Телохранители. Закрытый сектор - Михаил Николаев

Ящер молчал.

– Гена, ты в ступор не впадай, думай, как будем разруливать ситуацию! Для того чтобы перемещаться в пространстве в управляемом режиме оперативной защиты от метеоров и средств воздействия противоборствующих цивилизаций, отверстия в планетоиде должны быть открыты. И при этом через них не должны залетать внутрь даже фотоны, не говоря уже о более тяжёлых частицах. Вот такое противоречие образовалось. И надо его разрешать, причём срочно. Надумал что-нибудь?

Гена из ступора так и не вышел. Сидит, в одну точку уставившись, не мычит и не телится. Похоже, что заклинило его капитально.

– Ладно, отвлекись, пойдём обедать. У меня некоторые мысли уже появились, надо их обкатать немножко.

Иннокентий

С обедом это Сергей правильно сообразил. На меня после стрессов всегда жор нападает.

Интересно, этот представитель высокоразвитой цивилизации сам что-нибудь надумает или опять Сергею придётся отдуваться? Сдаётся мне, что он больше по другой части подвизается и инженерное мышление его профилирующей стороной отнюдь не является. Я, например, тоже ни разу не инженер, не моё это. Но я при этом щёки не надуваю и умный вид делать не пытаюсь.

С другой стороны, что мне в Гене нравится, так это то, что он не врёт. Может быть, не умеет, а может – воспитание такое. Вот и сейчас честно признался за обедом, что не имеет ни малейшего представления о том, что дальше делать с планетоидом. Что так нельзя оставлять – убедился, но сам ничего предложить не может.

Сергей расспросил его о том, с чем нам в Закрытом секторе придётся иметь дело. И тут плавает. Знает, что термоядерное, кинетическое и лучевое оружие там имеется, слышал об использовании антивещества, но всё без конкретики. В общем, даже мне стало ясно, что без предварительной разведки нам там делать нечего. И в разведку следует посылать явно не ящеров. Они не просто не воевали уже более миллиона лет, но и особенно не интересовались этими вопросами.

Так что после обеда Сергей наладил его за техническим консультантом, который разбирается в передовых технологиях и заодно, чтобы в Совете договорился насчёт разведки.

А я помылся качественно и прямо в обзорном зале устроился поспать. На подушке. Очень уж она мне понравилась. Удобная, просторная и расположена хорошо. Всё видно вокруг. Вниз можно смотреть, пододвинувшись к краю и свесив вниз голову, а вверх – просто повернувшись на спину. Надо будет потом Сергею предложить, чтобы он и дома мне подобное приспособление оборудовал. Или отсюда захватил. Сам-то он в комфорте не слишком разбирается. Да и откуда – он ведь не кот.

Сергей

Тяжёлый случай. Я предполагал, что идея переоборудования кварковой звезды в самоходный миротворческий комплекс, мягко говоря, недостаточно продумана, но даже не предполагал, что до такой степени. Мы всего лишь зашли в планетную систему небольшой звезды и умудрились почти сразу вляпаться в критическую ситуацию. А если бы это происходило под обстрелом?

В общем, ситуация патовая. Я вижу пару возможных решений, но не имею представления о технических достижениях высокоразвитых цивилизаций в этих областях. Может быть, некоторые из моих предположений уже давно успешно реализованы на практике, и требуется всего лишь применить готовое решение. Возможно, на этот случай имеются другие решения, на пришедшие мне в голову. Сложнее будет, если ничего подобного до настоящего времени не использовалось вообще. Тогда придётся изобретать, отлаживать, в общем, наша миссия затянется на неопределённый срок. А меня это категорически не устраивает – Оле уже скоро рожать, а в это время я собираюсь находиться поблизости от неё. И для гарантии иметь рядом Иннокентия. Ладно, в любом случае нужно дождаться возвращения Гены.

Ящер появился на станции только через пять часов. Иннокентий успел за это время капитально выспаться, помыться, в очередной раз пообщаться с Бель и сейчас делился со мной впечатлениями, полученными в процессе этого контакта.

Вместе с Геной на станцию прибыл… человек. По крайней мере, именно таким было моё первое впечатление. Существо, имеющее две руки и две ноги, прямоходящее, с одной головой и без перьев. Кто же ещё, если не человек? Не медведь же. Для медведя шерсть слишком короткая и хвост напрочь отсутствует. И не обезьяна – манера держаться совсем другая. Значит, человек. А что роста в нём всего полметра и по шесть пальцев на руках и ногах – так в природе ещё и не такое встречается. Ну, а то, что шерсть у него зелёная с салатным подшёрстком, так может у них мода сейчас такая. Цвет шерсти – это вообще не показатель. Как и полное отсутствие какой-либо одежды. Зачем она ему при такой шерстистости? Разве что хозяйство прикрыть? Так этим и на Земле уже пару веков не все заморачиваются. Как известно, со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Откуда я знаю, может быть, у них именно так принято в гости заявляться. Ничего не скрывая.

Фигура коренастая, но не массивная, как у лилипута, а с нормальными пропорциями. Только голова немного крупновата и шея совсем коротка. А личико вполне человеческое, практически без шерсти. Глазёнки тёмно-карие задорно поблёскивают. С меня на Иннокентия перебегают. Причём на Иннокентии задерживаются намного дольше.

Одежды на человечке не было вообще. А вот на шее на шнурочке болтался маленький переговорник. Благодаря этому трудностей с коммуникацией у нас не возникло. Я говорил по-русски, а он – по-своему. Устройство почти синхронно переводило. Звали этого человечка Аркс, и представлял он технологическую цивилизацию, которая обитала в рукаве Ориона не так уж далеко от Солнца. Всего в паре тысяч световых лет. Практически соседи.

Ни эмпатом, ни телепатом Аркс не являлся, но с эмоциональной составляющей у него всё обстояло хорошо, поэтому с Иннокентием они почти сразу нашли общий язык. Два мохнатика, с разной длиной шерсти, но почти одинаковых размеров.

Аркс достаточно быстро уяснил, что именно от него требовалось, и сразу предложил нетривиальное решение. Технологически оно представляло собой синтез двух известных даже мне вещей: роя, как совокупности квазиживых организмов, и памяти формы у металлов. Квазиживых – потому что назвать живыми эти мельчайшие кремнийорганические кристаллики у меня язык бы не повернулся. В данном случае действия роя можно было разделить на два действия или, правильнее будет сказать, два состояния. В первом случае рой собирался в компактную структуру, образуя в канале герметичную пробку, а во втором – тонким слоем размазывался по его стенкам в виде широкого кольца толщиной в доли микрона. Спусковым крючком для включения метаморфизма служил направленный выброс нейтрино, генерируемый кварковой звездой в момент формирования ложноножки. Этот же выброс и подзаряжал энергетику кремнийорганических кристалликов. Как говорится, просто и со вкусом.

Я уточнил у Аркса технические характеристики преград, образуемых элементами роя. Прочность компактной структуры – не менее полутора сотен гигапаскалей, нормальная эксплуатационная температура – от абсолютного нуля до пятисот градусов Цельсия, допустимое кратковременное повышение температуры – свыше двух тысяч градусов. И быстродействие метаморфизма вполне приемлемое – шесть микросекунд. Определились, что пробки лучше устанавливать вблизи внутренней поверхности планетоида. Но не на самый край – на случай откольных явлений. Заодно Аркс предложил смонтировать на внутренней грани планетоида углеродную противооткольную сетку, используя для этой цели нити, сплетённые из нанотрубок. Но не тонкие, как те, что я использовал для спиннинга на Тэчч, а значительно более мощные в пару миллиметров толщиной. Такая сетка позволит нам с учётом предварительного напряжения нитей увеличить мощность антигравитационной продувки не менее чем на два порядка.

Уточнив объёмы работ, Аркс отправил заявку на материалы и работников, а потом, немного стесняясь, спросил у меня, можно ли ему немножко поиграть с Иннокентием. Я разрешил, и довольная парочка умчалась по коридору.

Аркс

Какой прелестный котище! Огромный – почти с меня ростом, и такой понятливый. Всё-всё понимает. И чувствует меня великолепно. На нём ведь даже кататься можно. И он против этого не возражает! У меня ничего подобного с самого детства не было. Более того, ещё пару часов назад я даже представить себе не мог, что смогу вести себя, как ребёнок. На два часа мы с Иннокентием позабыли абсолютно обо всём. Сила тяжести у них тут в два раза меньше той, к которой я привык дома, поэтому легкость была не только в душе, но и в движениях. Чего мы только не вытворяли! Я только по потолку не бегал. А Иннокентий бегал и по потолку. И прыгал оттуда, пытаясь меня поймать. А я уворачивался. Вернее, пытался увернуться. Но в самый последний момент хоть одна лапа меня обязательно доставала. Всё-таки своим телом он владеет просто великолепно.