Назад в СССР: 1985 - Максим Гаусс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так точно!
— Выдвигаемся!
И мы вышли. Растянулись цепью, расстояние между отдельными участниками не превышало двадцати метров — как раз такая была видимость в сложившихся погодных условиях. Довольно толковая тактика на случай, если по пути попадутся обломки, парашют, тела... Ну или какие-нибудь неожиданности.
Дыма на горизонте я не видел, но оно и понятно, сильным ветром все сдувало в противоположную сторону. Мощные порывы били в спину, немного помогая двигаться быстрее. Продвигаться через заснеженный лес было тяжело, неудобно. Каски одевать не стали, они так и продолжали болтаться сзади, закрепленные на вещевых мешках. В кирзовых сапогах тащить на себе автомат, вещмешок, шлем и боезапас было непросто, но никто не жаловался. Особо тяжело было радисту — тащить на себе радиостанцию «Р-159», с комплектом запасных батарей в такую погоду — врагу не позавидуешь. Восемнадцать килограмм все-таки.
Ноги быстро замерзли, несмотря на портянки, которые держали тепло гораздо лучше носков. В целом, если бы не пронизывающий ветер, то температура вполне нормальная. Бушлаты и ватники зарекомендовали себя хорошо, но ощутимо сковывали движения. Постоянные спотыкания действовали на нервы, приходилось тихо ругаться и идти дальше.
Многие уже тяжело дышали, но по-прежнему старались держать темп.
Так прошло около часа, даже больше.
Когда я думал о чем-то своем, внезапно слева послышался крик:
— Есть! Все сюда, нашел!
Кричал кто-то из прапорщиков, я еще не успел с ними познакомиться. Все-таки второй день на новом месте и такой «экшн» случился. Если бы не мой боевой опыт, испытал бы жесткий стресс, а так нормально — проходили.
Собравшись в подобие группы, мы увидели огромный, еще дымящий обломок, перерубивший ствол тонкой осины и воткнувшийся в мерзлую землю. Судя по форме, это был фрагмент крыла. Раз так, то самолет либо взорвался в воздухе, либо рассыпался уже на подлете к земле. То есть, его сбили, что ли?
Нет, это нереально, учитывая условия и общую обстановку. Причина наверняка кроется в другом, хотя первоначальное предположение именно такое. Кроме обломка крыла, здесь ничего больше не было, поэтому двинулись дальше. Радовало только то, что мы на верном пути.
Я взглянул вверх, на деревья и заметил, что макушка одной из осин срублена и висит только потому, что зацепилась за кроны других деревьев. Значит, самолет падал, цепляясь за деревья. Предположительно, на северо-восток. Но опять же, это только мои предположения, точно я не знал.
Двинулись еще дальше и уже через полкилометра наткнулись на изломанный, закопченный и жутко деформированный фюзеляж «СУ-24М». Опознать в этой дымящейся груде металла самолет, было сложно. Среди поломанных деревьев, веток, в куче взрытой земли лежала носовая часть. Ни живых, ни мертвых тел мы не обнаружили, но они могли быть погребены и под обломками, или где-то среди них.
Оцепив место падения, мы догадались, что вторая группа еще не дошла до точки. По рации связались с командованием. Доложили обстановку.
Что там решал командир нашей группы неясно, я при этом не присутствовал. Вдруг позвали Михайлова. Тот бегом бросился к обломкам, я за ним.
— Кто секретчик? Оба, что ли? — спросил капитан, смерив нас оценивающим взглядом. — Так, Михайлов! Полагаю, вы тут единственные представители службы защиты государственной тайны?
— Вроде того, — неуверенно отозвали мы в один голос.
— Ничего не знаю, — отмахнулся Кравец. — Ищите аппаратуру опознавания, извлекайте ключи. До прибытия спасателей секретов тут быть не должно. Ясно? Все остальные, не задействованные в оцеплении, ищем черный ящик!
Я понятия не имел, как должна выглядеть аппаратура, но все равно двинулся к обломкам. Минут десять мы с Михайловым просто рылись в обрывках металла и алюминия, среди покореженной аппаратуры, обломках крыльев, шасси и дымящейся мешанине, оставшейся от двигателей...
Стоит отметить, что к счастью, боезапаса в самолете не оказалось. Прапорщик Мишин с ходу определил, что ничего похожего на боекомплект среди обломков он не видит. Про его опыт и предыдущий род деятельности мне ничего не было известно, но вроде и на начальников ракетно-артиллерийского вооружения кого попало — не назначают. В общем, опасность того, что может что-то сдетонировать была минимальной. Пока срочники стояли поодаль в оцеплении, остальные осматривали обломки.
— Кажется, нашел! Леха, помоги!
Я бросился к Михайлову, вместе мы оттянули исковерканный лист фюзеляжа, вытащили оттуда частично раздавленный блок. Видимо ЗАСовец знал или хотя бы имел представление, что нужно искать. Покопавшись, внутри задубевшими руками, он извлек что-то прямоугольное, с обрывками проводов.
— Товарищ капитан! Вот, нашли.
— Отлично. С черным ящиком что?
Его тоже удалось отыскать, но только после того, как наткнулись на тело одного из погибших летчиков. Отреагировал я спокойно, но смотреть на это не стал, уж на трупы за годы службы я насмотрелся вдоволь.
Снова связались с командованием и получили неожиданное указание от явившихся на пункт управления чекистов — везти черный ящик на наш аэродром. Якобы спецгруппа попала в бурю и была вынуждена вернуться обратно на базу. Собирались выдвинуться на машинах. Остальным предстояло охранять место падения до прибытия остальных.
— Лейтенант Иванов! Прапорщик Мишин! Сержант Пензев! Михайлов! И ты... Как тебя там? — снова крикнул Кравец, отбирая людей. Затем, взглянул на меня.
— Савельев!
— Вот вот, Савельев! Хватайте самописец и дуйте к «вертушке». Как сопровождающие, отправляйтесь вместе с вертолетом. Глаз не спускать с ящика. Я останусь здесь, ждать дальнейших распоряжений. Кажется, произошло что-то странное... Не просто так на аэродром вылетела группа военной контрразведки.
Последнее у него явно вырвалось случайно, потому что лишним ушам такое знать не положено.
А я охренел от услышанного, хотя и не подал виду. Значит, раз все так закрутилось, то наверху что-то подозревают? Или уже есть какие-то версии случившегося?!
Где-то в этом районе находилась «Дуга», но ее я не заметил — видимость не позволяла. Я был на сто процентов уверен, что она тут ни при чем.
Мы с Коляном схватили ящик и в составе неполного отделения, потащили его обратно по нашим следам. Теперь пронизывающий ветер дул прямо в лицо, снег летел в глаза. Идти было тяжело, неудобно, но выбирать не приходилось.
Дыхалка сбилась уже через километр, однако наша пятерка продолжала идти вперед, лейтенант Иванов сверялся по следам и компасу. Рации
