За полшага до счастья - Аньес Ледиг

Они двигались вдоль великолепного дикого берега, обогнули полуостров Киберон и направлялись прямо к выходу в залив Морбиан. Жером указал Жюли на мыс Керпенир и статую Девы Марии Кердро, покровительницы моряков, входящих в этот залив, и поведал связанную с ней легенду[9]. Место здесь опасное из-за очень сильных течений. Когда в бухте начинается прилив, вода прибывает во всем заливе.

Взору Жюли открылся невероятный пейзаж. Она любила горы, но, похоже, море понемногу завоевывало ее сердце. Сначала было небольшое волнение, теперь они вышли в залив Морбиан и качка усилилась. Похоже, Жером отлично знает здешние места. Еще бы, ведь он бывает здесь вот уже тридцать лет подряд.

После нескольких часов навигации среди островов с осмотром местных фауны и флоры, заходов в уютные бухточки со стоящими у самой кромки воды домишками и возделанными полями катер снова взял курс на Киберон.

На горизонте, прямо над морем, небо постепенно окрашивалось оранжевым, а у них над головой еще оставалось голубым. Зажглась первая звезда, как разведчик, предупреждая о подходе своей армии – судя по прогнозу погоды, о сверкающем войске.

Похолодало. Жером прихватил шерстяные свитеры и одеяло на всякий случай. Октябрь безжалостен, даже когда солнце еще вовсю светит.

– Это еще зачем? – подозрительно спросила Жюли, указывая на одеяло.

– На случай, если нам придется подобрать раненого дельфина.

– Ты надо мной издеваешься?

– Да, а что?

– Ты задумал что-то на мой счет?

– Кучу всего.

– Например?

– Заставить тебя поверить, что мне нравится щупать пациенток.

– Берегись, я могу потребовать частную консультацию, – задорно ответила она.

– Хотелось бы посмотреть, – улыбнувшись едва заметно, сказал Жером.

– Может, хватит рискованных шуток?

– Да, пожалуй, – согласился молодой человек.

– Так что насчет одеяла?

– Под открытым небом можно любоваться звездами, но становится холодно.

– Зачем ты мне рассказываешь о звездах, разве мы не собирались совершить короткую двухчасовую поездку и вернуться?

– Я так сказал?

– А как же Люк?

– Люк учит моего отца держаться достойно и не проигрывать партию за партией трехлетнему ребенку. Для этого ему понадобится целый вечер. А потом они уснут, даже не узнав, что мы не вернулись.

– А если мне все-таки хочется вернуться до наступления ночи?

– Ты умеешь плавать?

– Нет.

– Ты не умеешь плавать? – с искренним удивлением повторил Жером.

– Нет, я же сказала.

– Значит, ты в моей власти. – Он расплылся в улыбке.

– Я счастлива, – с иронией заметила Жюли.

– Ты знаешь звезды?

– Большую Медведицу.

– Для начала неплохо.

– А если я заболею на катере?

– Отправишься кормить рыб.

– Очень мило! – иронично заметила Жюли.

В общем, для Жюли прогулка оказалась приятной. Они шли вдоль берега, и Жером рассказывал ей о географии полуострова, о заливе Киберон, что они совсем рядом с самым большим и прекрасным островом Бретани – Бель-Иль-ан-Мер. А потом Жером сосредоточился на управлении катером. Быть может, потому, что тоже оробел. Хотя вовсе не собирался щупать Жюли. Слишком юная. Слишком вульгарная. Не в его вкусе. Впрочем, надо признаться, ее обтянутые свитером круглые грудки все-таки не оставили его равнодушным.

– Сейчас же прекрати пялиться, – прервала Жюли его размышления.

– На что пялиться?

– На мою грудь!

– Я не пялюсь на твою грудь.

– Врун!

– Ну ладно, согласен. Но я ведь не делаю ничего дурного. И хорошего тоже…

– Ну да, верно… Одеяло, звездная ночь, я во власти доктора, который говорит, что любит щупать пациенток… А теперь ты пялишься на мою грудь… Есть от чего забеспокоиться…

– Я хорошо воспитан. И не прикоснусь к тебе. Но если ты настаиваешь, я сделаю над собой усилие.

– Даже не мечтай! – возразила Жюли. – Ты умеешь разговаривать с девушками, это неоспоримо. Сделать усилие, если я так уж прошу! Так я тебе и поверила! Хотя мужчинам не надо прилагать особых усилий, чтобы прикоснуться к девушке.

– У меня иное представление о любви.

– У меня тоже.

– Значит, мы заодно, – сделал он заключение.

– Значит, ты можешь прекратить пялиться на мою грудь!

– Я бы мог, верно. Но я не делаю ничего дурного, а это восстанавливает мои силы.

– Может, ты и потрогать хочешь? – шутя предложила Жюли.

– Нет, слишком опасно!

– Это не гранаты!

– Все равно.

– Ты что, страдаешь от отсутствия женщин?

– Да нет, возможности всегда есть, – горько признался он.

– Но Ирэн не стало совсем недавно.

– Мы давно не спали вместе.

– А разве это не основа семьи?

– Если семья уравновешенная, то да… Ирэн была больна. Глубочайшая депрессия. Она не переносила, когда к ней прикасались. Патологически не принимала собственного тела. Я все равно говорил ей, что она красивая, что она мне нравится. Но она себя не выносила.

– И ты это терпел?

– У меня не было выбора. Я ее любил. Ради любви многое можно вынести.

– За что ты любил ее?

– Разве любовь можно объяснить? Вот так новость!

– Нет, но тебе могла надоесть семейная жизнь, которая таковой не является.

– Все как-то тянулось… Не мог же я ее бросить.

– Но теперь тебе этого не хватает.

– Я и сам не знаю.

– А я знаю. Иначе ты не пялился бы на мою грудь и не пускал бы слюни, как лев на кусок мяса.

Жером демонстративно провел по подбородку тыльной стороной ладони, чтобы проверить.

– Я не пускаю слюни!

– Пускаешь! – Она показала пальцем на уголок его рта.

– И не надо думать, что все мужики перевозбужденные самцы. Это совсем не так.

– Ты уверен? Что-то я сомневаюсь. Почему твоя жена так страдала?

– Я всегда очень плохо понимал ее. Наверное, потому и любил. А она позволяла мне играть роль спасителя.

– И все было в порядке, – безучастно заметила Жюли.

– Почему, как ты думаешь, мне плохо, почему хочется бежать, постараться забыть все? Я чувствую себя виноватым в том, что мое присутствие не слишком ей помогло.

– Ты не виновен в ее смерти. «Помоги себе сам, и Бог поможет тебе». Ты можешь протянуть руку кому-то, но ты не можешь вытащить его из ямы, если он не ухватится за протянутую тобой руку. Разве что сам упадешь, а это не решит проблему. Вы окажетесь на дне ямы: вдвоем, но все же на дне.

Несколько минут Жером молчал. Он обдумывал то, что только что услышал от этой девчонки в потертых джинсах, которую считал задержавшимся в развитии подростком. Именно этот образ он нашел, чтобы подбодрить свою заместительницу. А теперь делает вид, будто верит, что их с Ирэн это не касается. А с чего бы это их не касалось?