Янка Дягилева. Жизнь и творчество самой известной представительницы женского рок-андеграунда - Кристина Пауэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лирическая героиня размышляет о том, кто она на самом деле – скрывая саму себя от всех, как и сама Янка зашифровывает свою душу: «Я настоящая, только когда одна совсем или когда со сцены песни пою…».
Героиня тревожится и настороженно относится к раскрытию своей души, но признаётся, что сейчас ей плохо, больно, она в ментальном аду: «Я не та, кто я есть. Я пока далеко / Я внизу в стороне. Я на самом краю».
Ч. К. Страх осколок истины… (1987)
Лирическое произведение «Ч. К. Страх осколок истины…» сразу навевает чувства опасности, причём не физической опасности, а тревоги, вероятно, за раскрытие (или, напротив, сокрытие) части какой-то тайны: «Страх осколок истины прогнать из пустоты».
Затем поэт обращается к пословице «не выноси сор из избы», который означает совет, что не стоит рассказывать посторонним о семейных делах и проблемах, но автор переосмысляет известную фразу: «Дым, что гонит мусор в сторону жилья». Следовательно, сор, вынесенный из дома, может вернуться бумерангом в двойном объёме. Семейные бытовые неурядицы и непонимание приносят невыносимую боль лирической героине, она чувствует себя беспомощной и одинокой: «Боль железных схваток беззащитных и живых / Смерть от одиночества, вмещающего мир». Обратите внимание, что чувство одиночества не только смертельно, но и вмещает целый мир, то есть заполняет собою всё и внутри, и снаружи: «Смерть от одиночества, вмещающего мир». Такому всемирному пространству, заполненному смертью, противопоставлено пространство пустоты, из которого лирический герой боится прогнать «осколок истины».
Боль затмевает ясный взгляд на мир: «Ледяные стёкла искажающих очков». Горечь одиночества доводит до состояния истерики, когда невозможно определить, с чего начать? С мести или с очищения внешнего и внутреннего миров: «Паутину простирать и вешать комаров». В то же время внешний мир является чужим, непонимающим, опасным: «Жёлтых волчьих взглядов дулом упереться в грудь». Горечь от отсутствия понимания заставляет то ли опустить руки, то ли вознести руки к небу в порыве молитвы и мольбы о помощи, но в итоге всё сравнивается – приводит к одному и тому же: «Опустившим руки, что поднявшим руки вверх». Безысходность и стадия отрицания по Кюблер-Росс сменяются следующим этапом принятия неизбежного – гневом: «Пристрелить ненужных – тех, кто отдал всё, что мог». Но злость резко превращается в сочувствие и жалость к таким же несчастным, как сама лирическая героиня: «Полууничтоженных под пятитонный пресс / Недопокалеченному выбить костыли / Недопокорёженных – под гусеницы вновь». Здесь видим призыв к тому, чтобы добить раненых и закончить их мучения. Но эти ужасные кадры вновь сменяются контрастными красками сочувствия: «Трактор остановится – погладить и вздохнуть / Пристально-участливо плечами пожимать / Вежливо-тактично о здоровье расспросить / Мягкую подушечку под голову покласть». Лирическая героиня, как и каждый из нас, нуждается в любви и ласке. Однако она прекрасно понимает, что есть чужие люди, враги, которые под маской заботы скрывают тайные намерения получения выгоды, поэтому никому не стоит доверять: «Кошечка мышонку песню спела про любовь».
Перекрёстки маятник выкачивает (1987)
Стихотворение «Перекрёстки маятник выкачивает» написано в Москве летом 1987 года. В то время Летов и Дягилева жили в Люберцах у Сергея Летова, старшего брата Егора, и давали концерты в Москве.
Конечно же, столица гораздо крупнее Новосибирска, хотя последний тоже нельзя назвать небольшим городом. Индустриальные пейзажи обоих городов наложили неизгладимый отпечаток впечатлений в сознании Дягилевой («Перекрёстки маятник выкачивает»), а протестные мотивы Летова добавили политической перчинки в стихотворения Янки: «Развороты механизм выстукивает / Шестерёнок зубчики постачивались». «Лопнула пружина, пизданулся механизм», – споёт Летов в 2004 году, как бы вступая в диалог с поэтическим наследием Янки. В этих строках видим сравнение государственной системы с повреждённым механизмом, который в 1987 году, казалось бы, ещё работал, но к 2003-му окончательно заглох.
Политические и индустриальные образы как бы разбавляют образы птиц, однако и они исчезают: «Разлетелись птенчики испуганные». Природная зелень уступает зелёному сигналу светофора, являющегося неотъемлемой частью городского (урбанистического) пейзажа: «Электронной зеленью подмигивают». Городские образы смешиваются с природными, переливаясь и закручиваясь в калейдоскоп, где стёкла циферблата отражают серый цвет перьев воробьёв: «На начало осени показывают / С башенок курантами выкрикивают / От пружин воробышки отвязанные / Раскидало их по свету белому / Полиняли серенькие пёрышки / Из чего какие были сделаны – / Не найти тех циферблатов стёклышки / Серой краской были все покрашены».
Однако в этой динамичной суете проступает луч надежды на возрождение из пепла мифологической птицы Феникса: «После ливней засветились радуги / Не успели в дождь попасть отставшие / Оттого бывают птички разные».
А.Б. (1987)
Стихотворение «А.Б.» написано в сентябре 1987 года в Ленинграде. К стихотворению имеется уточнение от автора: «Это я обиделась на Башлачёва». Во второй половине сентября Янка вместе с Летовым приезжают в Ленинград на квартирник Башлачёва. Дягилева очень ждала встречу с Александром, но осенью 1987 года он уже находился в депрессии и апатии. На домашний концерт СашБаш позвал Янку лично, но не особо приветливо и эмоционально, чем она была очень огорчена.
На самом концерте Башлачёв выступил вяло и без энтузиазма. У Летова сложилось нелестное впечатление об Александре, так как он несколько грубо ответил слушательнице на просьбу продолжить песенную программу. Янка тоже была весьма огорчена угнетённым и раздражительным настроением СашБаша.
Посвящая стихотворение Башлачёву, она использует характерные для его поэтики образы («звёзды», «рельсы», «лёд») и фразы («Им умыться б, да мало времени / Им напиться б, да пить не хочется»). У Александра образы звезды и льда возникают в песне «Спроси, звезда», железная дорога – в «Поезде № 193», питьевая вода – в «Чёрных дырах»: «Хочется пить, но в колодцах замерзла вода. / Чёрные-чёрные дыры, из них не напиться».
Стоит отметить, что это стихотворение пронизано тёплыми чувствами, возможно даже любовью, несмотря на обиду лирического героя на адресата. Герои погружаются в сон, несмотря на то что внешние обстоятельства всячески могут помешать спокойному отдыху: «Засыпаем с чистыми лицами / Среди боя кирпичных судорог / Ночь под искры горящих занавесов».
Отправление в страну Морфея напоминает вечный сон, смерть, так как восковые маски традиционно ассоциируются с посмертными: «Сон под маскою воска сплывшего».
Лирический герой преисполнен чувств тревоги («Хвост поджатый в лесу поваленном») и боли от прошедших событий
