Второе Основание - Айзек Азимов

Доктор Дарелл говорил обычным спокойным тоном:

— Думаю, вы уже догадались, что мы собрались здесь не просто провести вечер за приятной беседой, а по вполне определенному делу. Поскольку здесь присутствуют люди весьма значимые, можно сделать предположение, что причиной тому явилась некая опасность. Я не хочу ничего преуменьшать и должен подчеркнуть, что все мы, по меньшей мере, обреченные. Прошу заметить — встреча проходит без всяких претензий на секретность: ни один из вас не пришел сюда незаметно, окна не завешены шторами, комната не защищена никаким силовым полем. Стоит лишь нам привлечь внимание — а проще всего это сделать излишней секретностью, — и нас тут же уничтожат.

«Ха!» — подумала Аркадия, низко наклонясь над небольшой коробкой и напряженно прислушиваясь к доносящимся из нее голосам.

— Вы понимаете?

Эльветт Семмик вытянул нижнюю губу, и лицо его сморщилось.

— О, хватит предисловий. Расскажите лучше о молодом человеке.

Доктор Дарелл продолжал:

— Его зовут Пеллис Антор. Он ученик моего старого коллеги Кляйзе, который умер в прошлом году. Перед смертью Кляйзе послал мне модель своего мозга до пятого субуровня, и эта запись была сверена с мозгом человека, которого вы видите перед собой. Вы, вероятно, знаете, что даже ученые-психологи не могут продублировать модель мозга до такого уровня. А если не знаете, то придется поверить мне на слово.

Почти не разжимая губ, Турбор произнес:

— Может быть, мы все-таки начнем? Мы поверим вам на слово, тем более что после смерти Кляйзе вы являетесь величайшим в Галактике электронейрологом. Во всяком случае, так я говорил о вас в своем телесообщении и даже сам в это верю. Сколько вам лет, Антор?

— Двадцать Девять, мистер Турбор.

— Гм-м-м. И вы тоже электронейролог? Тоже великий?

— Я просто студент. Но я много работаю, и, кроме того, мне повезло изучать эту науку под руководством самого Кляйзе.

В разговор вмешался Мунн, который в сильном волнении начинал заикаться.

— Я… я хотел бы, чтобы вы н… начали. Думаю, что мы г-го-ворим слишком много.

Доктор Дарелл посмотрел на Мунна и поднял бровь.

— Вы правы, Хомир. Говорите, Пеллис.

— Подождите, — медленно ответил молодой человек. — Понимаю нетерпение мистера Мунна, но прежде чем начать, я должен получить данные волновой деятельности вашего мозга.

Дарелл нахмурил брови.

— В чем дело, Антор? О каких данных вы говорите?

— О моделях мозга каждого из вас. У вас есть моя, мистер Дарелл, и я хочу иметь вашу и всех остальных. Я сам проведу измерения.

— Молодой человек по-своему прав, мистер Дарелл, — вмешался Турбор. — У него нет причин доверять нам.

— Благодарю вас, — ответил Антор. — Тогда мы продолжим, если вы проведете нас в свою лабораторию, доктор Дарелл. Сегодня утром я взял на себя смелость проверить ваш аппарат.

Доктор Дарелл сидел в кресле, чувствуя едва слышные прикосновения легких электродов к черепу. Иглы самописца двигались взад и вперед. Регистрационный аппарат находился за спиной обследуемого, так как было установлено, что вид двигающихся линий вызывал у человека желание регулировать их, и это подсознательное желание приводило к довольно значительному эффекту. Но Дарелл знал, что центральный диск выдает сильную ритмическую и слегка варьирующуюся сигма-кривую, чего и следовало ожидать от его мощного дисциплинированного мозга. Эта линия будет очищена и усилена на вспомогательном диске, регистрирующем импульсы мозжечка.

Доктор знал волновую функцию своего мозга, как художник знает цвет своих глаз.

Пеллис Антор не сказал ни слова, когда Дарелл поднялся с кресла и вынул из регистрационного аппарата семь лент, быстро просмотрев их натренированным взглядом человека, который знает, что ищет.

— Если не возражаете, теперь вы, доктор Семмик.

Пожелтевшее от возраста лицо Семмика стало мрачным. Он был стар и знал, что запись волновой функции его мозга покажет это. Семмика вообще смущало нежелательное вторжение в его мозг.

Затем пришла очередь Турбора, спокойно и неподвижно просидевшего в кресле все время, пока шла запись.

Сменивший его Мунн вздрогнул при первом прикосновении электродов и все оставшиеся пятнадцать минут просидел, закатив глаза, словно хотел повернуть их назад и посмотреть сквозь затылок, что с ним делают.

— А теперь… — извиняющимся тоном сказал Антор, когда все было окончено. — В этом доме находится еще одна персона.

Нахмурившись, Дарелл спросил:

— Моя дочь?

— Если вы помните, я предлагал, чтобы сегодня вечером она осталась дома.

— Для энцефалографического анализа? Великая Галактика, с какой стати?

— Я не могу ничего сказать, пока не сделаю этого.

Дарелл пожал плечами и пошел наверх. Аркадия, знавшая обо всем до его прихода, выключила звукоприемник и покорно последовала за ним вниз. Впервые с того времени, когда ей в детстве делали энцефалограмму, она сидела с электродами на голове.

— Можно посмотреть? — спросила девочка, когда все было окончено, и протянула руку.

— Ты все равно ничего не поймешь, Аркадия, — сказал доктор Дарелл. — И Вообще, не пора ли тебе спать?

— Да, конечно, отец, — послушно ответила она. — Спокойной ночи всем.

Аркадия взбежала наверх и бросилась в постель, почти не раздеваясь. Благодаря звукоприемнику Олинтуса, стоящему у подушки, она чувствовала себя героиней детективного фильма и вовсю наслаждалась этим.

Первые слова, которые услышала Аркадия, принадлежали Антору.

— Ваши анализы удовлетворительны, джентльмены. И девочки тоже.

«Девочки» — с отвращением подумала она и в темноте скорчила Антору гримасу.

Антор открыл свой чемодан и достал из него несколько дюжин пленок с записями моделей мозга. Это были не оригиналы, и чемодан был заперт не на обычный замок.

Если бы ключ держала чужая рука, то содержимое чемодана быстро и бесшумно превратилось бы в груду пепла. Вынутые из чемодана пленки в любом случае становились пеплом через полчаса. Но пока этого еще не произошло, Антор заговорил:

— Здесь у меня записи моделей мозга некоторых незначительных чиновников с Анакреона. Вот эта — психолога из университета на Локрисе, эта — промышленника с Сивенны. Остальное вы сами увидите.

Все пододвинулись ближе, но для них, за исключением доктора Дарелла, это были лишь тонкие линии на желтой бумаге. Доктору они кричали тысячами различных голосов.

— Я хочу обратить ваше внимание на это плато в зоне вторичных волн во фронтальной доле, — Антор показал рукой, — которое присуще всем этим записям. Не воспользуетесь ли вы Аналитическим Правилом, чтобы проверить мои данные?