночки, когда никто не настаивал на близком общении, было неразумно. В конце концов, пора было ознакомиться с владением  и его окрестностями. Вдруг повезёт и удастся раздобыть план побега. Или любой другой план.

Какая-то робость не давала сделать за порог первый шаг. Пришлось вспомнить, что «робкий журналист» - это такой же оксюморон, как «честный чиновник» или «законопослушный вор».

Логово Сибирской мафии Новодворская представляла себе иначе. То есть, она вообще никогда его себе не представляла. Но и то, что она видела ассоциировалось с криминальным авторитетом Графа разве что масштабами.

Трехэтажный особняк в современном скандинавском стиле вырос посреди вековых сосен в глуши, в которой вряд ли когда либо бывали картографы гугл-мапс. Да и вряд ли побывают. Все продумано до мелочей, все на своём месте. Со вкусом, чуждым Графу, судя по его рубашкам. Лера, не спеша, ходила по этажам, выглядывала в окна, пытаясь определить назначение каждой видимой части двора, а потом вдруг взгляд упал на злосчастный камин. В памяти мгновенно воскрес образ голого Графа и Лера не смогла не признать: именно такой дом ему и нужен. Каменный, крепкий, надежный форт викинга. Было в Графе столько же от дикого животного, сколько и холодной, твёрдой уверенности в собственной значимости, в каждом его движении.

«Куда нас несёт?» - недоумевала личность.

«Мы не знаем…» - млела женщина.

И будто мало Лере было зрительных галлюцинаций, так ещё и тело совсем некстати вспомнило мужские жгучие прикосновения и круги поплыли перед глазами. Нет! Контакты такого уровня интимности нельзя впредь допускать! Он сказал, что не тронет больше. Вот и хорошо. Вот и отлично. Сказал, будет ждать. Вот и пусть ждёт. Только, почему-то, у Новодворской было стойкое ощущение, что ввязывается она в авантюру похлеще той, что привела ее в логово этого вурдалака.

Сколько весит его слово? Почему его обещание сейчас не то что не вселяло никакой уверенности, но и казалось очередной ловушкой, в которую Лера должна непременно