Том 2. Куколки. Кракен пробуждается - Джон Уиндем

— Дэви, мой мальчик, ты был неосторожен? Есть сотня способов быть неосторожным, но он имел в виду всего один.

— Нет, по-моему.

— Кто-то из вас? — предположил он.

— Вроде нет.

— Гм-м, почему же тогда о тебе расспрашивает Джо Дарли?

— Понятия не имею.

— Не нравится мне это, Дэви.

— Только обо мне?

— О тебе и Розалинде Мортон.

— Ах вот как… Все же это только Джо Дарли… Может он что-то слышал о нас и хочет поднять скандал?

— Не исключено, — сдержанно согласился дядя Аксель. — Но с другой стороны, инспектор уже не раз использовал Джо Дарли в своих негласных расследованиях. Мне это не нравится.

Мне и самому это не понравилось. Но Джо не говорил ни с одним из нас, и вряд ли ему удалось собрать уличающий материал. Он ведь не мог подогнать нас под какое-то из известных Отклонений.

Дядя покачал головой:

— Их списки неограниченны, в них можно включать новое — нельзя сразу обозначить миллион Отклонений, которые могут случиться. Часть работы инспектора в том и заключается, чтобы выискивать новые нарушения и заводить расследование, если ему покажется, что он что-то обнаружил.

— Мы уже думали об этом, — сказал я. — Если начнутся расспросы, то все равно они не знают, чего ищут. Нам надо будет лишь изобразить полное недоумение, как всем нормальным людям. Если даже у Джо или кого-то другого есть какие-то сведения, то ведь это только подозрения, прямых улик-то нет.

Но дядя Аксель не успокоился:

— А Рейчел? Ее здорово потрясло самоубийство сестры…

— Нет, — уверенно ответил я. — Во-первых, ей пришлось бы донести и на себя, да и мы сразу поняли бы, что она что-то скрывает.

— А юная Петра? — спросил он тихо. Я так и вытаращил глаза:

— Откуда вы знаете? Я же вам не говорил! Он удовлетворенно кивнул:

— Стало быть, я верно вычислил.

— Но откуда же вы узнали? — спросил я, волнуясь. Интересно, кому еще пришла в голову та же мысль? — Она сама вам сказала?

— Нет, просто я наткнулся, на… — Дядя Аксель замолк, потом продолжал: Все дело в Энн. Я же предупреждал тебя, что из ее замужества ничего хорошего не выйдет. Есть такой тип женщины — не успокоится, пока не станет настоящей рабыней мужа, тряпкой для вытирания ног. Вот такой она и была.

— Вы не… вы же не думаете, что она рассказала Алан о себе?

— Рассказала, — подтвердил он. — Более того, и о вас тоже.

Я с недоверием уставился на него:

— Ну уж, дядя Аксель!

— Точно, Дэви. Может, поначалу она и не собиралась Может, сказала о себе; бывают женщины, которые не умеют молчать в постели. Может, ему пришлось выколачивать из нее остальные имена. Но он знал, — знал все.

— А вы-то откуда?..

Тут он вдруг ударился в воспоминания:

— Помнится, когда-то на берегу моря в Риго был крохотный притон, он принадлежал одному типу по имени Грут, и тот извлекал из своего заведения немалую выгоду. У него и прислуга была, три женщины и двое мужчин, они делали все, что он велел. Все. Если бы он их выдал, то двух девушек повесили бы за убийство, а одного из мужчин посадили бы на всю жизнь — за тяжкое преступление, мятеж. Не знаю уж, что натворили остальные, но только все они были у него в руках. Отличная ситуация для шантажа. Если слугам давали чаевые, он забирал деньги себе. Он следил за тем, чтобы девушки не отказывали морякам, — а потом отбирал деньги и подарки. Я частенько наблюдал за ним и ясно помню выражение его лица, когда он смотрел на них. Злорадное вожделение — он знал, что они в его власти, да и они это знали. Стоило ему нахмуриться, и они уже плясали под его дудку. — Дядя Аксель на мгновение задумался. — Знаешь, никак не ожидал увидеть то же выражение лица в нашей церкви. Когда это случилось, мне стало сильно не по себе. Я вспомнил того типа из Риго, находясь здесь, в Вакнуке, — этот так же смотрел на тебя, Розалинду, Рейчел и Петру. По очереди. Больше его никто не заинтересовал.

— А вы не ошиблись — всего лишь выражение лица…

— Нет, Дэви, только не это выражение. Да, я его отлично помнил — будто вновь оказался там, в Риго. Кроме того, если бы я ошибался, откуда бы мне знать про Петру?

— И что же потом?

— Ну, вернулся я домой, сел и маленько повспоминал Грута, поразмышлял о нем и о его приятной жизни. И еще кое о чем. А потом натянул на свой лук новую тетиву.

— Так это сделали вы! — воскликнул я.

— Ничего другого не оставалось, Дэви. Я, конечно, знал, что Энн обвинит кого-то из вас, но не могла же она донести на вас, не выдав себя. И свою сестру к тому же. Рискованно, но я пошел на риск.

— Да уж, риск был велик, мы все чуть не попались. И я рассказал ему о письме Энн к инспектору, найденном Рейчел.

Дядя Аксель покачал головой:

— Не думал я, что она так далеко зашла, бедняжка. Уверен, что мой поступок вас спас. Алан ведь не был дураком. Прежде чем начать шантаж, он сделал бы полную запись и припрятал ее в укромном месте, на случай внезапной смерти. Плохо бы вам всем пришлось.

Чем больше я думал, тем яснее понимал, что нам всем действительно пришлось бы крайне плохо.

— Вы рисковали жизнью, дядя Аксель. Он пожал плечами:

— Я-то не сильно рисковал, а вот вы…

Вскоре мы вернулись к тому, с чего начался разговор.

— Значит, нынешние расследования ничего общего со смертью Алана не имеют, уж столько времени прошло.

— Кроме того, Алан наверняка ни с кем не стал делиться тайной — он ведь рассчитывал получать за нее деньги, — согласился дядя. — Понятно, что они мало знают, иначе не затевали бы секретное расследование. Инспектор не захочет ссориться с твоим отцом или с Энгусом Мортоном. Но мы до сих пор не выяснили, откуда идет беда.

Я невольно подумал, что все началось после того случая с пони. Дядя Аксель, конечно, знал о смерти пони, хотя остального я ему не рассказывал, оберегая Петру. Мы молчаливо решили, что для его же собственной безопасности ему лучше знать поменьше. Однако он все равно узнал про Петру, так что теперь я детально описал ему все, что тогда произошло. Может, дело было в чем другом, однако ничего такого мы больше не знали. Он записал имя того чужака.

— Джером Скиннер… Попытаюсь разведать.

Вечером мы посовещались, но без большого успеха. Майкл сказал:

— Если вы с Розалиндой уверены, что вас подозревать не в чем, то и я не вижу, к чему еще можно прицепиться. Только к тому случаю. К тому мужчине, — он послал мысленный образ, даже и не пытаясь произнести имя «Джером Скиннер» по буквам. — Если у него возникли подозрения то он должен был послать донос своему окружному инспектору, а тот — вашему. Значит, о вас задумались уже несколько человек, да еще возникнут вопросы о Салли и Кэтрин. К сожалению, сейчас подозрения так и витают в воздухе, потому что известно о шпионах из Окраин. Завтра и я попробую что-нибудь разузнать.